Судьба горца - Ханна Хауэлл

– Да, завтра все должно получиться. Нам надо не только освободить Эрика из лап Битона, но и Мэлди – от петли. Я лишь молюсь, чтобы они оба находились в Дублиннской башне – если начнется сражение, это самое безопасное место.

Мэлди осторожно нащупывала дорогу вдоль стены темницы, пока не коснулась края койки, и села. Еще одно мгновение ей потребовалось, чтобы глаза привыкли к тусклому свету, исходящему от одного из коптящих факелов, которые находились на лестнице. Она почувствовала присутствие Эрика раньше, чем увидела мальчика: ощутила его страх, гнев и любопытство.

– Эрик, с тобой все в порядке? – спросила она. – Битон не ранил тебя?

– Откуда ты знаешь, кто я? – полюбопытствовал мальчик, придвинувшись поближе.

– Я только что прибыла сюда из Донкойла.

– Братья прислали мне на помощь женщину? – В его голосе звучало потрясение, паренек осторожно присел возле нее. – Нет, они бы никогда так не поступили. Наверное, это козни ублюдков Битона. Он намеревается, использовав тебя, привлечь меня на свою сторону.

– Нет. Он лишь посчитал, что мне захочется увидеться с тобой перед тем, как меня повесят. – Произнеся эти слова, Мэлди задрожала, но смогла обуздать свой страх. Она должна быть сильной хотя бы ради Эрика.

Мгновение она рассматривала Эрика, в то время как он уставился на нее широко распахнутыми, полными недоверчивого потрясения глазами, явно подыскивая ответ на столь странное заявление. Безусловно, он был красив. Черты его лица, еще по-детски нежные, обещали, что со временем он станет действительно интересным мужчиной. Его волосы казались русыми, но Мэлди подозревала, что, не будь здесь так темно, они были бы значительно светлее. Глаза яркие и, как показалось Мэлди, не карие, как у братьев. По правде говоря, утонченными чертами лица Эрик совсем не походил на Мюрреев. Так же как и на Битона. Значит, эти черты достались ему от матери. При свете дня Мэлди, несомненно, было бы легче определить, является ли Эрик ее братом, но девушка понимала, что самым главным доказательством послужит родинка. Если у Эрика есть такое же родимое пятно, то можно не сомневаться, кто является его отцом. Мэлди не была уверена, что должна открыть мальчику истину.

– За что тебя хотят повесить? – наконец обрел дар речи Эрик.

– За то, что я пыталась убить Битона.

– Почему?

– Я пообещала матери, что после ее смерти сделаю это. Она взяла с меня клятву, что я найду его и заставлю заплатить жизнью за все то зло, которое он ей причинил. Битон обесчестил мою мать, а потом бросил, беременную и без гроша в кармане.

– Так ты дочь Битона?

– Да, одна из многих дочерей, которые ему не нужны. О, вижу, ты потрясен, – пробормотала Мэлди, когда юноша с изумлением уставился на нее. – Это ужасно – пытаться убить собственного отца, но, по правде говоря, до сегодняшнего дня я его никогда не видела, так что не испытываю родственных чувств. Между нами нет связи, кроме того голоска, который нашептывает мне, что Битон дал мне жизнь. Боюсь, я не прислушиваюсь к нему.

– Да, ужасно, что ребенок попытался убить отца, но не это так сильно потрясло меня. Ты сказала, что никогда не видела этого человека, не знала его. Нет, до глубины души меня потрясло то, что собственная мать просила тебя взять на себя такой грех.

– Ну, ей причинили ужасное зло. Пока я росла, она все время твердила мне об этом. Мама была из благородной семьи, и он не должен был ее так унижать.

– Верно, но она должна была отмстить сама, а не просить тебя взять на душу тяжкий грех отцеубийства. Прости, если тебе кажется, что этим я оскорбляю твою мать, но таково мое мнение. Ей, наверное, было очень плохо, раз она могла только помыслить о подобном.

–Так и есть, – тихо произнесла Мэлди, расстроившись от слов Эрика, которые на самом деле были чистой правдой. – Сколько я себя помню, она твердила мне, как я должна обелить ее имя, запятнанное Битоном.

– Она вырастила тебя для того, чтобы ты убила человека?

Мэлди вздрогнула. Мальчик не хотел ее оскорбить. Он говорил с прямотой и искренностью ребенка, которым все еще был. Тем не менее прямой вопрос засел у нее в голове, требуя ответа. Ответа, который вызывал отвращение у нее самой.

Эрик был прав. Одним простым вопросом он открыл истину, на которую она всеми силами старалась не обращать внимания. Сидя в Дублиннской башне в ожидании повешения, она больше не могла закрывать глаза на правду. С самого детства мать воспитывала ее как орудие мести. Сама же была слишком труслива, чтобы отстоять свое честное имя. Было бы милосерднее думать, что Маргарет Киркэлди не задумывалась о последствиях, о том, какой опасности подвергает собственного ребенка, но больше Мэлди не хотела обманывать себя. Ее мать была настолько поглощена ненавистью к Битону, что просто не интересовалась, чем придется поплатиться дочери, чтобы осуществить возмездие.

Для этой женщины не имело значения, потерпит дочь неудачу и погибнет или достигнет цели и навеки очернит душу смертным грехом.

– Да, – прошептала Мэлди. Ее охватила такая боль, что даже не было сил заплакать. – Она вырастила меня для того, чтобы я убила человека.

– Прости, – тихо сказал Эрик, кладя руку с длинными тонкими пальцами ей на плечо. – Я не хотел причинять тебе боль.

– А ты и не причинил. Это сделала моя мать. Сейчас мне доставляет страдания только одно – я слишком устала и слишком близка к смерти, чтобы продолжать лгать себе. Я научилась не замечать этого. И да, возможно, в душе я хотела убить Битона лишь по той причине, что он оставил меня с матерью. Или потому, что хотела обвинить его в том, кем она стала. А еще, – она заставила себя улыбнуться, – как оказалось, он человек, весьма заслуживающий смерти.

– Ты неистово дралась, не правда ли? – улыбнулся Эрик и поправил ее порванное на спине платье.

– Недостаточно неистово.

Мэлди отметила тот миг, когда Эрик увидел родимое пятно у нее на спине – даже в тусклом свете не составляло труда рассмотреть его размер и форму в прорехе изодранного платья. Он напрягся и задрожал. Мэлди вздохнула, теперь уже нет надобности скрывать правду. Судя по их разговору, Эрик был слишком умен, чтобы не заметить сходства.

– У тебя тоже есть такое, не правда ли? – мягко спросила девушка, ее голос был полон сочувствия.

– Да, я думал, это у меня от матери.

Неуверенность в голосе Эрика, подсказала Мэлди, что он еще не совсем осознал истину. Да и какой же нормальный человек захочет признать, что приходится сыном Битону, а не одному из клана, который с такой любовью заботился о нем всю его недолгую жизнь?

Мэлди взяла мальчика за руку; она знала: сейчас он пытается сдержать слезы и ее долг – найти подходящие слова, чтобы облегчить его боль.