Однажды, в галактике Альдазар - Алиса Чернышова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К тому моменту Танатос всё же соизволил вернуться. Леди Авалон оправилась после очередного покушения в такой степени, что можно было с уверенностью сказать: уже довольно скоро так называемая “леди Яблочко” будет снова трепать нервы их департаменту. Фобос с Веритасом, которые явно надеялись на обратный исход, счастливыми не выглядели. Родас же втайне радовался. Ему к тому моменту довелось мельком заглянуть в сны яблочной леди, и надо сказать, что после того он начал испытывать к ней некоторое сопереживание. Равно как и к их с Танатосом ситуации в целом. Родас знал в глубине души, что, встреться они с Кат раньше, до подписания мирного договора, окажись они оба связаны приказами — и финал наверняка был бы куда печальнее того, что у них есть сейчас. И им бы просто сказочно повезло, если бы они в итоге выжили.
Ли с Танатосом выжили. И, даже если цена и была почти запредельной, Родас считал концепцию "всё можно исправить, пока ты жив" разумной и закономерной.
Так или иначе, но после возвращения блудного Танатоса у Родаса внезапно образовалось много свободного времени. Хватало и на сон, и на общение с его людьми, и на Катерину. Они проводили вместе много времени, пробовали всё новые позиции и локации. Чем дальше, тем меньше страха Родас испытывал, тем реже возвращался в воспоминаниях взгляд мёртвых глаз.
И он забылся. Он увлёкся. Он перестал контролировать силу. И сначала всё было в порядке, но потом…
Хруст кости был ужасен. Он прозвучал так громко, что заглушил напрочь остальные звуки. И Родас на пару мгновений застыл от внезапного ужаса, потому что этот звук слился с тем, из прошлого. На миг ему даже показалось, что это снова сломалась шея от его резкого движения. А медкапсулу с функцией полного восстановления кураторы использовать не разрешат…
— Родас! — позвала Катерина, и голос её звучал разве что более глухо и прерывисто, чем обычно. — Отомри, а? У меня тут небольшая проблемка нарисовалась. Медчип сделал обезбол, но не помешает ещё поверх укольчик. Принесёшь немного обезбола и наденешь фиксатор? Надо обездвижить руку и сходить вниз, к медкапсулам, чтобы починиться.
И он вернулся в реальность, где сжал её руку слишком сильно. Настолько сильно, что не выдержала лучевая кость…
Он шагнул назад.
— Не двигайся, — распорядился Родас безэмоциально. — Сейчас придёт медтехник.
— На кой он нам? Только человека от дел отрывать. Не говори мне, что не умеешь фиксаторы накладывать! Всё равно не поверю.
— Нет. Я… я больше не буду тебя касаться.
Её побледневшее лицо выразило самое настоящее возмущение.
— Ты же это, блядь, не серьёзно?
Родас уже давно понял, что на свете бывают вопросы, на которые крайне сложно правильно ответить. Этот, кажется, был один из таких.
— Я позову медтехника, — только и сказал он.
— Я выбью тебе нахрен все зубы, придурок! — ответила она.
Он подумал, что сейчас, глядя на него полными боли и злости глазами, она выглядит особенно ранимой и хрупкой.
— Для этого тебе понадобится, как минимум, здоровая рука, — рассудительно сообщил он. — И, даже если я не буду сопротивляться — специальные приспособления. Но, коль скоро это поможет тебе почувствовать себя лучше, я, конечно, предоставлю тебе всё необходимое после того, как…
— Родас. Заткнись. Перестань нести пургу, пожалуйста. Тебе не кажется, что я имею право на капризы? Так вот, никакого нахрен медтехника я к себе не подпущу, запомни и в цифровую память запиши. Хочешь мне помочь — захлопни пасть и вали за фиксатором. Ясно?!
Не сказать, чтобы Родасу было ясно на сто процентов, но спорить и дальше он посчитал попросту неконструктивным решением. Да и странная звенящая пустота, поселившаяся в его собственной голове, не способствовала принятию конструктивных решений.
*
Проблему удалось устранить быстро. Строго говоря, для медицины Альдо закрытый перелом руки — это вопрос двадцати минут комфортного лежания в медкапсуле, даже общей анестезии не понадобится, если пациент не старше двухсот или не имеет сопутствующих осложнений. При других раскладах лечение будет очень комфортным: из подлокотника выдвинется бокал с вкусным тонизирующим напитком, над креслом вспыхнет выбор развлекающих голограмм, а нервные окончания в конечности будут блокированы в первую же минуту, чтобы избежать любой боли. Так что, с этой точки зрения всё прошло более чем хорошо.
Некоторый дискомфорт доставляла только атмосфера, повисшая в зале. Родас с Катериной молчали, разумеется. Но, очевидно, это самое молчание было очень красноречивым: медтехник, молодой, но много чего повидавший на фронте клон, очень громко думал о том, что хочет побыстрее закончить и оказаться подальше отсюда. “Ещё не хватало встрять в разборки хозяев, — размышлял он. — Когда в раю на верхних ярусах Альданы проблемы, ребятам вроде меня надо быть далеко-далеко, чтобы по касательной не задело.”
Родас мог бы вслух зверить его, что проблем не будет, но от этого стало бы только хуже. Так что он отметил для себя, что напряжение между ними с Кат, очевидно, очень даже ощутимо.
Когда всё закончилось и они всё же остались наедине, Катерина решительно подошла к нему. Родас подумал, что она, возможно, собирается действительно выбить ему зубы, и собрался уже предложить подходящее для этого оборудование — но она только приблизилась вплотную и уставилась ему в глаза.
— Ты. Просто. Идиот, — каждое утверждение сопровождалось тычком указательного пальца в грудь. — Серьёзно, Родас. Как ты мог так поступить со мной?
Это хороший вопрос.
— Мне жаль. Мне казалось, что я хорошо себя контролирую, но переоценил свой самоконтроль. Я не должен был…
Она вдруг тяжело вздохнула и упёрлась лбом ему в плечо.
— Ну почему ты у меня такой дурак, а?.. Я не об этом маленьком инциденте, а обо всём этом дерьме про “не буду касаться”. Тебе не кажется, что это какой-то зашквар, м?
Вопрос был поставлен совершенно некорректно, но он всё же попытался ответить.
— Я опасен для тебя. Это только что подтвердилось. Если бы, например, это была не рука…
Она сдавленно застонала.
— Только вот давай без всей этой херни из историй для пубертатных малолеток, а? Мля, всё время забываю, сколько тебе по факту лет… Но давай по порядку: я — очень даже взрослая девочка. Даже, представь себе, без ярко выраженных ментальных дефектов. Больше скажу тебе, я — прошедший учебку
