Красота красная - Аранца Портабалес
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никак не прокомментировав ее откровения, Санти вытащил бумажник и подозвал официанта. Когда принесли счет, он расплатился и встал.
– Не знаю, как ты, но у меня была ужасная неделя. Много чего произошло. Старуха покончила с собой. Мы нашли рисунки Ксианы Ален. Узнали об отношениях между ней и Фернандо… действительно напряженная неделя. Я думаю, лучшее, что мы можем сделать, это подождать до понедельника и посмотреть, что нас ждет с этими записями из дома соседей Аленов. И, кроме того, я хотел бы немного побеспокоить Инес Лосано. Эта женщина не похожа на образец самоконтроля. Если нажать на нужные точки, она может взорваться. Короче говоря, я отвезу тебя домой.
«Нет, – подумала Ана. – Нет, не вези меня домой». Она сразу поняла, что происходит. Такое с ней случалось не в первый раз. Она даже уже привыкла. Одно дело услышать «у меня есть сын», но как только мужчины видели его, они быстро исчезали.
По дороге к дому Аны они почти не разговаривали. Они все уже обсудили. И расследование. И то, о чем думали. И Саманту. Им больше нечего было сказать друг другу. Санти не отводил взгляда от дороги, размышляя, почему все должно быть так сложно. Почему они не могут просто провести эти два дня так же, как и предыдущие выходные. Почему они не могут просто запереться в его квартире и не разговаривать. Ничего не подвергать сомнению.
Однако это было невозможно. Многие детали имели значение. Звонок Сэм имел значение. Но сильнее всего его тяготили последние слова. «Мой отец был жестоким», – сообщила Ана. «Я тоже», – должен был признаться он.
Дорогу перебежала собака, и Санти резко затормозил.
Ана вскрикнула.
– Что это было?
– Собака. Ничего страшного. Я отвлекся.
– Что ж, надеюсь, ты будешь более внимателен. Мы чуть не разбились.
Санти понял, что она злится. Как же ему хотелось сказать, что он умирает от желания остаться с Аной в ее доме. Или повернуться и отвезти ее к себе. Однако ничего подобного он не сделал. Просто продолжил вести машину. Но немного помедленнее.
Он припарковался перед домом Аны. Она вышла и посмотрела на Санти, явно ожидая каких-то слов. Однако он не сделал попытки попрощаться. Даже не поцеловал ее. К тому времени Ана уже знала его достаточно хорошо, чтобы понимать: Санти тренирует сдержанность. Направляясь к подъезду и входя в дом, она снова чувствовала себя подавленной. И глупой. Из-за того, что рассказала ему все о себе. Из-за того, что не поступала, как и он, не выдавала минимальные сведения. После Санти просто говорил «извини», и все. Он уже все исправил с помощью сообщений в WhatsApp, на которые, как он знал, Ана не собиралась отвечать.
Уже дома Ана приняла душ и надела белую футболку и хлопковые шорты, в которых обычно спала. Она не стала сушить волосы феном, поскольку было жарко. Вместо этого пошла на кухню и приготовила кофе с молоком. Наверняка он не даст ей уснуть, но сейчас Ану это не волновало.
Она села на диван и включила телевизор. На всех каналах шли летние футбольные турниры. Предсказуемые фильмы. Беседы о политической ситуации. Тем не менее Ана не выключила его. Просто поискала на Netflix новый сериал и свернулась калачиком на сиденье.
Телефон засветился сообщением от Санти.
«Чем занимаешься?»
«Я же сказала, что не собираюсь общаться с тобой через WhatsApp».
«Ну тогда открой дверь».
Ана встала и направилась к входу, не веря, что этот идиот находится возле двери и не в состоянии нажать кнопку звонка. Как и на днях, Санти сидел на полу.
– Это уже становится привычкой. У меня есть соседи, ты в курсе? – пожурила она наполовину в шутку, наполовину серьезно.
Санти быстро встал и переступил порог квартиры. Затем потянулся к Ане за поцелуем. Но сначала прошептал ей на ухо именно те слова, которые репетировал, как только развернулся на дороге. Те, которые, как он догадывался, Ана хотела услышать:
– Я тоже хочу быть тем, кто постучал в твою дверь в субботу днем.
Нетрадиционные
В понедельник утром, прежде чем отправиться в полицейский участок, он заехал в больницу, чтобы вернуть Бреннану дневник Лии Сомосы. В воскресенье Санти отсканировал его и подробно проанализировал. Субботний вечер он провел с Аной, а утром она уехала в Луро за своим сыном. Итак, он остался один, и ему не оставалось ничего другого, как погрузиться в мысли своей главной подозреваемой. А сейчас он готовился принять упреки Коннора Бреннана в аморальном поведении.
Его заставили ждать почти полчаса. В приемной Санти проанализировал всех пациентов, которые, как и он, ждали Коннора. Даже пробовал представить, зачем они здесь. Наркоманы, шизофреники, обсессивно-компульсивные, анорексички, булимички. Насильники. Наверняка среди присутствующих найдется кто-то из них. Являлся ли Санти одним из них? Была ли у него проблема? Он тысячу раз повторял, что тот срыв был единичным событием. Но также Санти отдавал себе отчет, что, если бы вернулся назад, в тот день, в тот паб, в тот момент, когда Саманта висела на шее другого парня… Вернись он в то мгновение, снова поступил бы точно так же. Пусть Санти и старательно отрицал правду, но в глубине души он знал. Знал, что у него не хватило бы самообладания. Он не удержался бы и ударил ее, чтобы выплеснуть всю ярость, неудержимый гнев, который он испытывал в тот момент. До того случая Санти и не подозревал, что способен испытывать подобные эмоции. Теперь он точно знал. Понимал, что наступит момент, когда его разум издаст «буууум» и что-то взорвется, унося с собой здравомыслие, весь приобретенный самоконтроль, весь здравый смысл, все то цивилизованное прикрытие, которое есть у каждого. И появится другой Санти. Тот, другой, которого он изо всех сил старался спрятать внутри на веки вечные.
Подошедшая медсестра сообщила, что он может войти.
– Санти! Мне жаль, что тебе пришлось подождать. Что привело тебя сюда?
– Спокойно, все в порядке. Я просто хотел отдать тебе это. На днях мы прихватили его с собой из Лас-Амаполас. Я подумал, не мог
