Первый шаг к счастью - Барбара Смит

– Я теперь все поняла. Твоя голова была занята мыслями об этом убитом бухгалтере. Но почему ты не сказал мне?

– Чтобы испортить тебе вечер? И вообще это не тема для разговоров с леди.

– Меня абсолютно не интересуют условности. Кто-то угрожает твоей жизни, и я должна знать все. Я этого требую.

Кэсси выглядела как истинная аристократка, как леди, сознающая свою власть над ним и понимающая, что он не сможет ей отказать. И Сэмюел рассказал Кэсси и про проверку, и про растрату, и про то, почему он уверен, что у Гектора Баббаджа должен быть сообщник. Выложив все, разделив с женой давивший на него груз, Сэмюел почувствовал облегчение.

– И ты думал, что я принимала в этом участие? – упрекнула она его. – Поэтому и рылся у меня в столе?

Подозрения его казались теперь настолько глупыми, что, чувствуя себя виноватым, он только пожал плечами:

– Я не знал, что еще можно было думать, когда застал тебя в своем кабинете.

Сэмюел приготовился выслушивать обвинения, но Кэсси сменила тему. Она рассеянно постукивала по его руке, занятая своими мыслями.

– Сегодня на балу ты беседовал с разными людьми, пытаясь что-то выяснить? Поэтому ты оставил меня?

– Да, но не спрашивай о подробностях, я не буду рассказывать.

– Следовательно, ты ничего не знал о моем тайном поклоннике. Тогда почему же ты решил, что сообщник Баббаджа принадлежит к высшему обществу? Может быть, это один из тех должников, кого ты отправил в тюрьму за неуплату долгов?

Сэмюел насторожился:

– Кто тебе сказал об этом?

– Уолт узнал. Но не вздумай злиться на него. Если это правда, ты не должен скрывать ее от меня.

Сэмюелу не хотелось говорить на эту тему. Он не стеснялся того, что давал деньги в долг; он всегда был уверен, что должник сможет расплатиться, хотя бы имеющейся у него собственностью. Одалживая деньги ее отцу, он знал, что может получить Кэсси.

– Ты права, – кивнул он, – я кое с кем поговорил на балу. По той или иной причине у меня были основания подозревать этих людей. Однако...

– Что?

Сэмюел не хотел разрушать ее иллюзии, даже если они были необоснованны. И ни в коем случае он не хотел ссориться с ней. Но для ее же собственной безопасности он должен был предупредить жену.

– Тебе неприятно будет это слышать, Кэсс, но я разговаривал с Эндрю Джеймисоном.

– Мистер Джеймисон? Я не знала, что он был на балу. – Кэсси на секунду остановилась, переводя дыхание. – И он тоже должен тебе деньги?

– Нет. Он не игрок. Он может служить идеальной моделью уважаемого джентльмена.

– Тогда почему ты его подозреваешь? – запальчиво спросила она.

Сэмюел почувствовал укол ревности. Проклятие, он должен^сделать так, чтобы она поняла!

– Он в течение нескольких лет был тесно связан с моей конторой, он хорошо знал Баббаджа и легко мог стать его помощником. И у него были серьезные основания желать моей смерти. – Он остановился, перед тем как произнести последние слова: – Он влюблен в тебя, Кэсси.

Она побледнела.

– Это просто смешно и вовсе не может быть правдой.

– Поверь мне. – Желая одновременно и успокоить Кэсси и напомнить, кому она принадлежит, Сэмюел провел ладонью до ее золотистым волосам. – Сегодня вечером я прямо спросил его об этом, и он не стал этого отрицать.

Удивленными голубыми глазами Кэсси смотрела на мужа. Потом вздохнула, прижав подушку к груди:

– Я не знаю, что на это сказать. Я не поощряла его. Он был мне... как отец эти последние четыре года.

Кэсси выглядела такой расстроенной, что Сэмюел с чувством раскаяния нежно поцеловал ее.

– Он не должен бывать в этом доме. И ты не должна вступать с ним ни в какие контакты, пока мне не удастся что-нибудь выяснить. Ты поняла меня?

Покусывая губу, она медленно кивнула.

– Но он не мог никого убить, Сэмюел. В это я просто не верю.

Сэмюел удержался от возражений, оставив свои противоречивые соображения при себе. Кэсси никогда не сталкивалась с темной стороной жизни, она не могла знать, как порой умело преступник может скрывать свое истинное лицо.

– А где эти письма? Мне хотелось бы взглянуть на них.

Отложив подушку, Кэсси перевернулась на бок и потянулась к ящику столика, стоявшего у кровати. Очарование ее гибкого тела отвлекло внимание Сэмюела, и он затаив дыхание любовался ее обнаженной фигурой. Протянув руку, он провел ею по бедрам жены, до талии и дальше до груди, которая моментально среагировала на его прикосновение. Кэсси обернулась, губы ее были полураскрыты, глаза подернуты дымкой желания.

– Сэмюел? – вопросительно произнесла она. Выражение ее глаз и хриплый голос были невероятным искушением. Но Сэмюел заставил себя убрать руку.

– Сначала письма.

Кэсси вытащила из ящика простую деревянную коробку, открыла ее и передала мужу три сложенные бумажки. При свете свечи Сэмюел читал их, и по мере того, как он читал, возрастал накал эмоций, которые его одолевали. Тревога, страх, злость.

Сухие лепестки розы выпали из одной бумажки и рассыпались по простыне.

«Мое сердце бьется только для вас». Прочитав эти слова, Сэмюел раздраженно сбросил лепестки на пол.

– Проклятие! Если эту чепуху писал Джеймисон, я убью его.

Кэсси осторожно положила руку ему на плечо.

– Четыре года мистер Джеймисон был моим опекуном. Если бы он был знаком с моей матерью, то давно сказал бы мне об этом.

– Но в первом письме написано, что он наблюдает за тобой. Вряд ли это только слова.

Кэсси нахмурилась, всем своим видом показывая несогласие.

– Ты делаешь выводы, не имея никаких серьезных доказательств. Ты злишься на мистера Джеймисона за этот договор о раздельном проживании. Но ты не должен допустить, чтобы личные отношения влияли на твои суждения.

Сэмюел положил коробку и письма на край кровати.

– Я тебе объясню, что влияет на мои суждения. Это когда чужой мужчина охотится за моей женой.

Он прижал ее спиной к подушкам, накрыв своим телом. Но Кэсси подняла руку, помешав ему поцеловать ее.

– Почему ты так ревнуешь? Я никогда не могла бы желать Джеймисона так...

Какое-то первобытное чувство охватило Сэмюела. Он медленно двигал бедрами, стараясь заставить жену думать только о нем.

– Ты никогда не захочешь другого мужчину, Кэсс. Кэсси чуть-чуть опустила ресницы, и это придало ей какой-то таинственно-очаровательный вид.

– Тогда постарайся, чтобы я была счастлива, – пробормотала она, – сделай меня своею.

Сэмюел моментально ответил на приглашение. Но в этот раз он не позволил себе спешить. Он снова поцеловал ее – нежным, долгим поцелуем. Лаская друг друга в полутьме, они шептались между собой.

Что-то мягкое и сильное поселилось у Сэмюела в груди. Он уговаривал себя, что это не может быть любовью. Просто ему нравятся ее аромат, ее улыбка, ее любознательность. А любовь – это не для него. Он не позволит себе стать таким, как его мать. Любовь несет страдания, и только глупец может согласиться на такой риск.