Яростные тени - Джен Беннет

– Извините, мистер Левин, мне очень понравился этот экспонат. Как вам удалось его получить?

– Моя дорогая, странно, что вы спрашиваете. Я купил эту статую у человека, который, скажем так, торгует антиквариатом подпольно.

– О боже!

Левин скрестил руки на груди и наклонился ближе к Хэдли.

– Я вас шокировал? – спросил Левин. – Потому что я тоже был до крайности изумлен, когда мой юрист сообщил, что с бумагами на крокодила что-то не в порядке. И тем больше меня выбило из колеи известие, что существует еще одна такая же статуя в частной коллекции шотландского лэрда, который теперь живет на Манхэтенне.

– Подделка? – Хэдли прищурилась, разглядывая статую. – Как интересно. Она очень похожа на подлинник.

Левин улыбнулся.

– Правда, похоже? Ваш напарник очень талантлив.

Между ними повисло молчание, которое распространялось в забитом вестибюле кинотеатра, пока все не утихло. Лоу уже попадал в такие ситуации, в которых надо молниеносно принять решение, выкарабкаться благодаря подвешенному языку либо сбежать. Но, черт побери, сейчас он застыл, не в силах вымолвить ни слова.

И вдруг все выскользнуло у него из рук: деньги, будущее, гордость. И, судя по выражению лица Хэдли, она сама.

И, будто Бог не наказал его достаточно, из-за спины Левина выступил темноволосый мужчина в длинном коричневом пальто.

– Рад новой встрече, Магнуссон. Я переживал, что ты меня избегаешь.

Монк Моралес.

За ними следил не бывший партнер Бэкола. Если бы весь мир Лоу не разрушился, он, возможно, посмеялся бы над иронией судьбы, что использовал последний волшебный мешочек Велмы не на том человеке.

Левин кивнул паре полицейских, охранявших его коллекцию, и обратился к Лоу.

– Давайте мы вчетвером переговорим в моем кабинете наверху. А офицеры позаботятся, чтобы нас не прервали.

Глава 28

Хэдли не произнесла ни слова, когда Левин провел их в закрытый коридор на втором этаже кинотеатра. Тут какая-то ошибка. Должно быть объяснение, правдоподобная причина. Она вспомнила тот день, когда они ели суп-пюре из моллюсков на пристани, и миссис Алиото сообщила, что Лоу ищет Монк Моралес. Тот лишь отмахнулся. Сделал вид, что это ерунда.

Но изготовление подделок вовсе не ерунда.

В ее голове образ Лоу разделился надвое: мужчина, которого она знала, кому подарила свое тело и сердце, и тот, кем его представляла до знакомства: кладоискатель, охотник за сокровищами, член семьи преступников.

Изготовитель подделок.

Левин открыл дверь. Снаружи ждал полицейский, а Хэдли прошла за Лоу и мистером Моралесом в большой кабинет из черного дерева, с дорогими коврами, камином и нелепым пафосным столом, занимающим половину комнаты. У стен стояли шкафы с книгами и несколькими египетскими экспонатами. Каноп тут не было. И сейчас ей на это плевать.

Левин остановился у камина, на мгновение погрел руки, а потом уселся за огромный стол в кожаное кресло с высокой спинкой, напоминая скорее короля, чем владельца кинотеатра.

– Должен сказать, мисс Бэкол, я и не думал, что вы заводите друзей из низов.

Она застыла.

– Вы знаете меня?

– Вы похожи на свою мать как две капли воды. С ней дружила моя покойная жена. Они общались на музейных вечеринках.

Возможно, его покойная жена приобрела канопу у ее матери.

Левин открыл ящик и вытащил сигару.

– И ваш отец всем известен. Мы иногда встречаемся в Нью-Йорке. Во всяком случае, раньше виделись, когда он приезжал на Восток, чтобы купить экспонаты для музея.

– Он никогда вас не упоминал, – язвительно ответила она.

Левин отрезал кончик сигары.

– Я видел его несколько лет назад. Но когда люди Монка сообщили, что вы двое, – он кивнул на Лоу, – вместе бродите по городу, я удивился. А доктор Бэкол знает, что вы проводите время с мошенником? Потому что вряд ли подобные связи хороши для музея. Особенно, если пойдут слухи, что мистер Магнуссон занимается подделками.

– Не вмешивайте ее, – сказал Лоу. – Она ничего не знала. И, если честно, мистер Левин, я с вами сделок не заключал. Это между мной и Монком.

– Конечно, черт побери! – воскликнул Монк, сдвигая шляпу так высоко, что она едва не упала с головы. – И как ты собираешься уладить наше дело?

– Только так, как могу: верну твои деньги. – Лоу прищурился и поднял руку, чтобы успокоить гангстера. – Я завтра заскочу к тебе и отдам половину наличными…

– Мне не нужны деньги, – отрезал Левин, бросая сигару на стол, будто ребенок-переросток. – Я хочу настоящую статую.

– У меня ее нет, – сказал Лоу.

– Неужели? – Левин схватил телефонную трубку и со стуком опустил перед ним. – Значит, я сам позвоню тому шотландцу-коллекционеру и дам знать, что есть вероятность, что и его крокодил – подделка.

Лоу на миг прикрыл глаза и тяжело вздохнул.

– Послушайте…

– Сколько ты этим занимаешься? – спросила Хэдли, вмешиваясь в разговор. Ей было плевать, в обществе гангстеров они или королей. – Сколько?

Лоу повернулся к ней лицом.

– Хэдли…

– Ты так делал со всеми находками, которые привозил из Египта?

– Нет, нет, – повторил он. – Я все тебе расскажу, – прошептал он, умоляя взглядом. – Прошу, просто дай мне поговорить с Монком.

Ей сразу стало холодно, а в голове прошла параллель от статуи крокодила к тому, зачем они пришли в этот кинотеатр. – И амулет тоже? – прошептала она, закрывая рот ладонью.

– Хэдли…

Она отшатнулась от него подальше.

– Скажи мне сейчас же. Посмотри мне в глаза и скажи, что не хотел обмануть моего отца. Что ты не планировал взять его деньги, а сам… – Боже, она не могла дышать, едва произносила слова: – Прошу, скажи, что ты не собирался позволить ему умереть, чтобы подзаработать.

Лоу подбежал к ней, когда она попыталась отойти. Он успел схватить ее за руку и прижал к груди. Она чувствовала, как колотится его сердце.

– Клянусь всеми святыми, я не собирался. Точнее, планировал поначалу. Мне нужны были деньги и быстро. Я не знал ни тебя, ни твоего отца. Не предполагал, что между нами случится.

У нее перед глазами все поплыло.

– Но это случилось,

– И я изменил свои планы, – настаивал Лоу, пытаясь поймать ее взгляд. – Я не смог бы… не стал бы. Боже, Хэдли, прошу, поверь мне. Я обещал, что когда буду держать тебя за руку, то не стану лгать.

– Ты должен был мне сказать! – Хэдли вырвалась и вытерла глаза. Обида и гнев искромсали ее здравый смысл на кусочки и сдули их как конфетти. В груди болело. Она не могла ни видеть, ни дышать. И будто по зову сирены, на ее горе явились призраки, принеся с собой тревогу. Хэдли почувствовала их появление: тени заскользили в углах комнаты… Черные фигуры двигались на периферии ее полных слез глаз. Температура в уютном офисе упала на несколько градусов.