Фантастика 2025-71 - Надежда Валентиновна Первухина

— Есть у тебя кто-то, чтобы на ту сторону сбегать да пригласить серьезных людей на переговоры. Чтобы предложив им топоры или там ножи в обмен на соль, али еще чего.

— Зачем тебе это? — нахмурилась Дарья.

— Да подумалось… нам ведь надо наших оградить от набегов малых, так?

— Так.

— А ежели мы со всеми своими соседями торг будем вести, то они на нас и в набег ходить не станут. Опасаясь того, что мы откажем им в обмене. И упреждать станут, ежели что услышат, али увидят. Им ведь торг будет зело выгоден.

— Хм… ну… хорошо. По случаю пошлю весточку. Хотя не думаю, что они быстро откликнутся…

* * *

— Это Маркус, — произнес центурион, представляя мужчине в тоге своего бывшего сослуживца. — Он обычно и водит торговый корабль по Борисфену.

— Хотя местные зовут его на скифский лад — Днепр. — поправил главу векселяции Маркус.

— Ты там просто торгуешь?

— Торговля там до недавнего времени была едва ли выгодной. Нет. В основном собираю сведений. Мне ведь приходится проходить через земли и сарматов, и дальше.

— И это ты тот человек, который сумел добыть сведения о намерениях маркоманов?

— Так точно. Я.

— А ты разве ходишь в германские земли?

— Никак нет.

— И как это получилось?

Маркус ответил.

Сначала кратко, а потом все более и более развернуто.

Врать или как-то юлить перед личным посланником императора, да еще и из семьи сенатора ни он, ни глава векселяции не хотели.

Формально-то его должность была невысока — просто квестор, один из многих десятков, отвечающих за финансовые вопросы во всех уголках империи. Для людей сенатского сословия с него начиналась гражданская карьера. После армии. Но это, в конечном счете, ничего не значило. Куда важнее было то, что перед прибытием он отзывался из провинции для консультаций у императора.

Личных.

И по их завершении явился прямиком в Оливию. С отрядом личной охраны из полусотни закованных в ламинаты эвокатов[179].

— Значит, роксоланы вторглись в земли языгов… — медленно произнес этот квестор.

— Да. До последнего утверждая, что идут на Беромира. Отчего языги и не всполошились загодя. — ответил центурион.

— А как же они переправились?

— Мы им предоставили корабли, пригнав их из нижнего Дуная. Небольшие, плоскодонные. Роксоланы сами перетащили их через пороги.

— И почему они вообще пошли в поход?

— Мы им соврали, сообщив, что языги разбиты в походе. Ведь, когда до тех дойдет весть об этом вторжении, они уйдут с наших земель.

— Разумно, — чуть помедлив ответил квестор и, кивнув в непонятную сторону, добавил. — Там все скверно. А для вас это несет какие последствия. Ты о них думал?

— Им всем будет не до нас. — улыбнулся глава векселяции. — Роксоланы должны сцепиться с вернувшейся армией языгов, а на тех с севера навалиться гёты. Ударив в тыл. Мы заслали к ним несколько человек с новостями. И очень рассчитываем на то, что гёты отвлекутся от поддержки маркоманов, соблазнившись тучными землями степи.

— А торговля, ради которой я прибыл?

— При любом исходе тот, кто удержит контроль над порогами, будет в ней заинтересован.

— А Беромир?

— Он в первую очередь. На днях уехал его представитель, с которым мы перевели переговоры по ближайшему торгу.

— Переговоры? — немало удивился квестор.

— Он выяснял чего и сколько нам потребно, а также оставил свои пожелания. С ним же мы обсуждали и разные способы торговли, в обход противодействия сарматов.

— Что-то интересного эти варвары предложили?

— У них есть довольно интересные корабли, на которых они могут под парусом идти по льду зимой. Быстро. А Борисфен скован льдами дней сто или даже больше.

— Это как? — поразился квестор.

— Мы пока не видели. Но они у них есть. Сказывают, их удумал Беромир. Кроме того, они предложили… хм… использовать широкие плоскодонные суда с минимальной осадки, обивая их днища толстыми полосами железа. Примерно в два пальца толщиной каждый локоть. Чтобы камни порогов не разрушали корпус. Подъем же и спуск делать с помощью якорей.

— Как, прости?

— На легкой лодочке заводить якорь вперед, за порог. Погружать его. И воротом выбирать канат. Потом заводить второй. И так вот, выводя вперед поочередно то один, то другой якорь, протягивать корабль через пороги. Вниз же просто спускаться, надеясь на прочность днища.

— И сарматы не повредят?

— Где пороги, ширина реки пять-шесть сотен пассусов[180]. Если сильно не приближаться к берегу, то сарматы ничего сделать не смогут.

— Это… хм… это интересно.

— Вернидуб передал слова Беромира, что если мы сможем придумать подходящую метательную машину, то и лодками ничего завозить не придется. Просто метаем вперед якорь с привязанным канатом, да воротом подтягиваем корабль. Он предположил использовать большой онагр, но нужны опыты.

— Он точно варвар? — спросил, чуть подавшись вперед квестор. — Никогда не встречал, чтобы варвары так мыслили.

— Он вырос на моих глазах, — ответил Маркус. — И поначалу был обычным дикарем. А вот позапрошлым летом с ним что-то случилось. Местные сказывают, что его коснулись боги.

— Я слышал эту историю. — отмахнулся квестор. — Что он запросил?

— Прежде всего зерно и соль. Много. Особенно зерна. Корабль, на котором я ходил в те земли, может увезти около четырех тысяч талантов[181] груза. Так, Вернидуб заявил, что Беромир готов принять три таких корабля зерна.

— А обычно ты сколько возил?

— Обычно зерно я вывозил. Но Беромир, как я понял, нанимает людей на работы за еду. Излишков же в тех краях мало. И он за железо его почти наверняка все выгребает.

— Ясно. Занятно. Что еще он просит?

— Лорики хаматы. Сотню. Пилумы тяжелые. Тысячу.

— Тысячу⁈ Куда ему столько?

— Самому интересно, — развел руками центурион. — Но с пересказов Вернидуба именно пилумами Беромир останавливал роксоланов с кельтами. При правильном использовании в лесу они оказались чрезвычайно полезны.

— Не удивлен. Хорошо. Давай дальше. Что еще?

— Десяток хиробаллист и пять онагров[182].

— Ого!

— Он в глубине варварских лесов строит укрепление, и ему нужны такие машины для их обороны. Но вряд ли мы сможем их выделить.

— Да и сотню хамат, полагаю, тоже.

—