Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы - Айзек Азимов

Когда в 1389 г. Джон Гонт вернулся в Англию, он обнаружил, что ситуация изменилась к худшему, но, как всегда, оказался беспомощным перед лицом надвигавшейся катастрофы.

Тем не менее ему удалось уцелеть, и теперь, в 1398 г., он столкнулся с племянником, который, пережив все трудности, ликует, собираясь вести себя как абсолютный монарх.

Конечно, Джон Гонт, теперь уже в преклонном возрасте, не сумел воспрепятствовать этому. Однако не следует переоценивать возраст Гонта. Знаменитая первая строка пьесы звучит так, словно Джон Гонт действительно глубокий старик. Так и считалось в то время — впрочем, как и во времена Шекспира. Следует помнить, что тогда средняя продолжительность жизни составляла в лучшем случае тридцать пять лет и каждый, кому было больше сорока, считался человеком почтенного возраста. (Шекспир и сам умер в пятьдесят два года.)

Однако по современным представлениям Гонт вовсе не так уж стар. В данный момент ему всего пятьдесят восемь.

Ричард обращается к Джону Гонту, представляющему здесь интересы своего сына, который вступил в яростный спор, требующий королевского суда. Король спрашивает:

По долгу и присяге приведен ли

Тобою Генри Херфорд, сын твой смелый…

Генри, старший сын Джона Гонта, родился 3 апреля 1366 г. в замке Болингброк (графство Линкольншир) и стал известен под именем Болингброк, и на всем протяжении пьесы к нему обращаются как к Болингброку. Он — двоюродный брат короля и старше его на год.

В 1386 г., когда Джон Гонт уехал в Испанию, Болингброк женился на богатой наследнице Марии де Бун. Ясно, что Болингброк унаследовал хватку своего отца. Однако Болингброк был куда более умелым политиком, чем отец; пока Джон Гонт был в Испании, его сын играл очень важную роль в событиях, происходивших в Англии.

Эти события были связаны с Томасом Вудстокским (или просто Вудстоком), шестым сыном Эдуарда III и младшим из троих сыновей, переживших своего отца. Томас Вудсток был самым могущественным из сыновей Эдуарда, уступавшим только Черному принцу. Хотя он был на пятнадцать лет младше Джона Гонта и в момент смерти короля был совсем мальчишкой, именно Томас стал опорой трона. (Кстати, Томаса называли Вудстоком, потому что в 1355 г. он родился в том же замке, что и Черный принц.)

Как и Джон Гонт, Томас Вудсток женился на богатой наследнице, Элеоноре де Бун, отец которой, граф Херефорд[63] умер, не оставив сыновей, и дочь получила половину его состояния. Элеонора была сестрой той самой Марии де Бун, которая позже вышла замуж за Болингброка. Таким образом, Томас Вудсток и Генрих Болингброк были не только дядей и племянником, но и свояками.

Томас Вудсток был одним из тех, кто активно подавлял крестьянское восстание. Кроме того, в 1380 г. он возглавлял последний большой поход из Кале на Францию. Как и все кампании после Пуатье, этот поход выглядел впечатляюще, но результатов почти не принес.

Тем не менее энергии Томаса хватало и на то, чтобы управлять страной; именно из-за Томаса Джон Гонт отправился в Испанию.

Во время отсутствия Джона Томас оставался за старшего и фактически был некоронованным королем Англии. В 1385 г. он заставил юного короля (которому было тогда восемнадцать лет, и он считал, что способен править самостоятельно) сделать его герцогом Глостером. Так «дядя Том» превратился в Томаса Глостера. (В «Ричарде II» он упоминается именно как Глостер.)

В 1386 г. линии фронта были четко обозначены. Молодой Ричард был убежден, что законный король что-то вроде полубога. Бог сделал его единственным сыном старшего сына Эдуарда III, поэтому он больше не собирался терпеть опеку дядьев, которые всего-навсего младшие сыновья покойного короля. Когда Ричард бросился в самую гущу разнузданной и враждебно настроенной толпы, та расступилась, не посмев прикоснуться к помазаннику Божьему; после этого Ричард уверовал, что он не чета простым смертным. А вот Томас Вудсток в этом не был убежден.

Именно Томас Вудсток обеспечил в парламенте антимонархическое большинство; когда король Ричард восстал против опеки дяди, Томас пригрозил лишить его трона.

