Звездный капитан - А. Задорожный

— Приступим, — сообщила профессор, включая систему.

Зажужжал моторчик. Подставка вместе с артефактом завертелась вокруг вертикальной оси. Ползунок с видеокамерой на вертикальном стержне сбоку заползал по направляющей вниз — вверх. Тонкий лазерный луч изумрудной иглой застрочил по контуру артефакта. На экране компьютера, сантиметр за сантиметром, начало появляться высокоточное трехмерное изображение.

— Ну, как? — не вытерпев, спросила Ребекка.

— Да, капитан, это и в самом деле очень интересно, — сказала Арах, глядя на появившиеся результаты сканирования.

— Что, что там, профессор? — наперебой заволновались остальные.

Профессор не стала томить.

— Можно сделать первый вывод, — сообщила она. — Камень искусственного происхождения со сложной кристаллической решеткой.

— А каким образом он работает? — возбужденно спросил Леонардо, налезая бородой чуть ли не на сам сканер.

— Подождите немного, — посоветовала Арах. — Сейчас программа переведет надпись на подставке. Возможно, из нее мы узнаем что — нибудь более конкретное.

Воцарилось молчание, нарушаемое лишь жужжанием ползающей по стержню камеры. Через несколько минут томительного ожидания на экране компьютера появилась картинка с изображением змеиного узора с подставки. Программа автоматически разбила узор на компоненты. Пошел процесс дешифровки.

Вскоре на экране появился переведенный текст:

«Молчи, никому не говори, за разглашение — смерть. На возврат только семь дней. Потом обратной дороги не будет. Двое остаются, двое уходят».

— Ничего нового, — сказала Арах. — Тот же самый перевод, который я получила, изучая рекламный буклет несостоявшегося аукциона. Возможно, тут заложен некий иносказательный смысл.

Присутствующие с немым вопросом уставились на профессора.

— Что за смысл? — за всех поинтересовался Хаксли. Арах на минуту задумалась.

— К примеру, это можно понимать так: «Молчание — ключ к воротам рая». «Семь дней» дается на сотворение мира. «Обратная дорога» может обозначать воскрешение из мертвых… Интерпретаций текста много, но поскольку истинная смысловая нагрузка нам неведома, точность перевода могла значительно исказиться.

— Перевод точный, — сказал Леонардо. — Только он ничего нам не дает.

— А что вы хотели? — удивилась Арах. — Что — нибудь вроде инструкции по пользованию утюгом?

— Честно говоря, да, — признался Леонардо.

Арах лишь развела руками.

— Мы только начали, — сказала она. — Сейчас проведем более глубокое сканирование. Попытаемся определить атомную структуру кристалла.

— Сколько это займет времени? — поинтересовался Скайт.

— Часов восемь.

— Тогда, может быть, вначале займетесь переводом этой надписи? — Скайт перевернул камень и показал Арах сетку из мелких штришков, покрывающую основание.

При первом взгляде казалось, что это обычные царапины, лишь при тщательном взгляде в хаосе штришков угадывался определенный порядок.

Профессор с интересом принялась за изучение плоскости подставки.

— На фотографиях этой надписи не было видно, — возбужденно сообщила Арах.

— Откуда бы ее было видно? — ехидно заметил Леонардо. — Когда «Око змеи» снимали для каталога, артефакт стоял как раз на этой надписи.

— Так это скорее всего и есть ваша так называемая инструкция, — предположила Арах. — Как интересно! Информация зашифрована штриховым кодом, не свойственным жителям Эрцер–12. По крайней мере, ничего подобного в храме под пирамидой мне не встречалось. Проведем лазерное сканирование, заложим в дешифратор. Думаю, результата долго ждать не придется.

Профессор ошиблась — расшифровка заняла все время полета.

Глава 52

4 Часа до Плобоя

До Плобоя осталось четыре часа, когда компьютер закончил дешифровку. Арах позвала всех в кают — компанию. Никто не заставил себя просить дважды. Члены экипажа бросали дела и спешили на зов профессора.

Джон Хаксли прекратил раскладывать пасьянс. Леонардо Тинкс побежал смотреть на расшифровку, оставив пустые бутылки, с которых в этот момент при помощи пилки для ногтей отскабливал этикетки. Скайт Уорнер отложил комиксы. А Ребекка покинула кресло пилота в рубке управления, в котором — с разрешения дяди — проводила большую часть полета.

