Черный день - Алексей Доронин

Третьей группе сначала везло. До места они добрались без проблем, склад оказался не только свободным, но и нетронутым, так что оба «Урала» за неполных три часа были забиты так, что самим грузчикам места осталось впритык. У Демьянова сердце забилось чаще, когда ему зачитали список находок. Вот оно! Теперь не будет мандража, если к убежищу снова подойдет бандгруппа в сто человек.

Но не говори «гоп», пока не перепрыгнешь. Перед тем как отправиться в обратный путь, поисковики в последний раз вышли на связь, сообщив об ухудшении метеоусловий. Больше о них было ни слуху, ни духу.

Только через неделю, когда стало очевидно, что ждать конца зимы придется месяцы, а по дорогам скоро не проедет даже вездеход, Демьянов решил организовать четвертую, самую многочисленную экспедицию из сорока пяти человек, самых подготовленных и проверенных. Этот поход мог быть долгим. Они должны были ехать «до упора», проверяя оставшиеся склады один за другим, при необходимости удаляясь и на двадцать, и на тридцать километров от города. Демьянов чувствовал бы себя спокойнее, если бы сам возглавил поход, но оставлять подземелье на такой срок он не мог. Поэтому командиром отряда стал заместитель по охране общественного порядка Колесников, человек надежный, к тому же имевший боевой опыт двух кампаний на Кавказе.

Чтобы собрать и экипировать эту группу, пришлось свернуть все работы на поверхности, кроме самых неотложных. Когда они покинули убежище, наверху остались действовать только три звена — «продуктовое», «топливное» и «лекарственное».

Уладив все дела в медпункте, Маша быстрым шагом шла по коридору в направлении шлюза, на ходу проверяя содержимое аптечки. Цистамин, калия йодид… До отправления оставалось двадцать минут, пора было раздать пацанам защитные средства.

— Подожди! — послышался знакомый голос.

Не успела она обернуться, как откуда ни возьмись появился Вася Лапшин, техник из звена материально-технического снабжения, и без лишних слов всучил ей какой-то предмет, завернутый в промасленную ветошь. Был он хмурый, злой, с опухшим лицом, не иначе как с похмелюги.

— Это еще что? — слегка опешила она.

Ее ладони теперь покрывало липкое машинное масло.

— Пистолет Марголина МЦ-У, — равнодушным тоном ответил Вася. — Распишись.

Парень протянул ей отпечатанную на серой бумаге форму и авторучку, и Чернышева машинально поставила размашистый иероглиф раньше, чем сообразила, за что расписывается.

— А на хрена он мне сдался, Вася?

— Ничего не знаю, — оружейник покачал начинавшей лысеть головой. — Распоряжение Борисыча, никому без ствола не выходить.

— Так я во вспомогательном формировании, — попыталась отбиться девушка. — Мне-то зачем?

— По-русски сказано, никому, — отрезал парень, глянув на нее поверх очков с толстыми стеклами. — Ты не в курсе, что десять минут назад еще трое накрылись?

— Где?

Маше хотелось сказать спокойнее, но голос выдал ее.

— В Караганде… На засаду нарвались почти у самых ворот. Пятерых еле дотащили, ими сейчас ваши занимаются.

У девушки немного отлегло от сердца — в том звене ее знакомых не было. Но все равно скверно. Что же это получается?.. Три смертельных. Пятеро раненых. Такого еще не было. Нет, без вести пропадали и вчетвером, но это другое. Кто их знает, может, просто до хаты подались вместе со снаряжением. А тут три покойника…

Чернышева понимала, что это означает. Вылазки будут прекращены со дня на день. Возможно, они — одна из последних групп. И уж точно для нее это последний выход. Как ни хочет батя обеспечить убежище всем необходимым на десять лет вперед, он не станет посылать людей на убой.

— И что я этой финтифлюшкой делать буду? — спросила девушка, взвешивая пистолет на ладони. — Застрелюсь, если припрет?

— А это уж сугубо твои проблемы, — пожал плечами Василий. — Или думаешь, что я сейчас тебе персонально пулемет подгоню.

— Себе оставь, хам, — прыснула Мария. — А ты чего такой кислый? На складе средство для протирки оптики закончилось? Так зайди к нам в здравпункт, там нальют.

— Данке шён, — блеснул техник знанием немецкого. — А вообще, я не врубаюсь, как вы там выдерживаете. На этих постоянно смотреть… Да после этого для тебя, поди, наверху как на курорте.

