Наполеон - спаситель России - Андрей Буровский

Впрочем, Сперанский уже и сразу кое-что сделал: Ука­зом 10 марта 1809 г. отменялось право помещиков ссылать своих крестьян в Сибирь за маловажные проступки. Под­тверждалось правило: если крестьянин единожды получил свободу, то он не мог быть вновь укреплен за помещиком. Получали свободу выходец из плена или из-за границы, а также взятый по рекрутскому набору. Помещику пред­писывалось кормить крестьян в голодные годы. С дозволе­ния помещика крестьяне могли торговать, брать векселя, заниматься подрядами.

Проект встретил упорное противодействие сенаторов, министров и других высших сановников, и Александр I испытывал на себе и сильнейшее давление придворного окружения, включая членов его семьи, стремившихся не допустить радикальных преобразований в России.

Царь не решился полностью реализовать проект.

Из всех идей Сперанского реализовалось только соз­дание Государственного совета 1 января 1810 г. Государ­ственный совет состоял из Общего собрания и четырех департаментов — законов, военного, гражданских и духов­ных дел, государственной экономии (позже временно су­ществовал и 5-й — по делам царства Польского).

Для организации деятельности Государственного совета создавалась Государственная канцелярия, и ее госу­дарственным секретарем назначен Сперанский. При Государственном совете учреждались Комиссия составления законов и Комиссия прошений.

Государственный совет не издавал законы, а служил совещательным органом при разработке законов. Его за­дача — централизовать законодательное дело, обеспечить единообразие юридических норм, не допускать противо­речий в законах.

С учреждением Государственного совета Сперанский стал государственным секретарем, и тем самым — влия­тельнейшим сановником России, фактически вторым по­сле императора лицом в государстве.

Над головой реформатора начинают сгущаться тучи. Сперанский вопреки инстинкту самосохранения продол­жает планировать реформы. В отчете, представленном императору 11 февраля 1811 г., Сперанский докладывает: «Никогда, может быть, в России в течение одного года не было сделано столько общих государственных постанов­лений, как в минувшем. /.../ Из сего следует, что для успеш­ного довершения того плана, который Ваше Величество предначертать себе изволит, необходимо усилить спосо­бы его исполнения. /.../ следующие предметы в плане сем представляются совершенно необходимыми: I. Окончить уложение гражданское. II. Составить два уложения весьма нужные: 1) судебное, 2) уголовное. III. Окончить устройство сената судебного. IV. Составить устройство сената правительствующего. V. Управление губерний в порядке судном и исполнительном. VI. Рассмотреть и усилить спо­собы к погашению долгов. VII. Основать государственные ежегодные доходы: 1) Введением новой переписи людей. 2) Образованием поземельного сбора. 3) Новым устрой­ством винного дохода. 4) Лучшим устройством дохода с казенных имуществ. /. Можно с достоверностью утверж­дать, что /.../ совершением их /.../ империя поставлена будет в положение столь твердое и надежное, что век Ва­шего Величества всегда будет именоваться веком благо­словенным».

Вроде бы не революция? Всего-то улучшение системы управления государством, без посягательства на основы. И продолжение тоже не угрожает переворотами и ката­строфами.

Но раздражал сам факт изменений. И с чьей инициати­вы?! Какого-то безродного «поповича».

Недовольных, которым после реформ Сперанского приходилось шевелиться или которые что-то потеряли, набиралось немало. А ведь кто они? Дворяне или чинов­ники. Люди, близкие к власти, заметные и важные. Стано­вой хребет государства, опора режима.

Реформы Сперанского откровенно были направлены на подготовку Конституции системы выборной власти. А этого почти все дворяне боялись, как бесы, по слухам, запаха ладана.

Были и идейные враги, в том числе сестра царя, Еле­на Павловна, и члены ее домашнего кружка, в том числе Н.М. Карамзин. Россия должна оставаться неограничен­ной монархией! Нечего смотреть на всякую там Евро­пу! Никаких перемен! «будут ли земледельцы счастливы, освобожденные от власти господской, но преданные в жертву их собственным порокам? Нет сомнения, что... крестьяне счастливее... имея бдительного попечителя и сторонника»[110]. Аргумент совершенно классический: накануне почти всякой аграрной реформы помещики уверяют, что без них крестьяне сопьются, «потеряют духовность» и вообще перестанут работать.

