Стальные корсары - Михаил Михеев

- А как насчет его происхождения? - Эссен прищурился.

- А никак, - вмешался Севастьяненко. - Думаете, ему простят сотрудничество с нами? Так что повязан он накрепко. Поддерживаю. Да и у команды он пользуется авторитетом, а это немаловажно. Правда, по моему опыту общения, в основном как грамотный специалист, но тут была несколько иная ситуация. Со мной в экипаже «Нью-Орлеана» были, в основном, мои люди, и других в свой круг они тогда принимали неохотно. Сейчас же он смог добиться уважения у совершенно незнакомых людей и за очень короткий срок. Думаю, это о многом говорит.

«Мои люди», отметил про себя Эссен. И хорошо, и плохо. Севастьяненко уже отделяет тех, кто составлял его первый экипаж и, возможно, первую русскую команду «Нью-Орлеана», от всех остальных. С одной стороны, на них он, случись нужда, готов положиться во всем. С другой, тенденцию к подобному выделению надо ломать - если каждый начнет тянуть одеяло на себя, это может плохо кончиться. Особенно если, не приведи Господь, с лейтенантом что-то случится. Пока идет война, у всех общая цель, но что будет дальше?

- Я, наверное, тоже поддержу, - Бахирев встал, подошел к столу, налил себе рюмку коньяку и медленно ее выцедил. - Беседовал я с ним. Действительно, вполне компетентный офицер, причем, на удивление, и как артиллерист, и как штурман, и как механик. В бою показал себя неплохо. Опять же, с кораблем знаком, как никто другой. А случись у него какие-то завихрения в мозгах - так остальные офицеры, да и почти весь экипаж - наши, русские. Головенку свернут - никто и пискнуть не успеет.

Вот так вот, все командиры кораблей за. А решение принимать и отвечать за него ему, адмиралу Эссену. Впрочем, к ответственности недавнему командующему Балтийским флотом не привыкать, а аргументы приведены вполне здравые. А что не русский - так вон, капитан Стюарт, что сейчас готовит к продаже в Китай очередную партию кораблей и трофейных грузов, а заодно собирается получить новый, снаряженный тринитротолуолом боезапас откуда-то из Америки, тоже не русский. И ничего, служит честно, поскольку видит и выгоду для собственного кармана, и перспективу для собственной семьи. А этот в чем-то даже ближе излишне чопорных британцев. Словом, семь бед - один ответ.

- Пригласите лейтенанта Трампа.

Пожилой матрос, вестовой, бывший с Эссеном и в экипаже «Новика», и на «Севастополе», человек доверенный и проверенный настолько, что даже на собраниях такого уровня к его присутствию относились, как к должному, неслышной тенью шагнул из своего угла. Спустя минуту Юджин Трамп шагнул в салон и замер под прицелом нескольких пар глаз. Было заметно, что, несмотря на традиционную американскую бесцеремонность, ему немного не по себе. Ну что же, это не так и плохо.

- Лейтенант Трамп, - Эссен говорил на английском, понятном всем. Это немного снижало торжественность момента, но все же просто из уважения к новому члену их маленького коллектива. - Мы предлагаем вам стать командиром крейсера «Нью-Орлеан». Вы согласны?

Лишь секундная пауза показала, что Трамп ошарашен. А затем он весь подобрался и спросил:

- Вы считаете, я достоин такого доверия?

- Мы или доверяем, или нет, - вмешался Севастьяненко. - А тебя мы в деле видели, и не раз. Соглашайся, Юджин, иначе потом всю жизнь будешь локти кусать.

Идиома эта была уже вполне знакома американцу. Еще одна секундная пауза, долженствующая изображать нешуточные душевные борения. Русские понимали это - и не торопили. Наконец Трамп поднял голову:

- Мне не придется воевать против своей страны?

- Не планируем, - усмехнулся Эссен. - Американцы нам не враги. А вот с Британией - очень возможно.

- На них мне плевать, - по-русски ответил Трамп. - Я благодарю вас за доверие, Николай Оттович. И постараюсь его оправдать.

