Игра втемную - Владимир Князев

— Кто руководит операцией?

— Думаю, мой непосредственный начальник вас мало интересует. А во главе всего стоит Сергей Дмитриевич, если вам это что-нибудь говорит. Фамилию не знаю. Сам я его ни разу не видел. Не по рангу. Мы, всего лишь, рядовые «чистильщики».

Шурик достал сигарету, прикурил ее и отошел в сторону. Дядя Вася сидел на поваленном бревне и не сводил с агента ствол ружья. Тот меланхолично смотрел перед собой, всем своим видом показывая, что он готов к любому исходу дела.

— Хорошо, — наконец, сквозь зубы произнес Шурик, — сейчас мы поедем за Мишаней. Потом решим, как с тобой поступить. Не вздумай шутки шутить.

Дядя Вася развязал пленнику руки. Втроем они расчистили завалы и на джипе направились к источникам.

Когда они подъехали к месту, было далеко за полночь. В небе светила яркая луна, окруженная сонмом звезд. Покрытые бледным покрывалом этого ночного освещения многолетние деревья, выглядели сюрреалистично. Старая хижина, приют для туристов, на их фоне, казалась сказочной избушкой, если бы не то, что ожидало прибывших, внутри. На полу, в луже запекшейся крови лежал Мишаня. Его, почти уже, остывшее тело, словно пропустили через камнедробилку.

— Добре вы поработали, — глухо проговорил дядя Вася и снял шапку с головы, — профессионально.

Шурик склонился над трупом, снял с себя куртку и накрыл Мишанино лицо. Встал, провел ладонью по глазам и осмотрелся. В углу стояла проржавевшая лопата и тяпка, видимо, для расчистки источника.

— Ну-ка, иди сюда, «чистильщик», — приказал Шурик, — Бери орудия скорбного труда.

Хворостенко взял инструменты и вопросительно посмотрел на него.

— Что смотришь, ублюдок. Иди, отдавай последний долг безвременно усопшему. Рой ему могилу.

Мишаню похоронили скромно. Дядя Вася пообещал, на днях, крест поставить. Агент привел хижину в порядок так, что не осталось видимых следов недавних пыток. Потом, все втроем, на джипе, вернулись к оставленному вездеходу.

— Езжай, Хворостенко, — Шурик сунул ему в руки ключи от машины, — доложи своему начальству, что не нашел никакого документа. А напарник твой, по неопытности, с обрыва упал и разбился. Конечно, грохнуть бы тебя надо, по-хорошему. Но, я обещал и, что-то не хочется еще один грех на душу брать… Прыгай в машину, пока не передумал.

Агент сел за руль, завел двигатель и медленно двинулся с места. Отъехав несколько метров, джип остановился. Опустилось боковое стекло и Хворостенко, злорадно ухмыляясь, прокричал:

— Ладно, придурки. Сейчас ваша взяла. Но это ненадолго. Вы допустили большую ошибку. Я никогда не оставляю свидетелей. Потому и жив еще. До скорых встреч, смертнички, — джип рванул с места.

Шурика перекосило от злости.

— А ведь он прав, этот сучок неблагодарный. Дядь Вась, он вернется. И не один. Вырежут все село и спишут на каких-нибудь боевиков.

— Согласен. Я его и не отпустил бы. Но это твоя добыча. Тебе и суд над ним вершить.

— Стреляй, дядь Вася.

Охотник хмыкнул, лизнул большой палец правой руки и пристроил приклад винтовки к плечу. В лунном свете, все было видно, практически, как днем. Машина приближалась к повороту и через мгновение, могла исчезнуть из поля зрения. Раздался выстрел. Лопнула передняя правая шина. Завизжали тормоза, джип повело в сторону обрыва. Грохот груды камней сопроводил падение громоздкого внедорожника с пятнадцатиметровой высоты в бурлящий поток… Все было кончено.

В поселок они вернулись под утро. Заехали в дом Звягина. Женьку уже увезли в больницу. Шурик собрал свои вещи.

— Спасибо, дядя Вася, за помощь, — он пожал крепкую руку старого охотника, — Век не забуду. Остался бы здесь еще, но сам понимаешь — нельзя. Уходить мне надо. Не хочу на вас беду навлекать. Не оставляйте Женьку и о супруге его побеспокойтесь, чтобы родила нормально. Жив останусь — обязательно к вам приеду. Не поминайте лихом.

— И ты, Сашка, будь здоров. Я хоть по церквям не хожу, но помолюсь за тебя. Хороший ты парень, да вот судьба у тебя лихая. Но ты — сильный. Справишься. Иди с Богом.

Шурик, не оглядываясь, пошел к разъезду, где можно было подсесть на лесовоз. Дядя Вася перекрестил его в спину и долго смотрел вслед, не заметив слезинку, скатившуюся на небритую щеку.

Глава 17

«Бархатный сезон» подходил к концу, но движение в обе стороны, по крутому серпантину, ведущему в чудный приморский городок, по-прежнему, оставалось плотным. Груженая мороженым мясом фура, на которой ехал Шурик, двигалась утомительно медленно, «короткими перебежками», постоянно останавливаясь в «пробках», которые, порой, достигали нескольких сотен метров. На обочинах, где позволяла возможность, стояли грузовики и легковушки с поднятыми капотами, из-под которых валили клубы пара. Перегрев двигателя на этой трассе был самой основной проблемой.

Водила, угрюмый, но добродушный Степаныч, подобрал попутчика прошлым вечером. Накормил, напоил. Дал выспаться в своей «люльке». Шурик предлагал Степанычу подменить его, но тот, любовно поглаживая «баранку», отказался: «Помнишь, как в том фильме про Дерсу Узала: лошадь, трубку и жену — не отдам никому. Так и я. Только вместо лошади — моя „ласточка“. Хоть и старая, но надежная». Действительно, машина шла ровно, без сбоев. Мотор работал, как швейцарские часы, напрягаясь только на затяжных подъемах.

— А ты отдохнуть решил или по делу какому? — Степаныча не столько интересовал ответ, сколько сам процесс разговора.

— Знакомая здесь живет. Давно не виделись. Вот и решил навестить. Благо времени свободного — навалом.

— Безработный, что ли?

— Я бы сказал: в поиске лучшей доли.

— А что умеешь делать?

— Не знаю. Наверное, все, только не пробовал. Говорят, у меня руки «золотые».

— Так давай, я с нашим механиком, в автоколонне поговорю. Поработаешь, поначалу, учеником слесаря. Пойдет дело — сам мастером станешь. Работа денежная. Это я тебе, как специалист говорю.

— Спасибо. Я подумаю.

Серпантин закончился. Впереди показался первый городской пост ГАИ.

— Ну, что, тебе куда дальше?

— Я здесь сойду, Степаныч. Приехал. Сейчас, напрямик, в гору, к дачному поселку. Еще раз спасибо тебе за все. Может, еще увидимся.

— Ты адрес-то нашей автоколонны не потеряй. Авось пригодится. Я все равно с механиком переговорю. Вдруг, ты придешь, а я в рейсе буду. Ладно, бывай.

— Удачи на дорогах. Счастливо, — Шурик захлопнул дверцу кабины, помахал вслед машине рукой, забросил сумку на плечо, и не торопясь, направился дальше.

Минут через тридцать, преодолев достаточно крутой подъем, он стоял у невысоких металлических ворот, за которыми, в гуще пышных фруктовых деревьев, стоял уютный двухэтажный домик с балконом и солярием на крыше.