Основания русской истории - Андрей Никитин

80 Сахаров А.Н. Дипломатия Святослава…, с. 203.

81 Лев Диакон. История.., с. 36, 44, 57, 82.

82 Скилица. О войне с русью императоров Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия. // Лев Диакон. История. М., 1988, с. 132.

83 См. об этом: Лихачев Д. С. Комментарии. // Повесть временных лет, т. II. М.-Л., 1950, с. 319.

228____________________

Похоже, именно здесь должна была закончиться жизнь князя, по поводу которого «краевед» вложил в уста «киян» горький упрек: «ты, княже, чюжей земли ищешь и блюдешь, а своея ся лишивъ» [Ип., 55]. Итак, о Святославе с достоверностью можно сказать только, что он родился, вероятнее всего, в конце лета 6449/941 г., потерял отца осенью 6452/943 г., был откровенным разбойником и пиратом, вел разбойничьи войны в Подунавье в 969-971 гг. и погиб в конце лета 6479/971 г., оставив по себе, как видно, неурядицы в государстве и запутанные отношения с византийцами, что не помешало полтора с лишним века спустя одному из крупнейших наших историографов создать легенду об аскетическом князе-рыцаре («иду на вы»), ничего общего не имеющем со своим историческим прототипом.

Впрочем, рядом с ним мы находим не менее странную фигуру.

4

Насколько мне известно, личностью Свенельда/Свендельда никто из историков специально не интересовался, довольствуясь указанием, что он - «воевода Игорев». В текстах ПВЛ Ипатьевского и Лаврентьевского изводов сохранилось упоминание его «отроков», которые «изоделеся суть оружьемь и порты» [Ип., 42], и только обращение к НПЛ восстанавливает предшествовавший некогда этой фразе текст, в котором Свенельд предстает своего рода «мажордомом» Игоря, держащим в своих руках как проведение военных акций против окрестных племен, так и сбор дани с «углечей» и «деревлян», из-за чего дружина Игоря заключила, что «се даль еси единому мужеве много» [НПЛ, 109]. Объяснение причин такого расположения Игоря к Свенельду, скорее всего, выпало из текста ПВЛ при очередном его сокращении, однако несколько сохранившихся реплик и тот факт, что в момент смерти Игоря Свенельд находился «в Киеве» вместе с Ольгой и «кормильцем» (т.е. 'дядькой') Святослава, Асмудом, достаточно хорошо объясняет самоволие молодого князя, за что ему пришлось поплатиться жизнью.

В последующем Свенельд вместе с тем же Асмудом сопровождают Святослава (и Ольгу) в карательной экспедиции против деревлян [Ип., 46], после чего Асмуд исчезает совершенно, а Свенельд неожиданно возникает в самом конце рассказа о войне Святослава с Цимисхием [Ип., 60-61], благополучно возвращается из-под Доростола в Киев к сыну Святослава, Ярополку, и там становится подстрекателем братоубийственной войны в

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

229

отместье за своего сына, убитого Олегом Святославичем на охоте [Ип., 62-63]. Тем самым, оправдывается комментарий «краеведа» в ст. 6453/945 г. (дубл.) к его имени, что Свенелд «тоже отець мьстишинъ», что, скорее всего, является испорченной в архетипе фразой «тоже мсти сына». Дальнейшая его судьба после смерти Олега Святославича неизвестна. Попытка А.А. Шахматова объявить все упоминания Свенельда интерполяциями, а его самого и его сына «Мстишу» представить действительными убийцами Игоря, чтобы вывести из этого заключение о намерении сводчиков составить с помощью Свенельда/Свенгельда «легендарную генеалогию» Владимира Святославича84, не вызвала сочувствия исследователей и была оставлена ее автором.

И всё же следует признать, что основания для сомнений по поводу Свенельда у А.А.Шахматова были, хотя не в том плане, как он их попытался развернуть.

История Свенельда оказывается слишком растянутой во времени. Даже если предположить, что в 920-925 гг., когда с наибольшей вероятностью родился Игорь, Свенельду было уже 30 лет, к моменту поражения Святослава у Доростола ему оказывается не менее 75 лет, тогда как к моменту убийства Олега «древлянского» ему идет уже девятый десяток - вещь совершенно невероятная для активно действующего воеводы X в. Эту коллизию Шахматов почувствовал интуитивно, не делая расчетов, и предположил, что при переработке текстов в ст. 6483/975 и 6485/977 гг. имя воеводы Ярополка - Блуд, было заменено именем Свенельда85, тогда как действительным воеводой у Святослава был «кормилец» последнего Асмуд, почему Свенельд и не упоминается при перечислении всех походов Святослава - на «козар», ясов, касогов, вятичей и даже болгар86.

