Падшие в небеса. 1997 - Ярослав Питерский

Вилор так хотел людей научить, так хотел им сказать, какие они делают ошибки, что можно все изменить и тогда жить действительно будет легче, нет, не легче, а приятнее и удобнее. Жить будет интересно.

Странные наивные мысли и идеи.

С ними он ложился спать и о их воплощении он мечтал. Мечтал, когда закрывал глаза, мечтал и знал, что это никогда не будет реальностью. Но, тем не менее, он снова и снова с каким-то обреченным упорством представлял себе в мечтах другую страну, с умным и богатым народом, который словно взявшись за голову, встряхнулся и изменил свою жизнь.

Но когда приходило утро, все вновь возвращалось, и разочарование, усиленное реальной неизбежностью и бесперспективностью грядущих будней, захлестывало его и делало злым и жестоким. Он становился грубым, как сейчас с Лидией. Он понимал, что так нельзя срывать злость тем более на дорогих ему людях, что в принципе никто не виноват в том, что происходит, но тем немее он срывался и ничего не мог с собой поделать.

«Почему я родился именно в этой стране? Может быть, Господь, так испытывает людей, поместив их в эту страну словно кроликов в лабораторию? Может быть, он делает это специально? Может быть это эксперимент? Имея все в конечном итоге не иметь ничего. Богатый и умный народ валяет дурака и специально устраивает себе дополнительные испытания? На кого мы все похожи? На кого? Нет, я знаю на кого, мы все похожи на какого-то зажиточного пьяницу. Человека опустившегося, пропойцу, который имеет роскошную квартиру, но уже давно не делал в ней ремонта. Человека, у которого есть шикарная мебель, но она вся заляпана грязью и пылью. Человека, владеющего уникальными фамильными драгоценностями баснословной стоимости, но хранящий их в мусорном ведре! Этот человек, спит на шелковом, дорогом белье, не раздеваясь и не снимая грязные ботинки. Это мы! Господи это так похоже на нас, нет. Стоп! Это так похоже на меня самого! Я рассуждаю и мечтаю, а сам? Что сам? Я, кто я такой? Выскочка, который возомнил себя новой мессией? Нет, нет, не мессией, а пророком! Нет, не пророком, это уж слишком я хватил, а вот судьей, да! Критиком! Кто я такой, чтобы присваивать себе это звание, должность «критика»? Я, ничтожность написавший парочку красивых стишков, говорящий «о высоком и чистом», а сам, сам заказываю убийство мужа своей любовницы?» – Щукин непроизвольно замычал от своих мыслей.

– Вилор, что с тобой? Ты меня слышишь? – Лидия трясла его за плечо.

Она испугалась. Он сидел с открытыми глазами и… словно спал. Он был рядом физически, но она чувствовала, он, где-то далеко. Он не с ней! Он в своих мыслях, он словно вышел из тела и гуляет по лабиринту своего сознания. Ей стало страшно, сильно страшно.

– Вилор, перестань меня пугать, слышишь! – вскрикнула Скрябина.

Щукин очнулся, он тяжело дышал, он посмотрел на Лидию смутным взглядом и, махнув рукой, грустно улыбнулся. Она достала бутылку с коньяком из-за бревна и поднесла ему ко рту.

– Вот, сделай пару глотков. Сделай! Легче будет!

Он улыбнулся и оттолкнул бутылку:

– Нет, не буду. Нет. Вот видишь, ты сама меня спаиваешь!

– Нет, ну ты даешь?! Ты меня пугаешь! Пугаешь! Что с тобой происходит? Что?

– Ты же знаешь! – Вилор вновь грустно ухмыльнулся. – Я хочу, чтобы ты приняла решение. Мы должны уехать! Ты должна принять это решение, причем быстро! Нельзя тянуть! Мы должны уехать!

Лидия поморщилась. Она отодвинулась от Вилора и махнула рукой. Ей показалось, что они не одни на этой небольшой полянке у реки. Тишина обманчива. Тишина лишь преддверие чего-то страшного и громкого. Лидия обернулась, она вдруг поймала себя на мысли что боится какого-то невидимого присутствия неизвестного существа. Нет не человека, а именно загадочного существа. Скрябина вздрогнула и осмотрелась вокруг, нет в такой красоте, не может жить зло! Эти сосны они не могу скрывать отрицательную энергию! Ровные стволы, прямая стать и там, вверху словно шапка, словно голова, крона из иголок.

Почему деревья тянутся к свету? Нет конечно ученые доказали почему, и все же как-то странно, деревья тянуться вверх, а там, что там? Там космос, пустота, и даже солнце – это ведь ядерный взрыв, который полыхает много миллиардной температурой триллионы лет, на огромном расстоянии. И радиация, она, как невидимая убийца несется к земле, сметая все вокруг, а деревья они, они все равно тянуться туда. К солнцу! По сути к своему концу!

«Значит и деревья, похоже, тянуться к своей смерти? Странно человек тоже вроде как тянется к своей смерти, он живет, старается, страдает и пытается чего-то достичь. А в итоге он просто тянется к своей смерти? Смерть, это что неизбежный итог? Это награда или наказание?» – Лидия ухмыльнулась своим рассуждениям.

Она посмотрела на реку, быстрое течение словно заставляло воду плясать и кривляться. Вода, то закручивала большие воронки, то умиротворенно выпрямлялась и безропотно бежала вдаль, в неизвестность.

Скрябина вздохнула и тихо сказала:

– Ну, опять ты заладил! Ты давишь на меня! Давишь, а я не могу так. Я не люблю, когда на меня давят! На меня всю жизнь Скрябин давил! Давил и что из этого вышло? Я возненавидела его! Прошу тебя Вилор,… не дави на меня! Дай мне время, такое решение не принимают спонтанно! Я не могу все это сделать быстро! Не могу! Ты же понимаешь, мне трудно так!

– Господи Лидия, что ты говоришь? Чего ты боишься? Что ты теряешь? Тебя держит лишь привычка! Нам надо уехать, потому, как тут все кончено! Тут ничего нет!

– Нет, есть! Есть, тут есть моя и твой жизнь, тут есть мои и твои друзья, тут есть,… наконец вот эта река, вот это лес, ту много чего есть! Неужели ты не замечаешь этого?

– Хм, может, ты скажешь, что тут есть и… Скрябин?

Лидия вскочила с бревна. Она встала, подперев руками бока, она стояла и смотрела сверху вниз, на человека, который был ей дорог. Но тот, все больше и больше становился непредсказуемым и главное агрессивным!

«Вилор! Он такой любимый и нежный, и в тоже время он такой злой и жесткий. Что с ним стало? А может быть это я, я уже действительно переборщила и слишком заигралась в эту любовь и жалость? Нет, нельзя же вот так, взять и все изменить лишь потому, что хочет этот человек? Но значит, если я так думаю, я не доверяю ему, нет, я не просто не доверяю ему, я его начинаю бояться» – с ужасом подумала Скрябина.

– Лидия! Ты стала холодней, я чувствую это! Ты отмалчиваешься, неужели ты так переживаешь за Скрябина? Ну, зачем ты так? Почему ты переживаешь за него? Я же вижу, ты жалеешь Скрябина!

– Прекрати! Прекрати! – прикрикнула Лидия. – Не смей мне об это даже говорить! Не смей! Ты перегибаешь палку Вилор! Перегибаешь! Позволь мне самой разобраться в своих мыслях в отношении этого человека! А давить на меня не надо!