Судьба горца - Ханна Хауэлл

Мэлди взяла мальчика за руку; она знала: сейчас он пытается сдержать слезы и ее долг – найти подходящие слова, чтобы облегчить его боль.

– Мне очень жаль.

– Я бы предпочел быть одним из Мюрреев, – прошептал паренек, голос его охрип от непролитых слёз.

– Ничто не мешает тебе оставаться им. Мюрреям не обязательно знать правду. Только один Мюррей видел мою родинку, но не смог вспомнить, где встречал ее раньше. Она лишь показалась ему немного знакомой. Поэтому у тебя есть возможность все утаить. Особенно если тот человек никогда не узнает, кто я на самом деле.

– И этот человек – мой брат Найджел?

– Нет, Балфур, – пробормотала девушка и нахмурилась, почувствовав его удивление. – Ты же знаешь, он человек неплохой.

– О да. Знаю. Только женщины этого часто не замечают. – Эрик вздохнул и на мгновение закрыл лицо руками. – Разумеется, теперь он мне больше не брат.

– Нет. Сейчас, наверное, не время для такого разговора, но, возможно, когда-нибудь ты еще посмеешься над иронией происходящего. Битон считал, что, украв незаконнорожденного ребенка у своей жены, он избавился от плода греха, тогда как на самом деле забрал единственного законнорожденного отпрыска, которого когда-либо производил на свет.

– Да, для меня пока рановато наслаждаться этой печальной шуткой. Я не хочу быть его сыном. Он свинья, жестокая и бессердечная скотина и хочет сделать меня таким же сумасшедшим, как он сам.

– Ты никогда не станешь похожим на него.

– Как знать? Если Битон заставит меня снова смотреть на ужасные предсмертные мучения, как заставил смотреть на страдания Малкольма, то я, возможно, потеряю рассудок и стану похожим на него.

Мэлди обняла юношу, придя в ужас от поступка Битона. Ей доводилось слышать о Малкольме, одном из людей Балфура. О его мучительной смерти под пытками. Безусловно, жестоко заставлять мальчика смотреть на это. Эрик, возможно, прав, думая, что Битон хочет превратить его в такого же сумасшедшего, как и он сам. Сколько еще раз мальчик подвергнется такому ужасу, прежде чем начнет меняться, приобретать тот редкий тип холодного бездушия, в котором столь совершенен Битон?

– Я должен рассказать Балфуру и Найджелу правду, – сказал Эрик, тяжело вздохнув, и привалился к сырой каменной стене.

– Я же сказала, тебе не обязательно это делать, – ответила Мэлди, отдавая должное его честности и удивляясь, понимает ли Эрик, сколько боли это ему принесет.

– Я должен. Если я промолчу, то не смогу смотреть им в глаза. Эх, если б я мог рассказать все сейчас, до того как братья попытаются спасти меня, рискуя своими жизнями. Несправедливо, что Мюрреи должны погибнуть, спасая меня – Битона – от собственного отца.

– Они бы все равно пришли тебе на помощь, – постаралась заверить Мэлди, но по мимолетной кривой ухмылке Эрика поняла, что он услышал нерешительность в ее голосе. – Уверена, братья не отвернутся от тебя. Но когда я вспоминаю, как долго длится вражда, как глубоко коренится ненависть, во мне невольно начинают расти сомнения. Мне очень жаль...

– Почему? Это правда. Никогда не следует извиняться за правду.

– Да, но только не когда она причиняет людям страдания. Твоя честность заслуживает уважения, но скоро ты узнаешь, что не все так же хотят услышать горькую истину. Некоторые обижаются, а другие расстраиваются. Человек не должен лгать, но также не должен торопиться и резать правду-матку. В общем, хоть сейчас тебе это не кажется таким уж важным, но, если вдруг Мюрреи не смогут закрыть глаза на твое происхождение, у тебя еще есть я. Мы брат и сестра.

Он отрывисто рассмеялся и тряхнул головой.

– О да, это обнадеживает, особенно если учесть, что жить тебе осталось недолго. – Эрик задохнулся и схватил ее за руку. – О, Святой Иисусе! Прости. Я позволил обиде взять верх над рассудком. Я не должен был произносить эти ужасные слова.

– Не мучайся так. – Мэлди сделала глубокий неуверенный вдох, чтобы подавить внезапный приступ страха. – Я не собираюсь умирать на виселице Битона.

– У тебя есть план побега?

– Нет. Но он был до того, как меня бросили сюда, а теперь мне нужно придумать нечто новое.

– Не хочу хвастаться, но если бы отсюда был какой-нибудь выход, думаю, к этому времени я бы его уже нашел.

– Возможно. Но как бы то ни было, я, обманув стражника, выбралась из запертой комнаты в Донкойле, прошла по галерее прямиком к воротам – и никто меня не остановил. Я должна придумать, как вытащить нас отсюда! Сложнее всего найти способ открыть эту дверь.

– От свободы нас отделяет целая толпа вооруженных до зубов Битонов, но это, конечно же, просто пустяк.

– Разумеется.

– Могу я спросить, почему брат бросил тебя под замок, да еще и приставил стражу?

– Можешь.

– Но ты, скорее всего, не ответишь, не так ли? – лукаво улыбнулся Эрик. – Тогда как насчет простого вопроса – кто ты?

– Мэлди Киркэлди, – ответил хриплый голос, от которого у Мэлди по спине побежали мурашки.

Не отрывая взгляда от Битона, Мэлди обняла Эрика: то ли в попытке защитить мальчика, то ли – утешить себя.

– Как трогательно, – продолжил Битон, наклонившись к дверному засову. – Похоже, ублюдок моей жены и мое собственное отродье объединились против меня. Ну что ж, эта дружба долго не продлится.

– Вы не можете ее повесить, – выпалил Эрик, подталкивая Мэлди за спину, чтобы прикрыть ее от колючих глаз Битона собственным телом.

– Ну что ты, парень, конечно, могу.

– Но она же всего лишь хрупкая девушка.

– С очень острым кинжалом. Она пыталась меня убить, парень. Пыталась убить собственного отца. Даже церковь одобрила бы эту казнь.

Мэлди вырывалась из легкой, оберегающей хватки Эрика.

– Будто тебе не все равно, что думает церковь. Тебя должны были отлучить от нее много лет назад. Видимо, ты безгранично щедр, раз священники продолжают отпускать твои грехи.

– Не волнуйся за мою душу, дочь. Я покаялся и исповедался во всех грехах.

– Молюсь, чтобы этого оказалось недостаточно – ты заслужил адовы муки.

– Но ты отведаешь их первой. Перед смертью ты должна получить отпущение грехов, не забыла? – Он улыбнулся, заметив ее внезапную бледность. – Для той, кто чуть не убил родного отца, отпущение грехов – единственное спасение от Геенны Огненной. Какая жалость, что я не смогу найти священника.

– Тогда надейся, Битон, что исповедь и ложная набожность заслужат тебе путь на небо, потому что я буду ждать тебя в аду. Вечно. И заставлю страдать за все твои злодеяния.

– Битон, ты должен привести священника, – сказал Эрик. – Она же твоя плоть и кровь.

– Да, и очень похожа на отца, хотя, кажется, не желает этого признавать. Однако ей понадобилось бы очень много времени, чтобы сравниться со мной. Я не потерпел неудачу, когда решил покончить с отцом, – ответил Битон, холодно улыбаясь их потрясению, а затем развернулся и поднялся по лестнице к выходу из темницы.