Порт-Артур. Утро

Артиллеристов Электрического утеса удержали от немедленного открытия огня только знакомые обводы корабля. В самом деле, в этих водах довольно сложно было найти еще один такой же характерно-пузатый броненосец - корабли что британской, что американской, что русской постройки щеголяли бесхитростно-прямыми бортами, и перепутать их технологично-обоснованные силуэты с детищем французской кораблестроительной школы не смог бы, наверное, и слепой. Похожие обводы имелись разве что на балтийских кораблях, но те пока что застряли в Кронштадте, ну и у самих французов, разумеется. Правда, там броненосцы имели и вовсе ублюдочный вид, да и появления их в этих водах не ожидалось в принципе. Этот же, вдобавок, нес ни с какой стороны не французский, а самый что ни на есть Андреевский флаг. Оставалось лишь гадать, откуда этот корабль здесь взялся.

Между тем «Цесаревич», уверенно миновав густые минные поля, которые совместными усилиями русских и японцев с начала войны достигли устрашающих размеров, отсалютовал флагом дежурившим на внешнем рейде миноносцам, да там и расположился, даже не пытаясь войти в Тигровый Хвост. Узость и большая навигационная сложность этого пролива с начала войны мешала русским, сковывая их действия и превращая каждый выход в море в отдельную, весьма длительную и трудоемкую операцию. Увы, времена меняются, и то, что во времена парусного флота и бронзовых дульнозарядных пушек выглядело надежной защитой, в эпоху стальных кораблей и дальнобойных орудий легко превращалось в тюрьму. Еще полсотни лет назад агрессору пришлось бы черепашьим темпом, преодолевая непредсказуемое течение, прорываться в бухту под дулами береговых батарей, а сейчас русские моряки сами вынуждены были прилагать массу усилий, чтобы защититься от японских брандеров.

Проскочить этот несчастный пролив на катере было куда быстрее, чем протискивать сквозь игольное ушко тушу броненосца. Именно поэтому Бахирев выбрал для визита минный катер, позаимствованный с «Хай-Чи». Все равно использовать его по назначению не планировалось, а из собственных плавсредств на «Цесаревиче» после неудачного прорыва в Циндао осталась лишь пара издырявленных осколками до полного изумления шлюпок. Разумеется, хлипкую конструкцию по прямому назначению никто не использовал (да и не пытался), зато в качестве разъездного катера оснащенная бензиновым двигателем посудина годилась как нельзя лучше. Не прошло и десяти минут, как двигатель сочно зарычал и, раскинув в стороны широкие, сочные усы белой пены, катер устремился в бухту, где Бахирев не был уже восемь лет.

Провожаемый удивленными взглядами с русских кораблей, как попало стоящих в порту (после всех потерь, которые понесла русская эскадра, свободных мест хватало), катер лихо подошел к борту «Баяна». Совсем недавно поднятый крейсер выглядел обшарпанным, но вполне боеспособным. Последствия подрыва на мине, помешавшего «Баяну» принять участие в неудачном прорыве, устранили, а сокрушительного обстрела порта, покончившего с эскадрой в прошлой истории, здесь не случилось. Все же не зря вспомогательные крейсера Эссена частым гребнем шерстили воды - японцы не получили слишком много людей, орудий, боеприпасов, да и всего остального, так необходимого армии для нормального ведения наступательных операций, да и просто функционирования. Да и командование сейчас оказалось совсем иным, более адекватным и не склонным уступать. Все же гибель Стесселя от рук «неизвестного японского диверсанта» оказалась весьма кстати. В результате русские не только вгрызлись в камень дальневосточных сопок и остановили японцев - они, пускай и ценой самых значительных с начала осады потерь, поддерживаемые огнем кораблей (командование решило, что раз прорыв не удался, то незачем и беречь снаряды), сумели потеснить врага. Сами того не ожидая, они тем самым спасли флот - японцам попросту не удалось поставить свою артиллерию на позиции, с которых у них в прошлый раз получилось столь эффективно обстреливать гавань. Да и стрелять им всерьез уже давно было нечем, нарушенное русскими крейсерами снабжение оказалось настоящей ахиллесовой пятой японской армии. Так что боевые действия утухли сами собой, и потому эскадра приводила себя в порядок в относительно спокойных условиях, где главным тормозящим процесс фактором оказывались катастрофически низкие ремонтные мощности Порт-Артура.