«Воля избранных освободит братьев. Отвергнув бессмертие, спасешь жизнь. Не убоявшись, дойдешь. Броня на тебе. В руке ключ. В сердце свет. Остерегайся слуг».

— И что это может означать? — прочитав надпись, появившуюся на мониторе, спросил Скайт профессора.

— Полный перевод текста на подставке, — ответила Арах.

— Что — то ничего не понятно, — заметил Леонардо. — Наверное, ваша вычислительная машина, профессор, схалтурила.

— Это достаточно точный перевод, — не согласилась Арах. — Вероятность совпадения девяносто четыре процента. А понять фразы мы не можем из — за того, что в них заложен некий смысл, доступный лишь посвященным.

— И где нам найти посвященного, чтобы он растолковал, что тут написано?

— Обычно толкованием занимались жрецы.

— Вряд ли мы сейчас найдем хоть одного, — сказал Хаксли, горько усмехнувшись.

— И что теперь? — спросила Ребекка. Она обвела компаньонов беспомощным взглядом. Ей никто не ответил. Разочарование, граничащее с безысходностью, овладело каждым. Леонардо, поставив локти на стол, вцепился в бороду и уставился пустым взглядом вдаль. Хаксли, словно происходящее его не касалось, отстраненно изучал рукав пиджака. А Скайт, избегая с кем — либо встретиться взглядом, барабанил пальчиками по столу.

— Если бы мы полетели не на Плобой, а на Арум, — посетовала профессор, — то в нашем институте я бы смогла воспользоваться более мощной техникой. Возможностей в моей лаборатории значительно больше.

— Знаете что, профессор, — сказал Скайт, — если вы сейчас приложите все силы, то, как владелица артефакта, обещаю передать «Око змеи» в дар вашему институту.

Предложение отдать камень институту археологии Леонардо встревожило, но от возражений он удержался и лишь недовольно засопел себе в бороду. А вот профессора обещание девочки вдохновило.

— Я попробую раскрыть суть надписи, но предупреждаю заранее: ошибка весьма вероятна.

Арах сосредоточенно всмотрелась в «Око змеи». Манипулируя джойстиком, она повернула подставку сканера, на которой стоял артефакт, вокруг оси.

— Из того, что мне удалось расшифровать в подземном храме на Эрцер–12, я поняла: в определенный момент «избранные» продлевали себе жизнь. В обряде использовали именно «Око змеи». Затем приносилась жертва.

— Как я предполагаю, под «избранными» понимались правители? — оживился Скайт. Перестав барабанить пальцами по столу, он посмотрел на Ребекку.

— Скорее всего, — согласилась Арах с девочкой. — Могу показать, как выглядит этот обряд на одном из рельефов. — Женщина нажала пару клавиш, выводя на монитор из памяти компьютера фотографии подземного храма с Эрцер–12.

На рельефе мужчина с короной на голове держал предмет, напоминающий «Око змеи». На второй части появлялся ребенок. Король и ребенок брались за артефакт. Из артефакта шло свечение. Корона перекочевывала на голову ребенка, а бывшему королю отрубали голову.

— Отлично, — похвалил Скайт профессора. — Продолжайте изучать артефакт. У вас есть еще четыре часа до прибытия на Плобой. А нам надо переговорить друг с другом. Пошли ко мне в каюту, — обратился Скайт к компаньонам.

— Зачем? — спросил Леонардо, подозрительно прищурившись.

— Чтобы подготовиться к визиту в комиссариат, — пояснил капитан и подтолкнул бородача. — Шевелись.

Компаньоны встали и, подгоняемые девочкой, вышли из кают — компании. За столом осталась лишь профессор. Сидя перед артефактом, Арах сосредоточенно щелкала по клавишам компьютера.

Когда компаньоны собрались в каюте капитана, Скайт закрыл дверь и взял слово.

— Как я понимаю, мы только что выяснили суть «демократичного» обряда выборов королевы Амплиитии, — сообщил он. — Сознание правительницы переходит в тело девочки, то есть в тело Ребекки, затем от старого тела избавляются.

От услышанного Ребекка изумленно раскрыла рот.

— Теперь понятно, почему проходил такой жесткий отбор претенденток по здоровью, — заметил Хаксли.

— Этот изуверский обряд совершался на Амплиитии триста лет — с момента обнаружения «Ока змеи», — продолжил Скайт. — Ребекка, тебе крупно повезло, что королеву прикончили, иначе тебя бы использовали как донора тела для старушки.

— Но, между прочим, если бы королева была жива, мы могли бы узнать у нее способ возврата, — заметил Хаксли.