Кащеево царство - Вадим Волобуев

       - Куда путь держите? - спросил он.

       - Подальше от этих мест, - буркнула женщина, снимая лыжи и ставя их возле бревенчатой стены.

       Говор её заставил Арнаса насторожиться.

       - Ты - зырянка? - спросил он.

       - Много будешь знать - скоро состаришься.

       Пермяк усмехнулся.

       - Как же ты шла с детьми через лес? Не боялась, что хищники порвут?

       - Ты о нас не тревожься. Мы без мужчин очень даже запросто обходимся.

       - Да уж вижу, как вы обходитесь - на детей смотреть жалко: того и гляди упадут.

       - А ты на моих детей на зарься. Ты о своих думай.

       - Злая ты баба. Жизнь научила?

       - Любопытен ты не в меру...

       Дверь раскрылась, и Мис-нэ пригласила путников в дом. Арнас тоже решил не оставаться в стороне; ему хотелось послушать, что расскажут пришельцы. Он зашёл в избу, снял колпак и рукавицы, улыбнулся детям.

       - Не слишком-то ты любезна со мной, женщина, - сказал он незнакомке. - Вроде худая тебе не сделал никакого...

       - А мне с тобой любезничать ни к чему. Чай не муж и не сват.

       Арнас усмехнулся.

       - Вижу ведь, что ты зырянка. А я- земляк твой. Из тех же мест.

       Женщина недоверчиво уставилась на него, спросила:

       - Из каких из тех?

       Арнас назвал свой павыл. Женщина кивнула, затем осведомилась:

       - А здесь чего забыл? Югорцам служишь?

       - Может, служу, а может, нет, - уклончиво ответил зырянин. - А тебя как занесло в такую даль, да ещё с двумя детьми? Беглянка, что ль?

       - Что ж ты за настырный такой? Никак не отцепишься...

       Мис-нэ сказала:

       - Ладно вам препираться-то. В одной ведь лодке плывёте - от югорцев спасаетесь.

       - Мне-то что спасаться? - удивился Арнас. - Я всех югорцев победил. А кого не успел, тот скоро сам славянам сдастся.

       - Хорошо же ты победил, - усмехнулась женщина. - Русичи вон почти все полегли - кто на столичной площади, а кто под городом, в стане своём.

       - Врёшь, женщина! - выкрикнул Арнас, бледнея.

       - А ты поди проверь. Там и наших немало погибло. Югорцы-то, когда с русью управились, за пермяков взялись. Народу перебили - страсть. Мне-то повезло, я не в городе осаду пережидала, а в лесу, где охотничьи угодья. Там у местных много заимок поставлено, всегда схорониться можно. А наши, что в городе остались, почти все сгинули. Сказывают, пам югорский на них всю лютость югорскую обрушил. Я как услыхала, что югорцы наших под корень режут, взяла детей и пошла на заход солнца. А муж мой так и остался там навсегда...

       - Откуда знаешь? - буркнул Арнас.

       - Югорцы же и сказали. Не все же там головорезы, есть и хорошие люди.

       - Выходит, побили русичей?

       - Выходит, что так.

       Лицо пермяка омертвело, он прошептал:

       - Но почему? Как же так получилось? - Ошеломлённо развернувшись, он открыл дверь и шагнул наружу. "Как же это произошло? - думал он, идя куда глаза глядят. - Всё было предрешено, и вот на тебе! Почему, отчего? Не могу понять". Вдруг он остановился как вкопанный и ударил себя по лбу. Ну конечно же! Крестос! Вот кто виноват в разгроме. Он же пообещал Нум-Торуму отступить, если тот отдаст Арнаса. Так и случилось: славянский демон покинул своих чад, и новгородцы были разбиты. О чём же думал Крестос, оставляя русь на растерзание югорским духам? Коварный, жестокий бог. Совсем не печётся о своём народе. Зачем он спас Арнаса? Зырянине мог этого понять. Но одно ему было ясно: чем быстрее он уберётся из этой проклятой земли, тем лучше. Сделав такой вывод, он вернулся в избушку Мис-нэ и объявил с порога:

       - Я ухожу. - Повернувшись к беглянке, добавил: - Можешь пойти со мной, женщина.

       - Благодарю за честь, - усмехнулась та. - Но я лучше пережду зиму здесь, а весной спущусь на лодке.

       - Тебя могут найти югорцы.

       - Не найдут. Это место под надёжной охраной. Мис-нэ не даст меня в обиду. Правда, голубушка? - с улыбкой повернулась она к девушке.

       - Истинная правда, - кивнула та, пробуя на вкус кипящую в котле похлёбку.

       - Как знаешь. А я ухожу. - Арнас поднял глаза на Мис-нэ. - Дашь ли ты мне лыжи и лук со стрелами?

       - Конечно. А ещё крючок и конскую нить, чтобы ты мог удить рыбу. И топор.

       - Благодарю. И ещё мою старую одежду.

       - Зачем? Носи эту. Твоя совсем прохудилась.

       - Пускай так. Но я хочу быть в своей.

       - Хорошо. Правда, черки твои я бросила в огонь. Извини. Они были так изношены, что я решила выкинуть их.

