Рай Сатаны - Виктор Точинов

Лечение свелось к двум инъекциям, сделанным в прикованную руку. Что ему вкололи, Баг понятия не имел, но понадеялся, что хуже не станет.

Неприятность поджидала другая… Поправляться в одиночестве его не оставили. А потрудиться сиделкой назначили не медсестру, а молодого парня в камуфляже без знаков различия, с автоматом и с кобурой на поясе.

Наручники, а теперь еще и часового приставили… Нет, не думал он, что все будет так сурово. Затеянное казалось сейчас абсолютно безнадежным предприятием. Хотелось лежать и ничего не делать, ожидая, когда вездеходы разминутся с засадой байкеров, а если и влетят сдуру в нее, то размажут по мху самонадеянное воинство Гора… А потом попытаться правдами-неправдами втереться в доверие к поднебесникам…

Так действует на мозги этанол, то ли сам по себе, то ли совместно с инъекциями, – догадался сержант в минуту просветления. Надо просто не думать о будущем, эта дрянь рассасывается быстро, симулянты, бывает, лежат умирающими лебедями, а полчаса спустя скачут молодыми козлятами…

Надо ждать. Время в запасе есть, таким ходом каравану добираться часа два, два с половиной до района, где притаилась засада.

И он стал ждать. О безнадежном будущем на задумывался, вместо того вспомнил разговор, предшествовавший его появлению на пути каравана…

Большой Пепс не стал ходить вокруг да около, сразу взял быка за рога:

– Что думаешь о всей затее?

– Потерь будет много… – предположил Баг. – Но может и выгореть, если сильно повезет.

– А если не повезет? Зачем, как ты считаешь, Гор согласился на эту авантюру? Капитаны не в счет, он таких и подбирал, чтобы не возражали, но ему-то зачем?

Сержант о таком вообще не задумывался. Его мысли были заняты другим: что же на него нашло, когда совсем недавно страстно хотел воткнуть нож в спину Пепса. Сейчас они вдвоем, режь-кромсай, никто не помешает, однако никаких дурных желаний не возникает…

Большой Пепс явно не считал свой вопрос риторическим, ждал ответа. Багиров поднапрягся и выдвинул версию:

– Президент решил уменьшить число едоков зимой?

– Нет смысла, если погибнут добытчики… Еще варианты?

– Не знаю…

– А ты подумай, тут все на поверхности…

Баг подумал и со скрипом выдал новую догадку:

– Ему что-то пообещали за нашей спиной…

– Уже теплее… А что ему могли пообещать? Учти, что Гору пятьдесят девять годков, и он уже не тот, что был пять лет назад. Артроз прогрессирует, куча других болячек… А какая у нас медицина, ты в курсе. Стоматолог-недоучка в роли фельдшера. Ну и?

– Гору посулили билет на Большую землю?

– В точку!

– Казначей с ним заодно?

– Ясное дело… Есть у них золотой запасец, общая казна клуба. Прибрали к рукам и деньги, здесь всякую цену потерявшие, и бранзулетки всякие.

Сержант вспомнил собрание, озлобленные лица байкеров, плюющих в крысятников, и уверенно заявил:

– Их на куски порвут, когда вздумают сбежать и всех тут бросить.

– Порвут… Если будет кому рвать. А если всех загнать под китайские пулеметы? Каждому по стакану водки – и вперед, на танки?

– И что теперь делать?

– Думать. Хорошенько думать.

– Да ладно… Ты уже все надумал, я гляжу. Излагай уж…

– Пусть все идет, как было решено. С одной маленькой поправкой – место Гора и казначея в сибирском вертолете займем мы. Именно мы с тобой, вдвоем. Устраивает?

Багиров задумался… Вдруг Пепс его провоцирует? Но зачем? Баг был уверен, что начальник службы безопасности подкапывается потихоньку под президента, рассчитывая занять его место. Но если появилась реальная возможность выбраться, все прежние интриги теряют смысл. Стать главой Ада, так или иначе обреченного на вымирание? Один неудачный охотничий сезон – и половины жителей поселка к весне не останется, сильные сожрут слабых… Даже если все пойдет, как сейчас, – перспектив никаких.

– Идея хорошая… – осторожно проронил Багиров. – Но есть одна закавыка… Если Гору пообещали билет на вертолет до Новосибирска, на тот самый, что кружил над нами, – его развели, как последнего лоха.

– Почему?

– Эта вертушка туда не долетит. У нее дальность полета – шестьсот километров. С полной загрузкой еще меньше.

– Как же сибиряки сюда добрались?

– По цепочке аэродромов подскока.

– Что это?

– Да ничего особенного… Вертолетная площадка, здоровенная емкость с горючкой, взвод солдатиков охраняет все хозяйство. И так вдоль всей трассы.

– Бред… Столько сил и времени угрохать надо… Не окупится.

– Значит, у них есть всего одна точка – здесь, на Таймыре. Но способная принимать дальнобойный транспорт.

– Какой?

– Дирижабль, или конвертоплан, или что-то еще вертикального взлета…

– А самолеты?

– Мы бы заметили…

– Уверен, что такая точка есть?

– Иначе никак.

– Слухи бы просочились… – Пепс вдруг неожиданно хлопнул себя по колену. – А ведь они и просочились! А я, дурак, сразу не понял, в чем дело… Вот что, Баг, – нас они не разведут. Мы не будем ждать, заберут нас или нет, сами заявимся в гости… Но не с пустыми руками.

Прошло не менее часа с тех пор, как Багиров очутился в медицинском отсеке. Пора начинать…

Действие этамола уже завершилось, он чувствовал себя здоровым и бодрым. Готовым убивать. Мог начать и раньше, но решил не спешить. Известный факт – любой часовой, вообще любой находящийся на посту или на вахте человек наиболее внимателен и готов к неожиданностям именно в первый час своего дежурства. А потом, если ничего не происходит, поневоле расслабляется, так уж устроена человеческая психика.

Приставленный к Багу часовой расслабился, сомнений нет. Уже не пялится на пациента-пленника, задумчивый взгляд устремлен куда-то в туманную даль… Сидит на табуреточке, автомат поставил между коленей… Одна беда – слишком далеко сидит. Достать ногой можно, но нет гарантии, что парень мгновенно вырубится, что не заорет, не попытается пустить в ход оружие… А надежно его не отоварить, пока рука прикована к скобе над изголовьем койки. И с наручниками невозможно разобраться, не привлекая внимание часового. Замкнутый круг какой-то.

Но сейчас Багиров чувствовал прилив сил, и физических, и душевных. Откуда-то появился кураж, шальная уверенность: только начни, и все получится…

Начал он без затей, импровизируя: застонал, пошевелился. Затем произнес скороговорку:

– На дворе трава, на траве дрова.

Очень быстро произнес, очень тихо и очень невнятно, словно в полубреду. Даже если часовой владел русским, ничего бы не понял. Он и не понял, уставился удивленно. Багиров повторил свою фразу, причем еще тише и невнятнее.

И часовой купился! Отреагировал рефлекторно, как любой нормальный человек, желающий лучше расслышать, – наклонился к говорившему.

Цап! – пятерня вцепилась парню в кадык, рванула. Часовой буквально перелетел со своей табуреточки на койку, но еще в полете его промежность встретилась с согнутым коленом сержанта.

Ну так чье же кунгфу круче, малыш?

Автомат грохнулся на пол, а про кобуру часовой просто-напросто позабыл, – пытался разогнуть глубоко ушедшие в горло пальцы Бага, вместо того, чтобы потянуться к оружию.

Умирал поднебесник долго. Уже прекратил бороться за жизнь, руки бессильно повисли, лицо посинело, глаза выкатились из орбит… Обделался, судя по запаху. Но все еще жил, Багиров хорошо чувствовал тугой пульс под вдавившимся в артерию пальцем. Он мог прекратить мучения, вмазав затылком парня о стену, но не стал, – неизвестно, есть ли кто там, за тонкой переборкой, и не прибежит ли на стук. Терпеливо дождался конца агонии.

Ключ от наручников лежал в нагрудном кармане, повезло. Через несколько секунд Багиров был свободен и вооружен. Однако на том везение закончилось. Дверь крошечной палаты открылась, и на пороге появилась молодая женщина. Баг навел дуло «дыродела» ей прямиком в переносицу и поднес палец к губам. Не заорала… Застыла, выпучив глаза и хлопая длинными ресницами.

Багиров поманил ее согнутым пальцем. Китаянка, словно загипнотизированный удавом кролик, сделала два шажка вперед. Сержант аккуратно притворил за ней дверь.

Подносик в руках у девушки подрагивал, ходил ходуном. На нем лежал шприц, поблескивали медицинские инструменты. Баг выбрал среди них скальпель, повертел в пальцах, чтобы пленница осознала и прониклась.

– По-русски говоришь? – спросил он негромко и приставил скальпель к горлу.

Девушка молчала.

– Говоришь?!

Пролопотала что-то по-своему. Значит, не та… Очень жаль. Он сделал рукой короткое движение и отступил в сторону, спасаясь от потока хлынувшей крови.

А вот теперь она пыталась кричать… Безуспешно пыталась. Воздух толчками выходил из рассеченной гортани, вылетали кровавые капли, но не раздавалось ни звука.

Прежде чем выйти из медблока, Багиров проверил трофейное оружие, затем обулся. Натягивать паршивые говнодавы не хотелось, они отыграли свою роль и могли развалиться в самый неподходящий момент. Но разувать часового смысла нет, и без того видно, что носил он обувь размера на три меньше. Ладно, все же лучше, чем скакать тут босиком. Скальпель он сунул за голенище, может еще пригодиться, пока не отыщется более серьезный клинок. Трофейный автомат закинул за спину, в здешней тесноте короткоствол сподручнее.