Непокорная - Ф. Каст

— Ой, мне страшно! — пролепетал Джек.

— И правильно, — мрачно сказала я. — Предупрежден — значит, вооружен!

— Нет, мне еще нужно набраться храбрости, чтобы войти в мертвецкую! — возразил Джек.

— Ну, это ничего, — успокоил его Дэмьен и крепко обнял за плечи. — Говорят же тебе — Джей-Си не мертвый, а просто спит. Давай-ка отведем Фанти в мою комнату и хорошенько спланируем отвлекающий маневр. — Он взглянул на Афродиту — Ты ведь с пойдешь нами, да?

— Хотите использовать мою кошку? — вздохнула она.

Джек и Дэмьен синхронно улыбнулись и закивали.

— Ладно, я пойду с вами, а Малефуся останется здесь, пока мы все не продумаем.

— Конечно! — с заметным облегчением ответил Дэмьен.

Я посмотрела на Близняшек.

— Думаю, вам можно не советовать держаться вмеете?

— Еще бы! — кивнула Эрин.

— Пожалуй, мы пока сходим за травами для окуривания, — решила Шони.

— Прекрасная мысль! — обрадовалась я. — Все наши комнаты нужно как следует окурить.

— Клево! — сказала Шони.

— Плево! — отозвалась Эрин.

— Это подождет, — возразил Джек. — Лучше помогите нам с отвлекающим маневром!

— Наш Вельзевул парень суровый, — напомнила Шони.

— Именно поэтому он нам и нужен! — улыбнулся Джек.

— Бедняжка Фанти! — вздохнула Эрин.

— Зет, а ты что будешь делать? — спросил Джек.

— Расскажу Шекине о приезде бабушки и спрошу, куда ее поселить, — я посмотрела на часы. — Кстати, она скоро будет здесь!

— Отлично! Цели поставлены, задачи ясны, — воскликнул Дэмьен. — Ну что ж, за дело!

Мы потянулись к двери, но Афродита задержалась в комнате.

— До встречи, Зет. Похоже, какое-то время мне придется терпеть все это придурочное общество!

— Не переживай, подруга, это только начало! — подколола ее я.

Афродита закатила глаза, вытащила из сумочки зеркальце, быстро нарисовала на лбу сапфировую Метку и вышла следом за мной, недовольно ворча себе под нос:

— Ну вот… ну вот… Дурацкие глюки, красные глаза… друзья-дебилы, демоны-насильники… Просто интересно, что-то дальше будет?

ГЛАВА 25

Шагая по асфальтовой дорожке от общежития к главному зданию, я подумала, что мне лучше немного остыть и раслабиться перед встречей с Шекиной. Сделав несколько глубоких успокаивающих вздохов, я собралась с мыслями и приказала себе перестать психовать и насладиться красотой этой прекрасной, не по-зимнему теплой ночи. Газовые фонари бросали вокруг красивые тени от голых деревьев и кустарников, а легкий ветерок пах сырой свежестью, землей и терпким коричным ароматом палой листвы. Недолетки сновали туда-сюда между корпусами: одни спешили в общежитие, другие направлялись к дальнему концу школы — в столовую. Они беззаботно смеялись и болтали на ходу. Некоторые приветствовали меня обычным «Привет!», но в основном все уважительно салютовали, прикладывая к груди сжатый кулак.

Несмотря на все нынешние тревоги и грядущие проблемы, настроение у меня было бодрое. Я была не одна. Мои друзья со мной, впервые за долгое время у меня нет от них никаких тайн, а значит, больше не нужно лгать и изворачиваться. Вы просто не представляете, какое это счастье — просто говорить правду!

Нала вышла из густых утренних теней, с укором посмотрела на меня и сварливо добавила: «ми-иии-уф»! Я и глазом моргнуть не успела, как моя кошка вскочила мне на руки, так что я отшатнулась от неожиданности и едва не шлепнулась на землю.

— Вообще-то, дорогая, могла и предупредить! — возмущенно воскликнула я, но тут же чмокнула свою любимицу в белое пятнышко над носом и почесала за ушами.

Мы с Налой беспечно шли по темной тропинке, ведущей от оживленных корпусов, столовой и общежитий к более тихой части кампуса, где располагались квартиры преподавателей и библиотека. Ночь выдалась чудесная, в высоком оклахомском небе сверкали звезды. Нала положила голову мне на плечо и довольно мурлыкала, но вдруг я почувствовала, как она вздрогнула и напряглась.

— Нала? Что случи…?

И тогда я услышала это . Ворон каркнул так громко, словно пристроился где-то совсем рядом в ночных тенях среди ветвей ближайшего дерева. Затем его крик подхватил второй ворон, а за ним третий, четвертый…

Никогда не думала, что обычное карканье может быть настолько ужасным. В тот момент я поняла, почему этих птиц называют воронами-пересмешниками. Их крики лишь поначалу кажутся похожими на вороний гомон: в глубине их обманчиво-обыкновенного карканья таится жуткое эхо смерти, страха и безумия. Душистый теплый ветерок сменился ледяной неподвижностью могилы. Моя кровь тоже заледенела и застыла в жилах.

Нала протяжно и грозно зашипела в темноту дубовой рощи, еще совсем недавно казавшейся мне знакомой, гостеприимной и почти родной. Но только не в эту ночь. Этой ночью она стала обиталищем чудовищ.

Я машинально зашагала быстрее, затравленно оглядываясь по сторонам в поисках только что окружавших меня недолеток. Но вокруг никого не было. Мы с Налой свернули с главной и аллеи и оказались наедине с ночью и теми, кого она скрывала.

Вуроны снова закричали. От этого звука у меня волосы встали дыбом. Нала глухо зарычала и зашипела. А потом невидимые крылья захлопали вокруг меня, и настолько близко, что меня обдало ледяным воздухом. И еще я их почувствовала . Жуткий, мертвый, тошнотворно-сладковатый запах гнилого мяса оставлял во рту привкус желчи и ужаса.

Теперь карканье раздавалось уже со всех сторон, и я разглядела в темноте колышущиеся пятна еще более темной тьмы и мелькание чего-то острого, кривого, блестящего. Стоп, стоп! Это же призраки, откуда у них взялись острые клювы, хищно поблескивающие в мягком свете газовых фонарей? Разве могут призраки пахнуть смертью и разложением? Значит, они больше не призраки? Но кто они тогда, и что все это означает?

Я остановилась, раздумывая, идти дальше или с визгом броситься назад. И вот пока я так стояла, охваченная ужасом и растерянностью, черная тень с ближайшего дерева встрепенулась и кинулась на меня.

Мое сердце болезненно заколотилось, меня парализовала паника. Тело мне больше не повиновалось, я могла лишь судорожно хватать ртом воздух, в ужасе ожидая приближения призрака.

Его жуткие крылья со свистом рассекали зловонный воздух, обдав меня волной ледяного холода. Он приближался — и я его увидела. Человеческие глаза на чудовищной птичьей голове и руки… Великая Богиня!.. человеческие руки с уродливыми, невообразимыми кистями, на которых сверкали грязные изогнутые когти. Тварь разинула клюв и пронзительно завизжала, вывалив длинный раздвоенный на конце язык.