Одиночество Калли и Кайдена - Джессика Соренсен

– Мне было десять лет, – протестую я, забирая у него бутылку, отхлебываю изрядную порцию виски и начинаю ощущать кипение жизни во всем организме.

– Я никогда не мочил штанишки, потому что оказался на улице без ключей и не мог попасть домой.

Люк хватает бутылку из моей вытянутой руки и проливает немного виски на кофейный столик.

– Я никогда не посылал девушкам письма, чтобы проверить, нравлюсь ли я им. «Ты меня любишь, Тами Бентлер? Как ты думаешь, я симпатичный?»

Калли чуть не лопнула от смеха. Она похлопывает себя ладонью по рту и, согнув плечи, склоняется к коленям.

– Даже не знаю, что мне делать со всей этой информацией.

Я заливаю в глотку новую порцию виски и вытираю рукавом губы. Хотя мне и страшно, что из-за откровений Люка я выгляжу болваном, зато Калли веселится. Это меня радует.

– Ты считаешь, это весело? – спрашиваю я, а она поднимает голову, вытирает слезы и кивает. – Потому что я ведь и тебя легко могу поддеть.

– Ты обо мне не так много знаешь, Кайден, поэтому я не очень-то беспокоюсь. – Калли качает головой и продолжает улыбаться. – Кроме того, я уже говорила, что ничего такого особенного не делала.

Я наклоняюсь к ней, приставляю губы к ее уху, отодвигаю мешающие волосы и шепчу:

– Я никогда не целовался под дождем так, чтобы это стало одним из лучших поцелуев в моей жизни.

– Но с тобой это было, не так ли? – От моего дыхания Калли поеживается, плечи ее вздрагивают. – Или, может, нет? Я не знаю.

– Мне нравится, когда ты путаешься. Это мило. – Я приставляю бутылку к губам, отклоняю голову назад и отхлебываю виски, чтобы она знала мой ответ. Направляю бутылку на Калли и взгляд туда же. – Твоя очередь, если это неправда.

Калли дрожащими руками берет бутылку. Я слежу, как двигаются ее губы, когда она делает большой глоток. Наверное, мне не нужно смотреть на нее, но наблюдать за ее губами так приятно, это меня развлекает и заводит.

– Боже, как оно обжигает. – Калли кашляет, надув щеки, выпускает воздух, ставит бутылку на стол и вытирает рукавом губы.

– Мне надо поссать. – Люк берет бутылку со стола и встает.

Он открывает дверь на улицу и неуверенной походкой выходит, оставляя створку приоткрытой.

– Почему он пошел на улицу? – Калли изумленно смотрит на меня.

– Просто он пьян. – Я расслабленно откидываюсь на спинку дивана, держа руку на плече Калли. – Ему нравится ссать на улице.

– С ним ничего не случится? – Калли подкладывает под себя ногу. – Кажется, он уже дошел до кондиции. Вдруг забредет в деревья и заплутает?

– Ничего с ним не случится, – отмахиваюсь я.

Мне больше не хочется говорить о Люке.

Некоторое время мы сидим молча. Краем глаза я наблюдаю за Калли. Мне страшно хочется трогать ее, как тогда, в комнате над гаражом.

Калли разворачивается ко мне, сжимает губы, чтобы не заулыбаться.

– Так что же, ты действительно написал Тами Бентлер такое письмо?

– Позволь мне сделать одно уточнение: это произошло в третьем классе.

Я обнимаю Калли за плечо, укладываю рядом с собой и переплетаю свои ноги с ее ногами. Устраиваясь поудобнее, Калли стукается головой о подлокотник кресла.

– Ай… Что она ответила?

– Давай-ка подними голову. – Я подкладываю под шею Калли свою руку вместо подушки. – Она ответила «нет».

– Как грустно. – Калли поворачивается на бок, ко мне лицом. – Я бы ответила «да».

– Правда? Я тогда не был таким очаровательным, как сейчас.

– Ты мне очень нравился в начальной школе. – Она давится смехом, а потом опускает голову мне на грудь.

– Что? – Я приподнимаю ее голову, подцепив подбородок согнутым пальцем. Теперь мне видны глаза Калли. – Правда?

– Думаю, ты знаешь, что почти все девочки были в тебя влюблены. Я удивляюсь, что Тами сказала «нет».

– Тами, наверное, отнеслась бы к такому письму лучше, если бы оно было от кого-нибудь вроде тебя.

– Ты имеешь в виду, что ей нравились… нравятся девушки?

Пожимаю плечами и гляжу в потолок:

– Так говорят, но кто знает, правда ли это. – Я делаю паузу, опускаю взгляд и смотрю на Калли. Она смачивает языком губы. – Ты пьяная?

– Совсем не пьяная. Я сделала всего два глотка.

– Да, но ты хрупкая и весишь мало. – Я щиплю ее за бок, а она, защищаясь, прижимает руку к ребрам.

– Не такая уж я маленькая и хрупкая, – протестует Калли. – Поверь, я почти ничего не чувствую.

Я молча изучаю ее глаза, а потом придвигаюсь к ней и говорю с угрозой:

– То есть если я тебя сейчас поцелую, это не будет означать, что я воспользовался твоим бессознательным состоянием?

– Нет, но, может быть, получится, что это я воспользовалась твоим состоянием. У тебя изо рта разит почти как из бутылки. – Калли улыбается и машет рукой у носа.

– Поверь, ты можешь использовать меня, я не против, даже когда трезвый. – Я прижимаю губы к губам Калли и чувствую, как сердце у меня в груди подпрыгивает, а она перестает дышать.

Становится совсем тихо. Мы лежим, уткнувшись лбом в лоб. Наше дыхание смешивается. Я кладу руку на бедро Калли, закрываю глаза и чувствую напряженность момента, как открытую рану.

– Я хочу спросить, – шепчет Калли. – Сколько людей видели, как Люк шел в халате?

– Ты знаешь, что на каждое Рождество в центре города поют рождественские гимны?

– Ага.

– Ну вот, там мы и шли.

Калли смеется, забирается на меня, кладет голову мне на плечо, а ногами обхватывает за бока.

– Там всегда толпа народа. Боже, мои родители наверняка тоже там были. Они всегда ходят.

– Знаю… – Я вдыхаю запах ее волос: шампунь и сигаретный дым. Люк курил в машине, когда мы сюда ехали. – Калли, я… – Черт возьми, что со мной происходит? – Я хочу поцеловать тебя.

– Да? – Она замирает, потом выдыхает, и ее грудь трется о мою.

– Можно? – Я убираю с ее лица волосы, а она смотрит на меня сквозь длинные ресницы.

Секунду Калли остается неподвижной, потом кивает:

– Можно.

Я испускаю напряженный вздох и тянусь к ней, склоняя голову набок. Запечатываю ее губы своими, нежно пощипываю нижнюю. Калли шумно вздыхает, и мое тело затопляет желание. Ныряю в поцелуй, отрываю рот и глажу языком ее губы. Ощущаю тепло и вкус виски, мне хочется большего, хотя мы, вероятно, к этому пока не готовы.

Взяв Калли за талию, я отодвигаю ее – теперь она сидит у меня на бедрах, как наездница.

– С тобой я не могу остановиться.

Калли тихо ахает, когда мой твердый член упирается в нее снизу.