Игра втемную - Владимир Князев

Кафе Ирины, так звали знакомую Лены, было сродни ресторану. Все чинно, благородно. Чистота и порядок. Познакомились, выпили по чашечке кофе. Хозяйка оказалась обаятельной акулой махрового капитализма. За внешним шармом и светскими манерами, проглядывала «мертвая» бульдожья хватка тертой и знающей себе цену бизнес-леди. Через двадцать минут разговора, Ирина взглянула на миниатюрные золотые часики-кулон и спросила:

— Каков же Ваш положительный ответ, молодой и симпатичный человек? — при этом она обольстительно улыбнулась.

Шурик сдался и на одном дыхании выпалил:

— Готов отдать делу популяризации Вашего кафе среди населения все свои силы и возможности.

Смех Ирины прозвучал, как перезвон колокольчиков.

— Да Вы, прямо-таки Цицерон. Я прочувствовала всю глубину и чистоту Ваших намерений и согласна, без долгих колебаний, принять Вас на работу. Впрочем, давай сразу перейдем на «ты». Так удобнее общаться. Так вот, мое кафе — нейтральная территория. Маленькая Швейцария. Здесь разборок не бывает. Клиент просто отдыхает или ведет переговоры. Поэтому насчет безопасности — не беспокойся. Хоть на первый взгляд, может показаться обратное. У нас с этим строго. Оклад, как ты уже знаешь — символический. В отношении «чаевых»: все что заработаешь — твое. А заработать можешь не мало. Но никому об этом не говори. Такая льгота только для тебя, раз ты хороший знакомый моей подруги. Главное, чтобы сам не остался должен.

— ?!

— Я — про битье посуды, мебели и прочих нюансов… Кирилл! — она обратилась к вертлявому длинноволосому парню о чем-то болтавшему с барменом, — подойди сюда, пожалуйста. Знакомьтесь. Это Кирилл, старший официант. А это Шурик. Будет у нас работать. Кирюша введи парня в курс дела, только не особенно запугивай. А то сбежит. Жалко терять такую выдающуюся мужскую особь, — Ирина взглянула на Шурика глазами полными животной страсти, — А мне пора. Увидимся вечером.

Пока Шурик проходил профликбез, на компьютере, в приемной хозяйки был изготовлен фирменный бейджик с именем «Александр». Спецодежда не понадобилось. Хватило чистой, белой рубашки, без традиционной «бабочки». Этого добра, всевозможных размеров, в подсобке оказалось достаточно. В общем, к двум часам дня, Шурик был готов к исполнению своих новых служебных обязанностей.

— Добрый день. Мы рады, что Вы посетили наше кафе. Ознакомьтесь с меню. Если желаете, могу помочь в выборе блюд и напитков.

Как же неуютно, с непривычки, чувствовал себя Шурик с «другой стороны баррикады». Как он себя ненавидел…

Сначала, работа проходила размеренно, без суеты и спешки. Ему определили на обслуживание два столика у окна. Клиент заглядывал, в большей степени, «слегка перекусить»: чанахи, жаркое, солянка. На «запить» — чай, кофе. В крайнем случае, бутылочка пива. Быстро поели и — по своим делам. Студенческого возраста, молодежь, заходила помпезно и важно. Для осознания собственной значимости непринужденно, под сигарету и деловые разговоры о перспективах развития малого бизнеса в России, долго цедили апельсиновый сок и с барской, напускной небрежностью оставляли 1 р. 50 к. для «поддержания штанов» официанта. Шурика бесил этот, ни на чем не основанный, снобизм. Но правило культуры обслуживания № 1 гласит: клиент всегда прав, какой бы он ни был. Эту догму, новоявленному официанту, вдалбливали в голову, по меньшей мере, час. Посему — смири гордыню и работай, как на приеме Большой Восьмерки. Тем более, что это были еще цветочки. Ягодки, в лице завсегдатаев, начали подтягиваться с наступлением сумерек.

Даже невооруженным глазом было видно, какого рода прибывающий контингент. Полуголые девицы в полной боевой раскраске, разве что без плюмажа из орлиных перьев, во главе с солидными матронами. Те, так же, держали марку «фирмы»: кожаные в обтяжку брюки или короткие юбки, во всей «красе» показывающие целлюлитные ноги, тонкие блузки на бретельках, одетые, на голое, не мало повидавшее, тело. Бритоголовые крепыши, с лицами, не обезображенными интеллектом и, с характерно оттопыренными полами курток или пиджаков. Интеллигентного вида джентльмены, с тростью и без, но с наколками, сделанными, явно, не в тату-салоне.

— Начинается «сенокос», — мимоходом бросил Кирилл проходя мимо Шурика, — главное не вздумай грубить или косо посмотреть. Включай «автопилот», смотри поверх голов. В разговоры не вступай. На провокации не реагируй. Если получится — улыбайся.

Легко сказать — улыбайся. Хорошо, пока клиент еще трезвый. Вежливо говорит: «Будьте любезны», «Благодарю»… Но и эти простые и доступные любому нормальному человеку слова вскоре становятся нелепым атавизмом ни с чем не сравнимого кабацкого сленга.

— Слышь, братан… Че за погоняло у тебя? А-лек-сан… Короче, Сашок… Подгони-ка нам, Сашок, по резвому, три кило водочки, хавчик — сам прикинь. Сечешь, девять голодных пацанов слюной захлебываются. За бабло не парься. Прикинь, лопатник ляжку жжет. Надо его располовинить. Сегодня лох залетный поляну накрывает. Только он об это не знает. Гы-гы!

Опытные повара, были примерно, в курсе, что значит «хавчик на твой прикид»: шашлычок, мясное ассорти, помидоры, огурцы, грибочки в сметане и без. Немного, граммов триста, икорочки в ассортименте…

— Молодой человек, — томно окликнула Шурика молодящаяся крашеная блондинка сорокапятилетнего возраста, с манерами застенчивой школьницы, из-за соседнего столика, — будьте любезны, бутылочку «Хенесси», две — «Шампанского», лимончик, фрукты и коробочку «Рафаэллок». Сегодня у нашей Изольды день рождения.

— Поздравляю, — пробубнил Шурик и оскалил зубы в подобие улыбки.

За суетой, он и не заметил, как в зале появились музыканты. «Живой» звук саксофона и синтезатора обещал внести свежую струю в прокуренный зал и взбодрить, начинавшую хмелеть, толпу.

Для «разогрева», лабухи, с чувством исполнили пару-тройку красивых песен «за так». Видимо, сквозь закостеневший панцирь души, изредка, еще пробивался крик вольнодумца, бессребреника, свободного и независимого артиста. Но вскоре, силу искусства, с явным преимуществом, победила мощь зеленых американских рублей. Духовной пищей сыт не будешь. 10 долларов и… «…Чередой за вагоном вагон. С легким стуком по рельсовой стали, спецэтапом идет эшелон…». Скупые слезы ностальгии потекли по заскорузлым и суровым лицам ветеранов тюремной жизни. Не дав им размякнуть до конца, музыканты сменили минорный лад на забойный «Гоп-стоп». Народ, осклабившись, самозабвенно бросился дергать ягодицами в такт мелодии.

Во время короткого перерыва, между активной утряской желудка, разгоряченные клиенты забросали Шурика очередными заказами, но уже в более категоричной форме.