Капля камень точит. Александру постоянно доносили, что Сперанский позволяет себе о нем «непозволительные суждения». Все его дерзкие высказывания мгновенно пе­редавались императору. Самым болезненным для самолю­бия Александра были известия, что Сперанский смеется над ним. Что в действительности говорил Михаил Михай­лович, а что нет — трудно установить. Вот что рассказыва­ли — известно. Неосторожные упреки Сперанского в адрес Александра I за непоследовательность в государственных делах (или слухи о них) в конечном счете сделали отношение императора более сухим и сдержанным.

В канун же войны с Францией Сперанский был обвинен в шпионаже. Дело в том, что свою переписку с французскими юристами он и накануне войны не прекратил. Императору представили подборку писем Сперанского, в которых он критически отзывался о законах Российской империи и об императоре лично. Припомнили Эрфурт и встречи с Наполеоном. И обвинили в передаче французам «важных секретов».

В какой степени верил этому Александр? Трудно ска­зать. В 8 часов вечера 17 марта 1812 года в Зимнем дворце состоялась роковая беседа между императором и госу­дарственным секретарем. О подробностях беседы можно строить любые догадки, но известно, что Сперанский вы­шел из кабинета императора почти в беспамятстве и вместо бумаг стал укладывать в портфель свою шляпу. Император вышел из кабинета с очень расстроенным видом, произ­нес: «Еще раз прощайте, Михаил Михайлович».

В тот же день началась ссылка Сперанского, которая продолжалась до 1821 года.

Называлось это тогда «падением Сперанского». В дей­ствительности «упал» не только важный чиновник — подво­дился итог целому витку несостоявшихся реформ. Повто­рялось «дней Александровых прекрасное начало».

Интересно, что в народе мало верили в «измену» Спе­ранского. Скорее видели в нем заступника, погубленного дворянами, «...местами ходил, довольно громкий говор, что государев любимец был оклеветан, и многие помещичьи крестьяне даже отправляли за него заздравные молебны и ставили свечи. Дослужась, — говорили они, — из грязи до больших чинов и должностей и быв умом выше всех между советниками царскими, он стал за крепостных... возмутив против себя всех господ, которые за это, а не за преда­тельство какое-нибудь, решились его погубить»[111].

Что характерно, после окончательной победы над Наполеоном Александр снова возвращается к идее ре­форм. В ноябре 1815 г. он даровал конституцию царству Польскому. В 1816-1819 гг. завершается крестьянская реформа в Прибалтике.

В 1818 г. Александр I поручил адмиралу Мордвинову, графу Аракчееву и Канкрину разработать проекты отме­ны крепостного права.

Проект Мордвинова предполагал, что крестьяне получа­ют личную свободу, но без земли, которая вся полностью остается за помещиками. Размер же выкупа своей личнос­ти зависит от возраста крестьянина: 9-10 лет — 100 рублей, а если 30-40 лет — уже 2 тысячи.

Проект Аракчеева состоял в том, чтобы освобождение крестьян провести под руководством правительства, при­чем выкупать постепенно крестьян с землей из расчета две десятины на душу по соглашению с помещиками по ценам данной местности.

Проект Канкрина предполагал медленный, до 1880 года, за 60 лет, выкуп крестьянской земли у помещиков.

Ни один из этих проектов не был реализован, но что важ­но — меняя исполнителей и разработчиков, Александр I до конца своего царствования хотел освобождения крестьян­ства. В том числе и между 1807 и 1812 гг. Но эти годы — вре­мя почти беспрерывных войн. Если бы реформы не затра­гивали интересов военного сословия, кто знает, как могло все повернуться? Но по словам попечителя Петербургско­го учебного округа Д.П. Рунича, дворяне «теряли голову только при мысли, что конституция уничтожит крепостное право и что дворянство должно будет уступить шаг вперёд плебеям».

Русско-персидская война 1804-1813 гг. Это была третья из четырех войн между Российской империей и Персией в XVIII и XIX вв. (Первая — 1722-1723; вторая —1796; четвертая — 1826-1828). Все они закончились для России победой.

Причиной именно этой войны послужило присоеди­нение Восточной Грузии к России, принятое еще Павлом I 18 января 1801 г. 12 сентября 1801 Александр I подписал «Манифест об учреждении нового правления в Грузии», Картли-Кахетинское царство входило в состав России и становилось Грузинской губернией империи. Далее до­бровольно присоединились Бакинское, Кубинское, Даге­станское царства. В 1803 г. присоединилась Мингрелия и Имеретинское царство. В ноябре 1803 г. — январе 1804 г. штурмом взята Гянджа и присоединено к России Гянджинское ханство.