Воспоминания склеротика - Борис Смирнов

      Русские христиане никак не хотят верить, что первые сподвижники Иисуса, его ученики и ныне святые церкви тоже были евреями, как и Иоанн - креститель. Они евреем называют только Иуду Искариота, считая его предателем и, в то же время в тройном отречении Петра от своего учителя не видят измены.

      Конечно, необъективность, невежественность, слепая вера присуща и другим религиозным фанатикам, в том числе и иудейским, но нигде так кроваво остро, во всяком случае, в современном обществе, преследование иноверцев или лиц иной национальности не отражалось на целом народе, как на еврейском. Исламские фундаменталисты презирают «неверных» независимо от национальности. Католики не друзья протестантам, будь они англичане или французы. Только евреи всем враги, и даже те, что приняли христианство. В России говорят: «еврей крещенный, всё равно, что вор прощенный».

     Не всем евреям в одинаковой степени пришлось хлебнуть горе антисемитизма в советский период. Лично мне многое удалось избежать. В институт я поступил и успешно закончил. Моя театральная карьера в принципе прошла без особых помех в этом отношении. Я имею почетное звание и правительственные награды. Так сложилось, что я оказался «свой среди чужих».

     Воспитанный в духе советского патриотизма, я никогда не намеревался оставлять советскую Родину и менять её на любую, самую распрекрасную заграницу. И дело тут не только в патриотизме. Я вырос на русской культуре, русский язык единственный в моей жизни. Как личность, я мог и, надеюсь, ещё могу и сейчас проявить себя лишь через этот замечательный язык. С точки зрения своего экономического, финансового положения у меня особых претензий к стране не было. И я, и моя жена -  люди не притязательные. Я был персональный пенсионер, и при наличии сил и здоровья мог ещё кое-что заработать. Но вот случилось то, что, вероятно, должно было случиться. Советская и партийная власть пала. Я не стану рассуждать о том, хорошо это или плохо. Я только соглашусь с утверждением: «Не дай вам бог жить в период перемен». Самостоятельные государства, а Украина, прежде всего, сделали своих граждан нищими в один день. Пенсии, получаемые с женой, превратились в ничтожные копейки, которых еле хватало расплатиться за жильё. Зарплата стала унизительной. А возраст наоборот, возрос до того предела, когда здоровье не позволяет себя не только расходовать, но и не даёт какие-то обещания на стабильность. А, попросту говоря, отказывает в работе. Да и сама работа не может быть всерьёз обеспечена обанкротившимся государством. В театре нет денег на новые постановки. Если не найдёшь спонсоров, желающих подать милостыню, спектакля не поставишь. А если кто-то богатенький и пожертвует на это мизерную сумму, то приходится кроить из пальцев, чтобы не потерять своего творческого лица и хоть чуть-чуть удовлетворить художественным потребностям дорогих зрителей. Задержка и длительная невыплата явно заниженной зарплаты дело регулярное, как ничто другое, в новом государстве. Даже то немногое, что позволила нам скопить не бог весь какая высокая зарплата, пропало. Ну а потом, пожалуй, самое главное, каленым железом, не мытьем так катаньем, выжигается и вытравливается из обихода русский язык, этот спасительный язык общения и мысли. Разнузданная националистическая политика, разбушевавшаяся стихия преступности и беззакония ещё больше обнажили пропасть, перед которой оказались, прежде всего, люди уже достаточно немолодые, чтобы бороться со сложившимися обстоятельствами.

     А рядом со всем этим горе от того, что все родные и близкие покинули пределы самостийной Украины и поселились в разных других странах, в том числе и в Израиле.

     В результате частой переписки с ними стали приходить крамольные мысли о том, что оставаться здесь одним, не имея никаких перспектив на будущее неразумно. Единственное, что нас удерживало, это незнание, как к этому отнесется наш сын, который, уже, будучи кандидатом наук, занимал место старшего преподавателя университета и был на хорошем счету. А когда выяснилось, что он совсем не против уехать с нами, то вопрос был решён.

     Я кардинально пересмотрел трактовку известного высказывания Владимира Маяковского: « Отечество славлю, которое есть, но трижды, которое будет". И вопрос смены этого самого отечества превратился в чисто юридическую процедуру. Мы подали документы на выезд, который предполагали в августе 1999 года. Но благодаря тому, что сын, как специалист, был приглашен по особой программе, мы уже в конце июля прекрасным теплоходом «Дмитрий Шостакович» пришвартовались в порту Хайфа.

     Процесс отъезда оказался значительно сложнее, чем мы предполагали. Во-первых, было достаточно трудностей в оформлении документов. Украинский ОВИР* видел сложность в том, что у меня не было свидетельства о рождении и соответствующего документа о гибели отца, а у жены несовпадение имени её матери, указанного в  метрике, выданной шестьдесят лет назад в селе, где она родилась, и в паспорте родительницы. Но, войдя в некоторые расходы, удалось уговорить эти сложные органы государственного тела, которые, в конце концов, выдали нам заграничные паспорта, и мы чуть ли не в последний момент получили визу. Но оказалось, что эта задержка повлияла на то, что билетов на теплоход на 10-е августа уже не было, и нам предложили отправиться дополнительным рейсом 26-го июля. В дикой спешке мы собирали багаж, чтобы вовремя его сдать, а потом, в такой же гонке укладывали ручную кладь, которую мы должны были взять с собой на пароход. Таможню, которую, как бы смутили наши разрешения на вывоз пяти подаренных друзьями картинок и стенных часов (единственная память о матери), удалось убедить, за относительно небольшую мзду, что документы, выданные областным управлением культуры на вывоз этих вещей, имеют юридическую силу. Обессиленные, в тяжелом нервном состоянии, мы погрузились на теплоход. Единственное, что грело душу, это помощь молодых людей – волонтёров, которые, как удалось в дальнейшем узнать, оказывали её репатриантам бескорыстно.

      Но после того, как мы втроём устроились в отдельной каюте комфортабельного корабля и отреклись от суеты, забот и хлопот последних дней, наша нервная система стала приходить в соответствие с прекрасной атмосферой беззаботного путешествия, удобств, домашней кухни и непривычного для простого человека сервиса, предоставленного пассажирам.

     Конечно, позволить себе такой круиз в это сложное время мы с женой не могли и с радостью воспринимали прелести этой трехдневной морской прогулки. Моя, обожающая морские купания, Валентина пропадала у бассейна на палубе. Мы с сыном нашли компанию и увлеченно проводили за преферансом время. Прогулки по палубе, фотографирование и знакомство с новыми местами доставляли удовольствие. Моя супруга очень точно сформулировала своё состояние: - если нам будет в Израиле так же хорошо, как на этом чудесном теплоходе, то я уже ни о чем не жалею -  сказала она.