Всего лишь женщина - Гали Манаб

– Маг, что-то я утомилась… И время уже позднее, – пробормотала я.

– Извини, это я тебя утомил. Подожди, я сейчас тебя отвезу.

Всю дорогу мы ехали молча. Я смотрела на него, наблюдала, как он ведет машину, и меня снова охватило желание… Не доезжая до моего дома, он вдруг затормозил, посмотрел на меня, и мы, как по мановению волшебной палочки, начали жадно целоваться. У нас даже не было терпения отъехать подальше от посторонних глаз. Благо, было темно, на дороге машин мало, и мы прямо в автомобиле, подхлестываемые опасностью быть увиденными, невзирая ни на что, напали друг на друга.

Под скудным освещением ночной уличной лампы я наблюдала за его лицом. За те минуты, что мы занимались любовью, пока я, почти потеряв сознание, не откинулась назад, на его лице отразилась тысяча чувств, близких к настоящему экстазу.

– Родная моя, я хочу, чтобы ты всегда была моей… Я не хочу тебя ни с кем делить, – шептал он мне прерывисто, крепко обнимая меня.

– Маг, ты великолепен, как никто другой! Мне с тобой очень хорошо. Но сейчас мне пора домой. Отпусти меня, пожалуйста.

– Да, да, конечно, – вежливо сказал он, расслабляя руки.

– Давай не будем целоваться, – сказала я, прощаясь, боясь, как бы опять не появилось неугасимое желание, с которым мы не справимся.

– Да, а то нам никогда больше не расстаться… Но я подъеду поближе к твоему дому.

– Не надо, я пройдусь. Пока!

И я вышла из машины и побежала, не понимая, что бегу от себя, от своих желаний, в которых, как Маг, долго не могла признаться даже самой себе…

Сон

Стояли теплые осенние деньки. Будто подтверждая глобальное потепление, весь сентябрь был сухим, теплым, иногда даже жарким. Когда это в Москве в сентябре воздух прогревался до двадцати? За всю свою двадцатипятилетнюю московскую жизнь я такого не помню.

То ли из-за такой теплой осени, то ли оттого, что дети незаметно повзрослели, наша семья стала собираться дома только к десяти вечера. И моя задача состояла в том, чтобы к приходу домочадцев оказаться дома, подогреть или приготовить ужин, чтобы дети, приходя домой, видели улыбающуюся маму, а муж, соответственно, – хорошую хозяйку.

Сегодня день особенный. Неожиданное признание Магомеда меня выбило из колеи. Я бежала домой и все еще мысленно витала в облаках. Проходя мимо продуктового магазина, я со значительным усилием воли опустилась на землю. «Я об этом подумаю потом, как-нибудь на досуге, а сейчас надо возвращаться в любимую семью», – промелькнуло у меня в голове. Не успела я осознать эту мысль, подоспела другая: «Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда». Я улыбнулась своим мыслям, заходя в магазин.

Готовить я люблю. Не признаю никакие полуфабрикаты. Даже пельмени готовлю сама. Один раз в месяц выделяю день специально для кулинарных фантазий и готовлю полуфабрикаты. Куплю хорошего мяса, сама накручу, добавлю специй. Вот тебе и фарш домашний. Тесто намешу, раскатаю тонкой пластинкой, налеплю домашних пельменей великое множество – и в морозилку. Надолго хватает. Люблю с тестом возиться. А какая тоненькая у меня лапша домашняя! А с каким удовольствием я готовлю узбекский плов! А казахские манты! Но, к сожалению, у меня нет времени на каждодневные кулинарные изыски. Вот сегодня, например. Заходя в магазин, я мысленно спланировала, что мне приготовить на сегодняшний ужин, а заодно на завтрашний обед, да на скорую руку. Купила я большую охлажденную курицу. «Одной пулей убью сразу двух зайцев». Окорочка и грудка для второго, приготовлю жаркое. А с остальной частью курицы – из лапок, крылышек, шейки, спинки, да еще добавив морковку и головку луковицы, сварю бульон, и на нем приготовлю домашнюю лапшу. Лапша собственного производства у меня есть, заранее заготовленная, просушенная.

Времени было в обрез. На все про все около часа. Но к возвращению семейства у меня все было уже готово.

Первым пришел Дениска. Не успев войти в квартиру, из прихожей он прокричал, как в детстве:

– Hi, mum! I’m home. I love you.

– Привет, любовь моя.

– Как же вкусно пахнет, мамуль! Что у нас сегодня на ужин?

Не успела я ему выйти навстречу, он уже успел скрыться в ванной. Зато в прихожей появились отец с дочкой, будто вместе были.

– Мампуся, ты что, нас ждешь, не отходя от двери? – прокомментировал мой благоверный. Затем повел носом, принюхался: – У-у-у, как вкусно пахнет. Чем нас потчевать будешь, хозяюшка?

– Привет, мам! Чур, я первая в ванную, – сказала Маша папе.

