Магия на каждый день - Арина Холина

— Ой… — пискнул Паша и согнулся.

У него зазвонил мобильный — Кравиц пошарил рукой по карману, но от боли не мог сообразить, как достать телефон. Настя наклонилась, вынула трубку и ответила:

— Кто? «Сибирский никель»? Извините, Павел не может подойти — он сейчас избивает одну из своих актрис. Нет, это не шутка. Нет, это не такой метод работы… Просто господин Кравиц — неуравновешенный психопат с острыми симптомами маниакально-депрессивного психоза. Да, конечно, перезвоните попозже, должен же он кровь с рук смыть…

— Что ты плетешь? — взвыл Паша, с трудом приподнимаясь с пола.

Не удостоив его ответом, Настя вышла из ванной и закрыла дверь на ключ.

«Пусть посидит там, успокоится», — подумала она, пошла в спальню и бросила на пол чемоданы. Уложив вещи и косметику, Настя перетащила все это в коридор, нашла ключи от «Круизера» и вызвала лифт. Кое-как запихнув багаж в машину, села за руль и неуверенно тронулась с места. Она очень плохо водила машину — могла переезжать с места на место только ночью. Но сейчас было не до сомнений. К тому же это был порыв, а не осмысленное решение — она просто чувствовала, что не может больше оставаться в этой квартире, в этой жизни. Настя отъехала на пару кварталов, остановилась и позвонила сестре. Та не отвечала. Настя набирала номер семь раз подряд, но без результата.

«Трахается со своим единственным», — с раздражением подумала Настя и швырнула сотовый на заднее сиденье.

Саша бросила томный взгляд на Матвея и приступила к десерту. Он привез ее в лучший рыбный ресторан в городе, и уже час Саша молча жевала, глотала и закатывала от восторга глаза. Десерт тоже выглядел неплохо — пралине с карамелью и черникой. Саша отломила кусочек ложечкой, положила в рот и застонала от восхищения — пирожное превзошло все ожидания.

— Слушай, а у тебя папа-мама есть? — полюбопытствовала она.

— Папа-мама? — Матвей поднял брови.

— Ну, родители… — пояснила Саша.

— Нет, — покачал он головой. — Мы с Алиной одни.

— И родственников нет никаких?

— Есть. Но мы с ними не общаемся, — нахмурившись, ответил Матвей.

— Чего так? — заинтересовалась Саша.

— Ну… Они нас не одобряют.

Чувствовалось, что ему не очень приятна тема, но в то же время он не готов грубо оборвать разговор.

— Почему?

— Считают, что Алина слишком амбициозна и слишком многого хочет, — признался Матвей.

— Я с ними совершенно согласна! — воскликнула Саша, положив руку на грудь.

— Не говори так о ней, — мягко попросил он. — Мы очень близки. Алина всегда меня поддерживала, всегда хотела для меня самого лучшего… А я… я не оправдал ее надежд.

— А почему вообще ты должен оправдывать ее надежды? — возмутилась Саша. — О себе подумай!

Матвей вдруг перегнулся через стол.

— Потому что она моя сестра! Никто не будет любить меня так, как она! Я хочу сделать ее счастливой, даже ценой своих собственных желаний!

— А я? — обиделась Саша. — Неужели ты не понял, что я тоже люблю тебя?

— Ты? — Матвей вдруг совершенно искренне растерялся. — Но это другое…

— Почему другое?! — Саша залпом допила чай и потянулась к сигаретам.

— Потому что… — Он развел руками. — Потому что мы с тобой чужие люди, а она моя сестра. Мы связаны кровными узами.

— Понятно, — буркнула Саша. — Счет! — гаркнула она проходившему мимо официанту.

— Ты рассердилась? — спросил Матвей по дороге домой.

— Ну… И да, и нет. Просто я не понимаю, почему ты так думаешь, — глядя в окно, пробубнила Саша.

— Как?

Она хотела сказать: «Как урод!», но сдержалась.

— Что, кроме сестры, тебя никто не будет по-настоящему любить, — ответила она, развернувшись к нему лицом. — Почему ты не веришь мне?

— А с какой стати? — разозлился он. — Что ты сделала такого, чтобы я тебе доверял?

— Но ты ведь даже не попробовал! — завелась Саша. — Это подло! Я верила в нас, верила, что все у нас по-настоящему, что это любовь, что ты мой единственный… А ты со своей Алиной использовал меня в своих дурацких интересах!

— Это не дурацкие интересы! — проорал Матвей, глядя в зеркало заднего вида. — Это моя жизнь! Моя семья! Честь семьи для меня дороже всего на свете! Понимаешь?

— Нет! — крикнула ему в ответ Саша. — Вот именно это я как раз и не понимаю! Ты же знаешь мою историю!

Он резко остановился, вышел из машины, открыл дверь со стороны Саши.

— Ключи… — Матвей бросил Саше на колени ключи от машины. — Вот, я тебе тут открыл лимит по карте… — Он швырнул золотую кредитку «Visa». — Все, пока.

— А ты куда? — крикнула Саша вслед.

Но он только махнул рукой.

Саша фыркнула, развела руками и села на место водителя.

— Псих, — сообщила она автомобилю.

Она почти расстроилась, но неожиданно поняла, что первый раз останется в доме одна. И это значит, что ей представляется редкая возможность порыться в ящиках, заглянуть в кабинет Матвея, включить его компьютер — словом, узнать все, что он скрывает!

Саша пришла в отличное расположение духа, завела машину и рванула домой. По дороге она, правда, не удержалась и заехала в «Тод’з» — купила по карте Матвея три новые сумки, две пары сапог и кучу всякой мелочовки. Немного подумала и заглянула в «Дольче и Габбана», откуда вышла с кучей пакетов и сообщением из банка о том, что лимит исчерпан.

— Живем один раз! — весело сообщила Саша автомобилю, похлопала его по крылу и покатила из Москвы.

Глава 25 Дело в шляпе

Анна и Аглая в ужасе смотрели на нее. Настя никогда не видела у них на лицах такого выражения. Как будто она сообщила о том, что у нее смертельный диагноз и жить ей осталось неделю.

— Аня! Глаша! — взвыла Настя. — Скажите хоть что-нибудь!

— Ужас… — произнесла Глаша.

— Хуже и придумать нельзя было, — подтвердила Анна.

Настя чуть с ума не сошла стоять в переулке и думать о том, как ей теперь быть и куда деваться. В конце концов, несмотря на то, что она не хотела, не могла, боялась, стыдилась… Настя мужественно решила, что придется отправиться туда, куда подсказывало сердце. Домой. На растерзание.

Когда она, бледная, с поникшей головой, насквозь несчастная, появилась в гостиной, Анна с Аглаей без лишней суеты усадили ее на диван и молча выслушали все, что у нее накопилось.

— Что мне делать? — едва слышно произнесла Настя.

— Девочка моя… — Анна села рядом и обняла дочь. — Выход есть. Просто мы о нем пока не знаем.

— Не волнуйся, что-нибудь придумаем, — слишком уж бодро сказала Аглая.

— Он надо мной издевается, понимаете… — со слезами на глазах призналась Настя. — Я больше не могу так, ни секунды… Это просто ужасно! Невыносимо. А дальше будет только хуже…