Тогда Ричард II создал в парламенте собственную партию, собрав в нее всех, кто был недоволен Томасом Глостером. В августе 1387 г. Ричард решил добиться независимости и обвинил Томаса Глостера и видных членов антимонархической партии в государственной измене.

Конечно, решение было непродуманным. Томас Глостер и его союзники тут же «апеллировали» — то есть обвинили в измене всех друзей короля. Впоследствии Томаса Глостера и других аристократов, предпринявших этот ответный шаг, стали называть «лордами-апеллянтами».

В последовавшей за этим борьбе верх одержали «лорды-апеллянты». Королю пришлось созвать парламент, который применил драконовские меры по отношению к друзьям короля, а некоторых из них приговорил к смертной казни. Ричард потерял друзей и остался беспомощным, а влияние Томаса возросло.

Во время этого сражения между племянником-королем и могущественным дядей Генри Болингброк стоял на стороне дяди, который был также и его дядей и свояком. Иными словами, Болингброк был одним из «лордов-апеллянтов».

Несомненно, Томас Глостер считал его сильным и надежным союзником. В конце концов, если бы Джон Гонт умер в Испании, Болингброк унаследовал бы все богатство и власть Ланкастера. Однако в данном случае две головы оказались хуже, чем одна. Томас действительно был готов низложить Ричарда, но тогда вставал вопрос, кого посадить на место племянника.

Конечно, Томас предпочел бы сам стать королем, но Болингброк ясно дал понять, что логичным преемником Ричарда является Джон Гонт, как старший из оставшихся в живых сыновей Эдуарда III, а следующим по очереди будет он сам, как старший сын Гонта. Томас Глостер не видел смысла в замене слабого короля на умного и решительного Болингброка. Поэтому Ричард уцелел, и кара пала не на короля, а на его сторонников.

Это преподнесло Ричарду хороший урок. Он понял, что нуждается не просто в собственной партии, а в очень большой партии, численно превышающей партию ненавистного дяди и способной нанести сокрушительный удар. Поэтому он несколько лет пытался создать новую группу союзников, представлявшую собой настоящую частную армию.

Более того, Ричард сумел переманить на свою сторону многих «лордов-апеллянтов», пользуясь личным обаянием (которое он при желании мог проявить). В результате Томас Глостер и его главные союзники оказались в изоляции. Но больше всего Ричард обхаживал Болингброка. Лесть сделала свое дело: в решающий момент тот перешел на сторону короля.

Успех вскружил Томасу Глостеру голову; он потерял бдительность и недооценил Ричарда. Застигнутый врасплох, Глостер слишком поздно начал применять контрмеры. Летом 1397 г., встревоженный растущей силой короля, Томас Глостер предпринял еще одну попытку низложить Ричарда, но к тому времени он уже потерял всех своих союзников. Джон Гонт (которого поддержал сын) выступил против этой попытки, и она провалилась.

Теперь король Ричард мог нанести удар. В сентябре 1397 г. он приехал в замок Томаса Глостера, внезапно арестовал хозяина и выслал его в Кале. Главные союзники Глостера также были арестованы, а затем либо казнены, либо высланы из страны.

Наконец-то Ричард получил верховную власть и смог вознаградить своих сторонников. Болингброк получил титул своего тестя графа Херефорда. Однако, в отличие от тестя, Болингброк стал герцогом Херефордом. Именно поэтому Ричард называет Болингброка Генри Херфордом в уже цитировавшихся строках.

Однако в 1397 г. Болингброк поддерживал короля не так решительно, как кажется на первый взгляд. О благодарности в политике быстро забывают, а Болингброк находился слишком близко к трону, чтобы не вызвать подозрений.

Сыновей у Ричарда не было, поэтому он, в полном соответствии со строгим порядком престолонаследия, собирался завещать трон потомкам Лайонела, третьего сына Эдуарда III (поскольку сам Ричард был последним представителем ветви старшего сына, а у второго сына наследников не было).

Однако наследники Лайонела не могли тягаться в богатстве, престиже и важности с четвертым сыном, Джоном Гонтом, и его сыном Болингброком. Ричард должен был понимать, что умный и честолюбивый Болингброк подбирается к трону, хотя и не является следующим в очереди; ранее Болингброк уже доказал это Томасу Глостеру. Ричарду II приходилось зорко следить за опасным соперником, чтобы при необходимости успеть принять против него жесткие меры.

Возможно, эта необходимость уже настала. Ричард чувствует щекотливость положения и спрашивает Джона Гонта, который привел сына: