Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Александр Кузнецов

Объединив почти все народы Восточного Кавказа, Шамиль представлял серьёзную военную силу. Он был неуловим среди хаоса гор, покрытых густыми лесами, в бесконечных лабиринтах ущелий с быстрыми горными реками. Нужно было искать новые методы ведения горной войны. Тогда началась вырубка просек в лесных дебрях, стали строить дороги и ставить крепости. Горцы мужественно сражались за каждый аул, но под давлением русской армии вынуждены были отступать и уходить всё дальше в горы.

Тем временем, чтобы поддержать борьбу горцев против России, Турция и Англия тайно доставляли морем к Кавказскому побережью для Шамиля оружие. В 1836 году в бухте Суджук-Кале русские патрульные корабли захватили английское судно «Виксен» с контрабандным военным грузом. Все трюмы его были забиты оружием. Чтобы предупредить дальнейшие возможные внешние связи Шамиля с агентами иностранных держав, в 1837–1839 годах было построено 17 укреплений «Черноморской береговой линии», протянувшейся от Сухуми до Анапы, начальником которой стал контр-адмирал Серебряков. В 1837 году император Николай I, отправив сына цесаревича Александра в путешествие по России, сам прибыл на Кавказ, посмотреть, как ведётся война с горцами. В сопровождении добровольческого конного конвоя из местного населения — грузин, кабардинцев, армян, сопровождавших его в турне, он объехал почти весь Кавказ. Один из его современников по этому поводу оставил такую запись: «…так я нашёл, что во время его пребывания в Ахалкалаках и Эчмиадзине при нём состояла охрана из пятидесяти армян; в Тифлисе даже занимали внутренние караулы грузинские дворяне, а во Владикавказ прибыл он под охраной кабардинских старшин…»[776]

По указанию императора были заранее специально заготовлены особые серебряные медали (диаметром 28 мм), которыми он лично награждал конвойные команды из местных горцев.[777]

На лицевой стороне этих медалей помещён в профиль молодой не по возрасту лик Николая I с круговой надписью: «Б. М. НИКОЛАЙ I ИМП. ВСЕРОСС.». Здесь же стоит заметить, что в надписях на всех медалях периода правления этого императора, как правило, отсутствует по неизвестным причинам слово «самодержец». Оборотная сторона этой награды представлена одним только словом — «КАВКАЗЪ», над которым помещена маленькая пятиконечная звёздочка, а под фигурной разделяющей чертой, ниже надписи, поставлена мелкими цифрами дата — «1837 годъ». Штемпели для изготовления этих медалей резал бывший ученик Карла Грилихеса, к этому времени уже академик — А. А. Клепиков.[778] Медаль вручалась горцам на Анненской ленте.

В войне с Шамилем русские войска развивали всё большую активность. Несколько раз имам со своими отрядами попадал в окружение, но всякий раз ему удавалось уходить. В 1837 году генерал К. К. Фези со своим отрядом занял Хунзах, Унцукуль, а также захватил основную базу Шамиля — аул Ахульго и, чтобы не было возврата к этому естественному в своём роде укреплению, разрушил его до основания. В период пребывания государя императора Николая I на Кавказе из-за больших потерь и недостатка продовольствия генерал Фези 3 июля 1837 года заключил с Шамилем перемирие и вышел из замирённых районов. Это, по сути, являлось поражением русских войск. Главнокомандующий Розен был заменён Е. А. Головиным, и началось активное строительство крепостей на Северном Кавказе.

Но перемирие с имамом было недолгим. Создав себе авторитет (вынужденным отказом русских от военных действий) и завоевав поддержку горцев, он снова начал предпринимать нападения на русские гарнизоны. Тогда по приказу Головина генерал П. X. Граббе со своей армией повёл решительное наступление на горную область Дагестана, где скрывался Шамиль. В июне 1839 года он загнал имама в его укреплённую и неприступную резиденцию Ахульго, которую тот успел за два года перемирия не только восстановить, но и основательно перестроить, разместив её на двух рядом стоящих утёсах, превратив их в два Ахульго. Вместе взятые, утёсы составляли высоченный скалистый полуостров, омываемый с трёх сторон горной рекой Андийским Койсу. С четвёртой стороны он соединялся узким скалистым гребнем с соседним горным хребтом. И чтобы навсегда покончить с Шамилем, нужно было взять это труднодоступное «орлиное гнездо». А оно представляло собой каменный замок, «…состоящий из нескольких башен, связанных толстой каменной стеной… с бойницами в 2 ряда. Внутри замка были построены сакли в 2 этажа, из коих нижний был врыт в землю и совершенно безопасен от выстрелов орудий. Сакли же были сообщены между собой прикрытыми ходами, а верхняя часть одной из них возвышалась в виде башни и командовала всем укреплением…».[779]

