Роман Галицкий. Русский король - Галина Романова

Из глаз её тихо капали слёзы.

Не добившись от девушки больше ни слова, Демьян тихо вышел. От волнения стало ему душно, и он, не зная, куда себя деть, вышел на гульбище, прошёлся вдоль перилец, глядя на двор. Правду сказать, не хотел Демьян спешить с женитьбой. Мечталось ему ещё погулять, покрасоваться перед девками на лихом коне, сводить в бой неопробованную ещё сотню, заслужить тысячу, а там…

Какой-то молодой парень, ровесник Демьяна, вертелся подле. Горящие глаза его то и дело поднимались к боярскому крыльцу. Однажды они встретились взглядами - боярский гридень вздрогнул и опустил взор, но Демьян успел заметить злой блеск в его глазах.

- Эге, - окликнул он парня, - ты чего?

- Не твоё дело, - отозвался тот.

- Тогда почто вынюхиваешь? Аль замышляешь чего на хозяина?

- Замышлять? - Парень прищурился. - Я-то, может, и не замышляю, а вот боярин мой крамолу куёт на князя - это точно!

Демьян невольно обернулся на дверь.

- Брешешь!

- Пёс брешет! - огрызнулся парень. - Своими ушами слышал, как после пира у боярина Жирослава говорил он с боярином Семьюнком, дескать, скинем Романа. Скажем, что не люб, он и уйдёт. А не уйдёт, добавлял, так и подмогнуть можно…

В один миг Демьян скатился с крыльца, оказался нос к носу с парнем.

- Да ты кто такой, что таковы слова говоришь? - зашипел он.

- Дружинник я боярский, Андреем звать, - ответил тот. - Своими ушами слышал.

- Да как же ты, холоп, на господина своего крамолить решился?

- Пото и решился, что хуже пса боярин наш. Чуть что не по его - так в плети. На вот, гляди. - Воровато обернувшись, Андрей затащил Демьяна за угол, пихнул ногой дверь подклети и там, в полутьме, скинул опашень и задрал рубаху, обнажая исполосованную спину. Следы рубцов были хорошо заметны.

- И за что тебя?

- Боярину на дороге попался. Шибко лютовал он тогда. Боярыню исколотил - померла она после того. Девок двух запорол, псаря, конюшего, холопов бил со мной заодно. Давно бы ушёл от него, да куда? Только ежели ко князю в дружину… Ты бы помог мне? Замолви за меня слово! А я тебе пригожусь…

Демьян отступил к дверям, нашаривая на боку меч. У Андрея тоже на поясе висело оружие, и он тоже потянулся к ножнам. Так и застыли они на пороге подклети двумя задиристыми петухами, как вдруг сверху, с гульбища, послышались голоса - искали Демьяна.

- Ты, холоп, на господина своего рта не смей разевать,

- процедил Демьян, отступая к крыльцу.

- А ты слова мои проверь. И словечко князю замолви!

- рванулся за ним Андрей.

Демьян смерил его холодным взглядом, повернулся и ушёл. Проводив его глазами, Андрей покачнулся и осел на высокие ступени подклети, роняя меч и хватаясь за голову. Не с того конца он взялся - это было ясно. И так же ясно было, что его теперь ожидает. А потому выход был один - бежать.

5

Зима наконец встала, придя неожиданно. Ещё вчера шли проливные дожди и под копытами коней сочно хлюпала холодная грязь, а уже сегодня ударил морозец и дождь превратился в снег. Обильные снегопады сыпали два дня. Распогодилось лишь на третий. За это время снега навалило столько, что на городские валы высыпало видимо-невидимо ребятишек и молодёжи. Детвора наладилась кататься с горки, девушки перебрасывались снежками с парнями, смеялись и игриво постреливали глазами на проезжающих мимо дружинников.

Андрей ехал за боярином Остамиром. Тот наведывался в Свято-Горов монастырь и теперь ворочался после беседы с игуменом задумчивый и тихий. Сидел боярин в возке, кутался в шубу.

Неспокойно было у боярина на душе, раздражала беготня детворы, девичий смех резал уши. Чему радуются, сукины дети? Беда грядёт! Вот встанет зима, сядет на коня Всеволод Большое Гнездо - и придётся всем боярам убираться с насиженных мест.

Игумен Афанасий тоже был на стороне бояр. Сколько ни княжил на Волыни Роман, раз или два всего вносил в монастырь вклады, а деревеньками одаривал только после долгих просьб. Княгиня его, Предслава, святую церковь не обижала, а он… Надо было менять князя, ой надо!

У обочины дороги парни и девки, хохоча и визжа, перебрасывались снежками. Стояли они по обе стороны дороги, и все проезжающие были ими закиданы. Доставалось и пешему и конному.

Остамир втянул голову в ворот шубы, зло заворчал на проказливую молодёжь, но только хотел крикнуть вознице: «Гони!» - как тот натянул вожжи, останавливая коней.

