Женщина-VAMP - Евгения Микулина

Интересно, а как вообще можно убить вампира? Я так понял из отрывочных объяснений Марины, что все эти литературные байки про осиновый или серебряный кол – всего лишь байки. И солнце вампиров не убивает – только причиняет боль. Как же им удалось убить Этьена?

Если им это удалось, конечно.

Мой армянский водитель – человек общительный: все это время он мне что-то говорил, и я ему кивал в нужных, как мне кажется, местах, и он не обращал внимания на мою, скажем так, задумчивость. Но сейчас у меня выражение лица, видимо, такое, что даже он осведомляется с акцентом, достойным Фрунзика Мкртчяна:

– Что такое? Плохо тебе? Притормозить? Что-то я смотрю – ты бледный такой…

Мне плохо – но не в том смысле, который он имеет в виду. Мне плохо от одной простой, коротенькой мысли и от того, какой букет последствий она за собой влечет.

Что, если создатель Марины, этот капитан кавалерии Этьен Дюпре, жив?

Он был жестоким извращенцем, и он был помешан на Марине. Он совершил чудовищные вещи, чтобы овладеть ею, – и он хотел обладать ею вечно. Она бросила его, сбежала, напала на него – да еще с помощью нового возлюбленного: что бы Марина мне ни говорила, я уверен, что они с Серхио не всегда были «просто друзьями», между ними точно был пусть и короткий, но роман… Допустим на секунду, что Этьен как-то пережил их нападение, – зная вампиров, я этому совершенно не удивлюсь. Он скрылся, конечно. Но затаил на них – на нее – злобу. Но не только злобу: его любовь, если можно это так назвать, и его ревность тоже никуда не делись. Марина говорила мне, что вампиры ничего не забывают и не прощают. Он мог ждать своего часа, чтобы отомстить. И она, столько лет жившая осторожно, наконец подставилась – в ее жизни появилось нечто ценное и уязвимое. Нечто такое, что у нее можно отнять и тем самым причинить ей боль.

Я, Владимир Потоцкий собственной персоной.

У меня на лбу выступает холодный пот.

Моя теория хорошо объясняет многие вещи. Непропорциональный ужас, который Марина испытывает по поводу количества нападений вампиров в последнее время, и ее страх за мою безопасность: ОК, это все очень страшно, но почему непременно должно иметь отношение ко мне? Должно, если речь идет об Этьене. Это объясняет проникновение в мою квартиру и смерть Баюна… Марина, правда, сказала, что не узнала запах моего «гостя». И Сережа тоже был не уверен… А запах Этьена Дюпре – это не тот запах, который оба они забудут. Но – они могли соврать насчет того, что запах им незнаком. Это для них самое обычное дело – они же меня оберегают от всяких неприятных сторон жизни.

Только представить себе, что Марина на самом деле узнала запах… Конечно, она пришла в ужас. Конечно, она теперь ни на шаг от меня не отходит.

Впрочем, кое-что моя теория оставляет без ответа. А именно – почему он убил Степу Малахова? И еще кого-то в городе? Почему я еще жив?

Но – к черту, он же чокнутый вампир! Кто знает, как работает его голова – какой у него план. Может, он убивает смертных мужчин в близком к Марине кругу, показывая ей, что он рядом – что он вот-вот нанесет удар. Может, он ее запугивает. Или просто жрет что попало, ожидая подходящего момента…

Сморгнув, я старательно беру себя в руки, чтобы сколько-нибудь связно ответить все еще тревожно изучающему мою зеленую физиономию «Фрунзику»:

– Ничего страшного. Просто жара достала. – Я смотрю на улицу через грязное стекло. Оказывается, мы уже почти приехали. – Знаешь, давай я прямо здесь и выйду. Мне тут пять минут идти. Прости, что в пробку тебя загнал, и вроде как зря. Выберешься?

С этими словами я сую ему пятьсот рублей – это больше, чем стоит наша короткая поездка, но мне сейчас неохота требовать с мужика сдачи, мне нужно как можно быстрее оказаться на воздухе. Он благодарно кивает и машет мне рукой:

– О чем говоришь, друг! В пробке сейчас так и так сидеть – куда от нее денешься?

Я неопределенно хмыкаю и захлопываю за собой дверь. Место, куда мне нужно попасть, буквально в трех минутах ходьбы – только трамвайные пути пересечь. Я стою на тротуаре под железнодорожным мостом. Слева от меня движется с черепашьей скоростью поток машин. Справа и чуть впереди – жухлый зеленый откос, по верху которого растут пыльные московские деревья. На улице довольно много народу, все усталые, несмотря на ранний час, и все куда-то спешат. Жарко. Нормальное московское лето.

Несмотря на еще не прошедшую тошноту, я закуриваю. Прикурить получается не сразу – у меня руки дрожат. Черт бы все это побрал. Куда девались смелые заявления, которыми я успокаивал Марину? Почему мне теперь – в свете моей совершенно, между прочим, необоснованной теории – стало так страшно? Почему мне кажется, что вот этот момент, когда я стою один в толпе посреди промзоны, среди пылищи и паров бензина, как раз и есть «подходящий»?

Потому, что я идиот.

На небе сияет солнце. Сейчас день, ради всего святого. Ни один вампир не станет нападать на меня среди бела дня.

Весьма простое, между прочим, соображение, и то, что я далеко не сразу к нему пришел, показывает, до какой степени мои мозги и моя нервная система расстроены событиями последних недель. В данную секунду я в полной безопасности – как и обещал Марине. И буду в безопасности до тех пор, пока не сядет солнце. А к этому моменту я буду уже с Мариной – я буду хорошим мальчиком, и вызову себе машину из офиса, и приеду прямо к ней, чтобы вместе пойти домой.

Я ничего не скажу ей о своих подозрениях – не хочу выставляться дураком, это раз. А два – не хочу ставить ее и Серхио в неудобное положение, показывая, что я им не доверяю. Думаю, что они не смогли убить врага и что они мне теперь врут в глаза. Нет, я ей ничего не скажу. Я просто больше не буду раздражаться на ее попытки меня защитить.

Меня и в самом деле, похоже, стоит защищать. До меня дошло наконец. Не быстро так дошло – постепенно. Как до жирафа.

А еще… Еще я непременно полазаю по Интернету и постараюсь узнать поподробнее, как все-таки можно убить вампира. Где-то среди лабуды, которой полны всякие сайты на эту тему, должно же быть что-то правдивое… Я теперь много чего знаю о вампирах – может, я смогу отличить, где полный гон, а где крупица правды? Если не получится – черт с ним, поговорю с Серхио. Или с Грантом. Расспрошу, что и как.

Потому что мне надо это знать. Ладно – я, со мной все ясно, убить меня труда особого не составит. Но есть еще одна опасность.

Если за этим стоит Этьен, то у него может быть не только такая вот романтическая идея – лишить Марину смертного любовника. Какое значение, в конце концов, может иметь в глазах вампира смертный любовник? Другое дело – она сама. Марина ведь не просто его бросила – она пыталась его убить. Может, он за ЭТО хочет отомстить?