Тафгай - Владислав Викторович Порошин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно что-то подпрыгнуло и «Кукурузник» резкими рывками пошёл на снижение. «Хорошо, что не успел ничего поесть», — подумал я, видя, как некоторые ребята потянулись за бумажными конвертиками.
— Мужики! — Крикнул я из хвоста салона, показывая чью-то сумку в руках. — Тут парашюта одного не хватает!
— Ну и чё? — Кто-то махнул рукой из центра миниатюрного салона.
— А то! Сейчас как кувыркнёмся, знаю, уже падал! И хрен потом кости, клюшки и коньки соберёшь, — я выскочил в проход и выпучил глаза. — Чтобы самолёт сохранил равновесие, нужно срочно всем лечь в проходе! На счёт раз — пошли мои родимые! Раз!
И я сам же упал вниз на живот, но игроки «Торпедо» не спешили двигаться с места. И тут опять АН-2 нырнул резко вниз.
— Да быстрее, мать вашу! — Заблажил я, как ненормальный. — Физику учить надо было в школе!
И мужики с такой скоростью стали складываться в штабеля падая друг на друга, что я прикрыл лицо руками, чтобы вдоволь поржать. А когда последний хоккеист хряпнулся в проход, я встал и отряхнулся:
— Всё, теперь сядем нормально.
Из кабины пилота вдруг вышел главный тренер Александр Прилепский, почесал затылок и спросил:
— Вы чё уже накатили?
— Воздушная тренировка Александр Тихонович, — ответил я, усаживаясь обратно в кресло. — Как правильно под шайбу ложиться.
Какой потом начался мат и прочая ругань, которую я пропустил мимо ушей, тем более меня этим не удивить, перечислять не буду. Многие после посадки отдельно «благодарили», дескать, давно так не смеялись, обещали при случае набить морду.
— У кого здоровья много и дополнительное бессмертие, всегда, пожалуйста, — отвечал я на автомате.
— Ну, ты Иван это зря сделал, — подошёл вратарь Виктор Коноваленко, у которого чуть заметно выделялось пятно на тёмно-сером клубном пиджаке.
От пятна несло коньяком непонятно какой звёздности. Кстати, мне ни пиджак, ни даже брюки от костюма не достались. Приехал в своих бежевых брючках, рубашке и стареньком светлом плаще.
— Так это, — я посмотрел сверху вниз на невысокого, но коренастого голкипера. — Виктор Сергеич, вы раньше, когда усугубляли, занюхивали рукавом, а сейчас можно делать наоборот, сначала нюхнуть, а потом уже и закусить.
— Шутник, блять, — обиженно пробубнил Коноваленко.
— Отдай в химчистку, оплачу, — сказал я ему в спину.
В Матуринском маленьком, крохотном аэропорту нас вместе с багажом загрузили в автобус. По дороге я пытался зацепиться глазом за всякие необычные достопримечательности, но кроме множественных труб, которые дымили в ряд, я ничего не смог выделить. Дома сталинской постройки чередовались с обычными стандартными пятиэтажками. Было заметно, что город активно застраивается, поэтому зелёных насаждений было крайне мало. Мы миновали Дворец металлургов, повернули около какого-то учебного заведения, затем ещё один поворот и автобус, в котором неприятно попахивало бензином, остановился около ещё одной пятиэтажки с красивой надписью на крыше — гостиница «Ленинград».
— Парни, сначала заселяемся, или есть желание пожрать? — Выскочил первым из автобуса начальник команды товарищ Бузуев.
— А можно ланч с большим куском мяса заказать прямо в номер? — Спросил я вперёд всех, но заметив непонимание на лицах одноклубников, тут же внёс другое предложение. — Тогда сначала давайте сходим в музей и в библиотеку.
— Тьфу, на тебя Тафгаев, — плюнул на грязный асфальт наш администратор. — Два часа с тобой знаком, а уже устал как от соседа, который каждый день что-то за стенкой сверлит.
— Брательник мой двоюродный, наверное, дрель тренирует, — хохотнул я.
— Сначала все вместе пойдёмте в ресторан, — решила за всех врач команды Тамара Михайловна, невысокая женщина с короткими волосами, лет тридцати или чуть больше.
С врачом я, конечно, спорить не рискнул, тем более и сам хотел затравить голодного червячка. Команда, побросав баулы с хоккейной формой и клюшки в холле гостиницы, в количестве примерно тридцати голодных мужиков и одной женщины, переместилась туда, где летали вкусные запахи, и играла музыка. А уже в ресторане я представил, какая конкуренция меня ожидает. Столики в «Ленинграде» были по шесть человек. Два стола заняли девять защитников и три вратаря. За следующими тремя разместились семнадцать нападающих! Значит, я должен был попасть в десятку лучших игроков атаки по итогам турнира, чтобы железно закрепиться в составе.
«Эх, жаль, что не отбирают лучших по скорости уничтожения пищи, а то я точно был бы первым», — усмехнулся я, сметая со спринтерской скоростью первое, второе, третье и компот.
И если в ресторане я узнал, какая мне предстоит конкуренция, то после ресепшена я увидел, в какую тройку нападения меня затолкали. Потому что тренер Прилепский решил селить всех исключительно по игровым сочетаниям, по три человека.
«Эпический замес, это же два мелкососа!» — подумал я, разглядывая двух школьников лет по семнадцати, которые с опаской в тесном номере гостиницы глядели на меня. Один где-то под метр восемьдесят, другой где-то под метр семьдесят, комплекция тела — велосипедная, то есть буквально одна рама. Понятно, что года через два оба заматереют, но играть-то нужно сейчас!
— Я лягу у окна, а вы как хотите, — пробубнил я, занимая лучшую койку и раскладывая личные вещи в тумбочку. — Как хоть вас зовут?
— Я — Вова Ковин, а он — Сашка Скворцов, — сказал более бойкий высокий парень. — Нас тренер юношеской команды Валерий Иванович Кормаков направил на просмотр.
— Ковин и Скворцов? — Повторил я, пытаясь вспомнить, были ли