- Куды стал, бесов сын? - заорал боярин, выпрастываясь из шубы.

- Так ить, - возница указал кнутом вперёд.

В самый последний миг на повороте Остамиров возок обогнал другой - побогаче, запряжённый парой крупных гнедых. Десять верховых скакали следом. Чуть поотстав, по засыпанным снегом колдобинам прыгал второй возок, полупустой. Один из верховых вырвался вперёд, взмахивая плетью над головой:

- Дорогу! Дорогу боярину!

Парни и девки на миг прекратили забаву, и возок пронёсся мимо них невредим.

- Гони! - обрадовавшись, что минует опасность, закричал на возницу Остамир.

Он уже наладился проехать в хвосте поезда, но тут снежки полетели с новой силой. Два гулко стукнули в бока возка, один попал на шубу.

- Вот ужо я вас! - ругнулся боярин. Возница втягивал голову в плечи - чуял, что за это не миновать ему плетей.

Воротившись домой, Остамир сходил в баню, после сидел, попивая малиновый квас, когда раздался стук в дверь. Заглянул тиун:

- Батюшка боярин, там человек приехал от князя. Тебя князь Роман к себе кличет.

Задрожала у боярина рука. Чуть не выронил чашу, с тревогой обернулся на образа, крестя лоб. Вон оно как! А он-то вымылся, во всё чистое перерядился… Как чуял… И тиун не зря на днях докладывал, что сбег один парень… Не он ли выдал?

Но с чего это он взял, что Роман зовёт его на казнь? Когда князь готовит казнь, он присылает полсотни ражих молодцов, которые силком выволакивают боярина из терема, бросают в возок и увозят навсегда. А тут честь-честью передали приглашение… Авось, всё обойдётся. И, сердясь на себя и дрожа от страха, боярин кое-как поднялся с лавки и кликнул слуг, чтобы собирали его к князю.

Подъезжая к княжьему терему, успел немного успокоиться Остамир. Даже придумал, что будет говорить. Он ждал, что его проведут в палаты, где он впервые увидит Романа после его возвращения из Польши, справится о его здоровье, пустит слезу и подольстит на радостях. Но когда возок остановился у красного крыльца, сверху послышался знакомый голос:

- Наконец-то!

Остамир вскинул голову - и ноги отнялись у него. На всходе стоял Роман. Левая рука его ещё лежала на перевязи, но стоял он на своих ногах и даже не опирался о плечо отрока, стоявшего рядом. С лица князь был бледен, горбатый нос выдавался ещё больше, глаза почернели, и полыхал в них такой огонь, что боярин перестал дышать от страха.

- Долго же ты носа не казал в моём терему, боярин Остамир, - меж тем молвил князь. - Я уж думал, не случилось ли с тобой какого лиха? Пришлось отроков за тобой снаряжать. Мыслимое ли дело, - задрожал его голос от сдерживаемого гнева, - князю за слугой своим посылать?

Остамир еле выкарабкался из возка, не жалея дорогой шубы, пал на колени.

- Боялся тебя побеспокоить, княже, - пролепетал он, - за раны твои тревожился. А ныне вижу - здоров ты и силён, как прежде… Вот радость-то! - Повернувшись, Остамир перекрестился на купола княжеской домовой церкви.

- Да, здоров, - чуть поморщился Роман. - И силён… А ты, пёс, - внезапно озлился он, - уже думал, что конец мне настал? Думал, скинет меня тесть мой Рюрик, отберёт Волынь? Лих же - нет! Вот! Грамота! - вскинул он кулак, в котором был зажат свиток. - Боярин Твердята вымолил. Честь ему за то и хвала. А ты и прихвостни твои…

Он заворчал, как зверь, не находя слов, и Остамир покачнулся. Вот оно! Не зря он чуял!

- Ба-атюшка! - завопил он, кидаясь на четвереньках вверх по всходу. - Да помилуй Боже! Да провалиться мне на этом месте! Да кто же тебе наклепал-то? Да у кого язык бесстыжий повернулся? Верные мы твои слуги, княже! Как есть, верные!

- Верные, баешь, - выдохнул, как выплюнул, Роман и мотнул головой, подзывая кого-то невидимого боярину. Опуская глаза, вперёд шагнул Андрей.

Не веря своим глазам, Остамир вытаращился на парня.

- Признаешь человека, боярин?

- К-как не признать! Как не признать, батюшка! - Первое оцепенение прошло, и Остамир лихорадочно соображал, как отвести беду. - Холоп то мой! Надысь сбег. Я уж хотел биричам[44] кликнуть, чтобы кричали о нём на всех улицах. Холоп это мой! Со зла клепает! Кому ты веришь, князь?

Роман метнул тяжёлый взгляд на Андрея. Тот попятился. Не ожидал он такого, когда бежал на княжой двор к Демьяну. Но молчать было себе дороже.