Замечание справедливое, однако мне представляется, что сокращать историю жизни Свенельда следует с ее конца, признав интерполяцией упоминания его имени в ст. 6480, 6483 и 6485 гг., т.е. там, где их полагал достоверными Шахматов, а, равным образом, и в завершении ст. 6479/971 г. (вместе с «договором Святослава»), поскольку они принадлежат исключительно литературе, а не истории. Как я уже заметил, в битвах с византийцами под стенами Преславы, а затем и под стенами Доростола участвовал, а затем был убит некий Сфенкел/Сфангел, по

84 Шахматов А.А. Разыскания…, с. 370-378.

85 Там же, с. 364.

86 Там же, с. 369.

230____________________

Льву Диакону - третий, по Скилице и ПВЛ - второй по значению человек в войске росов после Святослава87. Такая неопределенность статуса «вождей росов» после Святослава позволяет думать, что оба они, Икмор и Сфенкел, возглавляли союзные, однако независимые по отношению к Святославу отрады росов. Поэтому синтагма «при Свенгельде» договора 971 г. скорее всего может быть объяснена заменой стоявших здесь в подлиннике имен Сфенкела и Икмора, в первом из которых «краевед-киевлянин» увидел знакомого ему Свенелда/Свенгельда и, «поправив» его, не задумываясь выбросил другого члена этого триумвирата, противостоявшего Цимисхию.

Другими словами, «воскрешение» Свенельда во время заключения мира под Доростолом, его возвращение в Киев к Ярополку и трагическая роль, которая отведена ему в братоубийственной резне сыновей Святослава (ст. 6479/971 - 6485/977 гг.), оказываются целиком на совести «краеведа», рукой которого и созданы все эти новеллы, некогда входившие в единое повествование, не разнесенное по годовым статьям. Более того, изначальная связанность Свенельда с Игорем и древлянами/деревлянами, которых он воюет, «примучивает», с которых берет дань «черной куной» (т.е. двойную), повторяя действия Олега после его утверждения в Киеве, делает вероятным предположение, что первоначально в истории Игоря именно Свенельд выступал в качестве его воспитателя, опекуна и воеводы до совершеннолетия, и только обнаружение договора Олега с греками заставило «краеведа» отодвинуть Свенельда в тень, передав его функции новооткрытому русскому князю.

В настоящее время исследователь не располагает фактами, способными пролить свет на происхождение Игоря, Свенельда и Асмуда, как в плане исторической реальности, так и в отношении нарративных источников, использованных автором повествования об этих лицах. Возможно, более тщательное изучение списков ПВЛ в отношении сюжетов, связанных с Олегом, Игорем и Ольгой, поможет выяснить их взаимозависимость, в частности, принадлежность известного фрагмента, представленного в новелле об Олеге («и живяше Олегъ, миръ имея къ всемъ странамъ, княжа в Киеве; и приспе осень, и помяну Олегъ конь свои» [Ип., 28]) и повторенного в рассказе об Игоре («Игорь же нача княжити въ Киеве, миръ имея къ всемъ странамъ; и приспе осень, и нача мыслить на деревляны» [Ип., 42]). С точки зрения логики,

87 Лев Диакон. История, кн. VIII, 5, 7; с. 71 и 72; кн. IX, 2; с. 76; Скилица. О войне с русью…, с. 125 и 128.

«СТАРЫЙ» ИГОРЬ, ОЛЬГА, СВЯТОСЛАВ И СВЕНЕЛЬД____________________

231

он первичен в контексте рассказа об Игоре, поскольку сбор дани («полюдье»), как известно, происходит именно осенью, тогда как «вспомнить о коне» можно было в любое время, и указание на «осень» в случае с Олегом ничем не оправдано.

Однако можно ли быть уверенным, что история с конем изначально принадлежала истории Олега? Логично предположить, что данный сюжет был «переадресован» ему так же, как роль Свинельда в отношении Игоря и походы на «радимичей», «козар» и «деревлян». При этом стоит учесть два обстоятельства: во-первых, известие об Олеге и его смерти новгородский летописец мог почерпнуть только из ПВЛ, обратная зависимость здесь исключена, и, во-вторых, «смерть от коня» не могла быть связана с Игорем. Эти два факта дают возможность в качестве рабочего варианта, не более, выдвинуть предположение о существовании некоей «саги о Свенельде», воспитателе Игоря, причем перенос на Олега функций Свенельда неизбежно ставит вопрос об «усвоении» Олегу и смерти Свенельда от коня «на пятый год после похода на греков», т.е. в 946 г., сразу после разгрома «деревлян», что хорошо согласуется с последующим исчезновением имени Свенельда из повествования. Более того, упоминание имени Свенельда в паре с Асмудом, «кормильцем» Святослава, приводит на память другую пару - Одда и его побратима Асмунда, поскольку образ Свенельда, выступающего против «деревлян» на коне (вместе со Святославом и Асмудом, в противоположность Олегу и Игорю, предводительствующих «морскими росами»), больше согласуется с характером предсказанной смерти, нежели образ жизни Олега. В таком случае может оказаться, что Свенельд и Асмуд в своем отношении к Игорю и Святославу изначально восходят не к саге об Одде и не к рассказу об Игоре и Святославе, а к эпическому протосюжету мести Ольги, на что указывают их германские имена.