3. Бравая Служба - Роман (Крысь) Хаер

Деваться было некуда, публика начала скучать и посвистывать, а за пассивное ведение боя думаю, рефери отдал бы предпочтение действующему чемпиону и поражение засчитал мне, поэтому я решительно двинулся к огру. Когда я подошел к гиганту, Никор стоял, уперев руки в боки, и улыбался во все клыки, глядя на меня сверху вниз. Никакой опасности он во мне не видел.

— Так да? — спросил я, задрав голову и глядя прямо в снисходительно прищуренные глазки.

— Букашка, иди на свой баркас пока живой, — добродушно рыкнул огр, и толпа разразилась дружным гоготом.

— Ладно, — спокойно сказал я.

В принципе огр был размером примерно с гоночного раптора, которого я ударом кулака в лоб почти сбивал с ног. В процессе боя постоянно находишься в движении, и поэтому нанести полноценный удар непросто. В данной же ситуации чемпион расслабился и не ожидал от меня ничего серьезного. Послав тело на правую ногу, я крутанул таз, волной зацепив плечевой пояс, добавил энергию движения в поворот корпуса вокруг позвоночника, потом направил кинетическую энергию тела в левую руку и выстрелил ей в область печени спокойно стоящего чемпиона. Над притихшей толпой раздался плотный щелчок, кулак глубоко вошел в огромный живот огра, после чего Никор удивленно выдохнул и сделал шаг назад. В глазах бойца застыло удивление.

«Сейчас он придет в себя и меня убьет», — молнией мелькнула мысль, и я начал действовать.

Мысль о собственной безвременной кончине придала мне сил, и я повторил удар в то же место, после чего с зашагом и разворотом ударил туда же правым локтем. Огр стоял, и до его огромного организма начала доходить характерная «черная боль» корпусного нокаута. Со страху я на этом не остановился, сделал быструю разножку, после чего провел классический маваша гери чудан, с поправкой на то, что я бил в область печени, находящуюся почти в двух метрах над поверхностью вместо положенных метра двадцати, да еще с учетом живота пришлось бить немного сверху. Огр начал падать.

«Если он сейчас упадет на помост, то я его не сдвину», — посетила голову следующая разумная мысль, и я изо всех сил уперся в плечо огра и начал толкать его вбок.

Мои старания увенчались успехом, и чемпион упал не на меня, а в сторону, после чего скатился с помоста и разлегся на брусчатке, отключившись от окружающего мира.

В полной тишине один из судей перевернул большие песочные часы, отсчитывающие положенные три минуты. Народ испуганно притих. Тут с места встал второй чемпион и над главной площадью Порт-о-Тролля раздался могучий рев. И как вы думаете, что заорал спортсмен, который еще ничего не знал о состоянии здоровья своего брата? А вот и не угадали, ибо огр проревел всего одно слово:

— Нечестно!

После этого заорали все одновременно. Огр рванулся в мою сторону, на его пути скалой встал Дехор, а Васиз развел руки в стороны, и между ними сверкнула молния. После этого солидный старший брат-кормщик схватил за руку Димора и что-то ему сердито сказал. Чемпион остановил свой порыв, но продолжил яростно буравить меня глазами. К лежащему без движения поверженному чемпиону подскочили лекари (Лия в том числе). Площадь гудела — все спорили со всеми. Предметом спора являлся наш короткий бой. Больше всех кричали арбитры матча.

Судьи сначала грешили на магию, но на площади помимо Васиза и Хоба находилось довольно много магов (хотя мои друзья были тут самые сильные), и этот вопрос быстро закрыли. Потом начали говорить о том, что я напал раньше положенного срока, что тоже довольно быстро опровергли. Периодически от помостов с тотализаторами подбегали ребята, и что-то шептали судьям, после чего спор разгорался с новой силой. По организаторам было видно, что исход поединка никого не устраивает, но как признать его нечестным — никто не знал. Соблюдены все правила.

— Все жутко недовольны, мы же потом корабль не наймем никогда, — тихонько сказал я троллю. — Весь город волком на нас смотрит…

— А что делать? — развел руки в стороны Васиз, не забывая сосредоточенно поглядывать по сторонам. — Но ты немного перестарался, это уж точно. Больше тем, что зрелища всех лишил.

Лучший способ нажить врагов — это лишить людей зрелищ. Все римские сенаторы и императоры, которые пробовали это сделать, плохо кончили. Во все времена лозунг: «Хлеба и зрелищ!», правит миром. Самые жестокие диктатуры всегда давали возможность людям выпустить пар. Да что говорить о далеком прошлом, если даже Майку Тайсону в цивилизованной Америке конца двадцатого века легко простили откушенное на ринге ухо соперника (кто-то из менеджеров даже в заслугу ставил) — а вот несколько боев, выигранных им нокаутом на первых минутах матча, хоть и добавили боксеру фанатов, но резко снизили посещаемость боксерских поединков в целом. Хотя я зрителей в этой ситуации прекрасно понимаю. Купил человек билет, заплатив неплохую сумму, потом перся через полгорода, только место свое занимал минут пятнадцать. Приготовился хорошо провести вечер и получить удовольствие от любимого вида спорта — а ему раз, и через двадцать секунд говорят, что он свободен, как птичка, и кина больше не будет. Нокаут, конечно, дело хорошее — но тут, как мы говаривали в школе, птица «фламинго-обломинго» махнула своим розовым крылом прямо перед носом. Я бы тоже в той ситуации пару раз сходил на стадион, а потом смотрел такое шоу исключительно по гашеку.

— Пойду с судьями переговорю, — решился я.

— Если что, мы тут, — прогудел отставной сержант, я кивнул ему и направился к кучке арбитров.

— Приветствую уважаемых судей, — вежливо сказал я, и мне в ответ солидно кивнули три гоблина в красных балахонах, полуголый тролль, обвешанный золотом и солидный орк в атласном костюме. — Понимаю ваши затруднения и хочу сделать предложение.

— Мы внимательно слушаем, — сказал гоблин, махавший руками на постаменте.

— Вы признаете бой спорным и объявляете повторный поединок, а мы на это не возражаем, если все ставки на тотализаторах не отзываются и проценты по выплатам не меняются, — сказал я, взглянув на беснующегося Димора. — Чемпиона у вас два, так что второй бой будет вполне оправдан. Естественно, делать повторные ставки разрешается по новым условиям.

После этого судьи сгрудились, и о чем-то увлеченно зашептались.

— А на каком основании мы объявим переигровку поединка? — вновь спросил меня главный гоблин, когда судейское совещание закончилось.

— Ну, к примеру… — я ненадолго задумался, потом взглянул на свою холщевую рубашку и сказал: — Я не разделся по пояс.

— Спорно, это же не оружие и доспехи, — с сомнением протянул главный арбитр. — А хотя народ возражать, думаю, не будет особо-то…