       Арнас закусил губу, хмуро глядя на девушку, затем ещё раз обронил: "Благодарю" и ушёл готовиться к походу.

       Он не хотел грубить хозяйке, но не мог и отказаться от подозрений в отношении неё. Всё ему мерещилось, будто она вместе с Крестосом что-то замышляет, а потому в каждом её слове и поступке Арнасу виделось второе дно.

       Как ни уговаривала его Мис-нэ, Арнас остался непреклонен и в тот же день покинул её дом. Ему не хотелось оставаться на ночь с беглянкой и её детьми. Кто знает, может, они посланы, чтобы сбить его с дороги? Мис-нэ снабдила его припасами и пожелала счастливого пути. В её устах это звучало как настоящее заклятье, которое должно было уберечь пермяка от злых духов. Не сказать, чтоб он поверил ей, но где-то в глубине души эти слова придали ему уверенности.

       И в самом деле, путешествие его пролегало легко и приятно. Даже лютый мороз не слишком тревожил Арнаса - он шёл так лихо, что не замечал стужи. На ночь пермяк строил шалаши и разводил костры, днём бежал на лыжах - замерзать было некогда. О пище он тоже не заботился: припасов, что дала Мис-нэ, должно было хватить до самого Камня, а там Арнас надеялся пополнить запасы охотой и подлёдным ловом.

       Пермяк шёл лесом, опасаясь выходить на открытое пространство. Скальпы югорских хонтуев, привязанные к поясу, ободряюще действовали на него, веселили сердце. И всё же Арнас был угнетён. Необъяснимое и внезапное поражение новгородцев расстроило его. Он винил во всём Крестоса, но чувствовал, что истинная причина зарыта глубже. Вновь и вновь возвращался он мыслями к непонятному поведению русского бога и силился отыскать в нём разгадку тайны. Наверняка Крестос получил что-то от Нум-Торума. Но что? Арнас мог лишь гадать.

       На третий день, ближе к полудню, когда клюквенный шарик солнца едва показался над окоёмом, а в густых кронах беломошника забрезжил слабый молочный свет, Арнас вдруг услышал ужасные вопли. Они доносились с полуденной стороны, где протекала река, по которой русичи явились в Югру. Самой реки Арнас пока не видел, но твёрдо знал, что она там. Берегом этой реки он и хотел пройти через Камень. И вот, услышав эти крики, он остановился, поражённый, и невольно потянул со спины лук. Быть может, русичи, обозлённые неудачей, схватили какого-то югорца и мучают его? А может, это югорцы терзают новгородского пленника? В любом случае его это не касается. Чем менее заметным он будет, тем с большей вероятностью доберётся до дома. Доводы были разумны, но голос совести говорил иное. "Возможно, там мучают невинного, а ты - единственный, кто может помочь ему. Неужто ты не сделаешь этого?". Арнас постоял, размышляя, потом вздохнул и во весь дух помчался на помощь несчастному.

       Действительность оказалась ещё ужаснее, чем он предполагал. На маленькой луговине, затёртой меж кривых пихт и приземистых елей, лежал окровавленный человек, терзаемый огромным волком. Чуть поодаль валялся мешок, из которого выкатилось золотое изваяние, изображавшее беременную Сорни-Най. Арнас на мгновение опешил, узрев такое, но тут же стащил со спины лук, натянул тетиву и выстрелил. Зверь по-собачьи взвизгнул, упал на грязный снег и завертелся на месте, пытаясь выдрать зубами стрелу. Пермяк неспешно заскользил к нему, осторожно высматривая в чаще других хищников. Волки редко ходят поодиночке -если один из них набрёл на добычу, скоро здесь должны появиться и дружки. Но лес молчал, не шевелилась ни одна веточка, и недвижимо висела хрустальная паутина лозняка кругом.

       Волчьи визги понемногу затихли, зверь перестал извиваться, лишь слабо подрагивал всем телом, не сводя глаз с приближающегося пермяка. Тот перевёл взор на богиню, ядовито желтевшую в истоптанном снегу, потом посмотрел на полумёртвого человека. Откуда взялась у него столь ценная вещь? Ни лицом, ни одеждой человек не походил на пама или хонтуя, более того, он не походил даже на югорца. Арнас снова поглядел на волка, и вдруг какое-то озарение прожгло ему живот и грудь. Это был не волк, а оборотень, в теле которого скрывался верховный пам Югры. Да-да, вне всяких сомнений - это был он, жестокий шаман, устроивший резню зырян в столице. Превратившись в волка, он устремился в погоню за похищенной богиней, и здесь, на этой луговине, встретил свою смерть. Наверно, это не случайно, - подумал Арнас. Богам так угодно, чтобы они сошлись в этом месте. Может, ради этой встречи Крестос и освободил его? Вот и разгадка. Русский бог вызволил его из лап Куль-отыра, чтобы уязвить богов ещё сильнее. Теперь-то всё встало на свои места. Выходит, Крестос незримо вёл Арнаса по тайге, и ныне, столкнув его лоб в лоб с памом, дал понять, кто скрывается под волчьей шкурой.