Русские войска обложили утёс, их блокадная линия растянулась на четыре километра. Сурхаева башня нового Ахульго торчала на скале и контролировала всю округу. От неё некуда было укрыться. Все манёвры русских войск были перед Шамилем как на ладони. Нельзя было скрытно установить даже артиллерийские батареи. И чтобы взять оба Ахульго, нужно было сначала захватить эту Сурхаеву башню. Но в ней собралось более ста мюридов, самых фанатичных и отчаянных приверженцев Шамиля.

Четыре дня, с 25 по 28 июня, велась подготовка к штурму. На соседнюю гору была спешно пробита дорога, и на её склоне, напротив нового Ахульго, устанавливались орудия, для защиты от камней во время штурма заготовлялись деревянные щиты, воины обшивали себя войлоком. В военном журнале генерала Граббе сделана такая запись:

«…29 числа с рассветом батарея из шести орудий открыла прицельный огонь по Сурхаевой башне… В короткое время часть стены, обращённой к наиболее доступной стороне башни, обрушилась: камни и брёвна посыпались вниз и образовалась довольно удобная брешь. Тогда я приказал… полковнику Пулло направить войска на штурм. Утром 2 батальона Апшеронского и (два батальона) Куринского полков, под прикрытием батареи, с трёх сторон начали подниматься колоннами по крутизне утёса, имея охотников впереди… Храбрые войска с чрезвычайным усилием поднимались по скользким и почти отвесным скалам, осыпаемые градом больших камней, огромных брёвен, которые выбивали целые ряды из строя и увлекали их за собой, но следующие немедленно занимали места передних. Так дошли колонны до последнего верхнего уступа и до подошвы укрепления. Поручик Кабардинского полка князь Аргутинский и… казак Отченашенко пытались подняться по крутой осыпи к самой вершине, влезли на оную и вступили в рукопашный бой… Остальные охотники… подойдя к середине стены, состоящей из огромных камней, увидели, что не было возможности подойти к бреши, и остановились. В это время горцы… закидывали их (камнями)… и поражали… убийственным оружейным огнём. Полковник Пулло дал приказ к отступлению, а артиллеристам приказал возобновить огонь, чтобы сделать брешь удободоступнее…»[780]

Так неудачно завершился первый штурм. Вторым заходом командовал полковник Лабынцов, «…но ни мужество войск, ни отважный пример (командиров), ни распорядительность полковников Пулло и Лабынцова не могли победить природу».[781] Безуспешно прошёл и второй штурм этого дня. Под старым Ахульго одна часть войск продолжала осадные работы, другая — прокладывала дороги подхода подкреплений, устанавливала новую батарею с восточной стороны Сурхаевой башни. 1 июля от лазутчиков стало известно, что бомбардировкой нанесены большие разрушения — побито много мюридов, первому помощнику Шамиля Алибеку оторвало руку, а сыну нанесено тяжёлое ранение картечью.

3 июля к русским прибыло подкрепление с новыми орудиями, а на рассвете следующего дня мюриды предприняли неудачную вылазку с целью уничтожения сокрушающей их русской батареи. Между тем под Сурхаевой башней велась тщательная подготовка к очередному штурму. 5 июля в 14 часов началась новая бомбардировка укреплений Шамиля. Она продолжалась до 17 часов, а затем тремя колоннами отряд пошёл на штурм. Под градом летящих сверху камней солдаты добрались по скалам к основанию башни, но проникнуть в неё было невозможно физически. И только благодаря действиям артиллерии, когда у стены образовалась высокая осыпь, русские солдаты ворвались во тьме ночи через пробитую брешь в укрепление.

Взятие башни открывало возможность для дальнейшего штурма всего Ахульго. Генерал Граббе писал в своём журнале: «…Кроме того, нижнего, уступа утёса, на котором стоит башня, дают нам хорошую… позицию против старого Ахульго. С божией помощью Шамиль и его сообщники не долго будут противиться оружию его императорского величества».[782] Но генерал ошибся. Ещё семьдесят дней после этого первого успеха русские войска безрезультатно топтались у подножия Ахульго, хороня своих павших товарищей в тёмных ущельях чужих гор.