– После Дениски, – уточнила я, подходя к ней вплотную. Мы с дочкой обнялись, поцеловались, а папа обнял нас обеих и сказал:

– Девочки, не дайте помереть мужику с голоду! Покормите скорее, спасите жизнь, не бесцельно прожитую.

Ужинали они, как правило, втроем. Дети, растущий организм которых требовал много калорий, и отец, которому тоже были необходимы калории: он работал у нас, как вол, не зная ни выходных, ни отпусков. А я себе могла позволить лишь стакан кефира, и то не всегда. Я себя давно приучила к ограничениям в яствах после шести вечера. Мне это жизненно необходимо, я всегда должна быть в физической форме, иначе перестану себя уважать. Тем более, теперь, когда возраст перевалил за бальзаковский.

Для поддержания формы мы с мужем два раза в неделю посещаем бассейн. Причем ходим на первый сеанс, к семи утра. А после бассейна разъезжаемся каждый на свою работу. С утра, получая такой мощный заряд энергии, мы целый день чувствуем прилив сил.

Сегодня был одним из таких дней. Заряженная с утра энергией, я, несмотря на длительный рабочий день и на свидание с Магомедом, которое состояло из двух частей, – из супервизорства и личной, – до сих пор оставалась трудоспособной.

И тут раздался телефонный звонок. Хотя время еще было не поздним, я интуитивно почувствовала тревогу. На дисплее высветился номер домашнего телефона наших друзей. Подняв трубку, я услышала тревожный голос Альбины:

– Алин, привет, как у вас дела?

– У нас-то все хорошо, а как у вас?

– У нас проблемы с Ромкой. Ты не могла бы нам помочь? Я имею в виду сеансы психотерапии.

– Я, конечно, попробую. Но что у вас случилось?

Тут в трубку я услышала, как она всхлипнула и подавленным голосом начала рассказывать:

– Понимаешь, какое дело, Ромка у нас случайно придавил Ксюшку диваном, и насмерть. – Голос у нее сорвался. Чтобы дать ей передышку, я стала задавать наводящие вопросы:

– Насколько я помню, Ксюша – это ваше животное, маленькая норка, да?

– Да.

– Альбина, возьми себя в руки, не плачь. Я понимаю, жалко, вы к ней привязались, полюбили, она стала членом семьи, но нельзя же убиваться так по этому поводу! Что теперь поделаешь, ну, случилось это, уже ничего не изменить.

Надо принять все как факт. Лучше расскажи, когда это случилось, как Ромка?

– Это случилось вчера вечером. Я была на работе, мне со слезами звонит дочь и, обвиняя брата, рассказывает обо всем.

– А кто еще в этом обвинил Ромку?

– Ну, папа тоже на него наорал.

– А ты?

– Тоже было дело…

– И теперь Ромка мучается угрызениями совести?

– Да.

– Во-первых, это нормально. Произошло несчастье на его глазах, да еще с его участием, и это не может пройти незаметно. Переживания обязательно будут, это нормально, я повторяю. Во-вторых, взрослые не совсем правильно повели себя в этой ситуации, но это тоже нормально, пусть их тоже не мучают угрызения совести. Потому что для взрослых этот случай – тоже не рядовой, и мы не знаем, как обычно правильно вести себя в таких ситуациях. Согласись, не каждый день погибают у нас на глазах наши питомцы. Тут и жалость, и безысходность, оттого и такое поведение, и даже некоторая агрессия по отношению к ребенку. Теперь ваша задача состоит в том, чтобы убедить ребенка, что он не виноват. Что каждый мог быть на его месте, что это он случайно.

– Хорошо, мы так и делаем, но он сильно переживает. Может, ты приедешь, поговоришь с ним?

– Я завтра после работы заеду к вам и поговорю с ним. Только вы к нему не относитесь как к пострадавшему, не опекайте его сильно, чтобы он себя не почувствовал таким ущербным, несчастным. Пусть все идет в обычном ритме жизни.

– Как скажете, доктор, – сказала она, уже улыбаясь. – Завтра мы ждем тебя. Пока.

– Пока. До встречи.

Повесив трубку, я подумала, что если она к концу разговора способна шутить, это уже хорошо. Но сама ситуация меня немного расстроила. Ксюшка была такой всеми любимый сорванец. Во-первых, очень красивая, ее было приятно взять на руки и погладить, несмотря на то, что она могла довольно ощутимо укусить. Во-вторых, я не раз становилась свидетелем всеобщей любви к питомцу, когда в семье все разговоры сводились к ее персоне, если так можно сказать о животном. И было искренне жаль норку.

Во время ужина мы с семьей поговорили о горе наших друзей, повспоминали шкодные выходки питомца.

И перед сном я, почти засыпая, почему-то невольно опять вспомнила Ксюшку, потом, ни к месту, – Магомедовские внезапные откровения, которые я убрала в дальний ящик и собиралась анализировать позже, как-нибудь на досуге… И мне от всего этого стало немного тоскливо, и на этой не совсем оптимистичной ноте я заснула.