Места в «палате» давно не хватало, больных клали в общем зале и даже в отсеке коридора, примыкающем к здравпункту. Не самых тяжелых, конечно. Таких держали в отдельной отгороженной секции. Не для того, чтоб не травмировать чувства остальных, а из соображений санитарии.

После нескольких часов рядом с этими человеческими обломками, которые лежали под капельницами, замотанные как мумии, медикам мучительно хотелось выбраться на свежий воздух. Даже если он радиоактивный и ледяной.

— Ты это… осторожнее там, — выдавил парень из себя дежурное напутствие любому, кто отправлялся наверх.

— Да не понтись, — хлопнула его по плечу Чернышева. — Я же знаю, за что ты переживаешь. Будет тебе сувенирчик. Разве я друзей кидаю? Ну, давай, вали, тебя уже, наверное, начальство обыскалось.

Спохватившись и хлопнув себе по лбу, Лапшин убежал, даже не махнув ей на прощанье, а Маша еще раз скептически оглядела полученное оружие.

Оружие ли это или спортивный пугач? Да из такого только по фанерным мишеням стрелять. Наверно, и убойной силы никакой. Разве что на крысу с таким ходить. Хоть это и был единственный пистолет, который девушке доводилось держать в руках, свой уровень владения им она оценивала на тройку с минусом. В тире, который недавно был организован в подземном переходе, она успела побывать всего дважды.

Страстью Сергея Борисовича была организация досуга подчиненных. Редко-редко у них выпадала свободная минутка, но и ее практичный руководитель любил занять разнообразной деятельностью, например, стрелковой подготовкой, физзарядкой, лекциями, полезными и не очень, благо в убежище оказались специалисты почти любого профиля.

Он явно считал, что солдата, свободного от выполнения боевых задач, нужно загрузить по максимуму, чтобы не заводилось лишних мыслей в стриженой голове, не ослабела дисциплина и не расшатался моральный дух. То, что у него в подчинении на девяносто процентов находились гражданские лица, майора не останавливало. Наоборот, он считал, что к непривычным к несению службы «шпакам» надо прилагать вдвое больше усилий.

К тому же причин для возникновения этих нехороших мыслей было через край. Например, он не дал воссоединиться семьям. А ведь многие рвались, хотя это означало бы «воссоединение» на небесах. Майор не отпустил даже тех, у кого близкие проживали в самом Академгородке, не говоря уже о других населенных пунктах, и не делал никаких поблажек для тех, кто хотел первым делом спасать своих близких. Только в общем порядке.

Чернышева хотела было сказать Василию, что у нее в звене будут двое с автоматами. Если уж и они ее не защитят, то от ее пукалки проку не будет. Хотела, но тот уже скрылся за поворотом коридора. Так уж и быть, для очистки начальственной совести она эту штуку возьмет. Карман не оттянет, хотя могли бы и кобуру дать. Хотя, может, в рюкзак?.. Нет, его на всякий случай надо держать свободным.

Глава 14. Схождение в ад

Через полчаса они уже ехали по вымершим улицам.

Их отделение сократилось до звена — вшестером они вольготно расположились в кузове и кабине бывшей «Скорой помощи». Больше народу не требовалось, да и иначе не осталось бы места под ценный груз.

Полноприводный УАЗ был для таких вылазок машиной почти идеальной. Транспортное средство большей грузоподъемности не требовалось — все-таки не уголь везти, а проходимость была достоинством, которое трудно переоценить. Ведь теперь почти все асфальтированные дороги разом превратились в бездорожье, даже те, где не торчало ни одного застрявшего автомобиля и ни одного упавшего обломка.

Дело было не только в снеге. Повсюду в черте города само дорожное полотно вздыбилось, покрылось широкими трещинами и колдобинами. Если некоторые из них представляли опасность для колеса или моста, то в других могла по самую крышу скрыться легковушка. И поминай как звали. Разведка докладывала, что по мере приближения к эпицентру эти разрушения становятся все сильнее.

Звено было сборной солянкой. Возглавлял его младший лейтенант Ефремов, самый молодой из офицеров, но мужик упертый и непреклонный, которого «парнем» язык не повернется назвать. Он тоже принадлежал к породе тех, кому нечего терять. Он никому об этом не говорил, но в замкнутом пространстве слухи циркулируют быстрее, чем воздух. И даже если ты ничего не расскажешь сам, окружающие все равно выведают твою подноготную.

Девушка знала, что его жена и ребенок в тот самый момент находились где-то неподалеку. Поэтому он имел редкую возможность, которой были лишены другие — не абстрактно «потерять» их, а убедиться во всем самому во время очередной плановой операции. Сама Маша от такой возможности с радостью отказалась бы.