Девятый для Алисы - Дарья Волкова

Спустя еще пятнадцать минут бюрократии им возвестили:

— Так, Мишка, за документами через неделю приедешь. А теперь брысь.

— Спасибо вам большое, Лидия Тимофеевна!

— Это у меня рабочий день вот-вот закончится. А в ювелирном салоне — еще час работы.

— Зачем мне в ювелирный?!

— Ну точно Васька тебя уронил. И хорошо, если не с крыши. Кольца купи! Раз уж так озабочен тем, чтобы всему миру сообщить, что это — твоя женщина.

— Ребята! — Султан поднял вверх руку с бутылкой шампанского. — Поздравляю!

— Рано пить шампанское! — Миша открыл дверь «Победы». — Нам надо срочно купить кольца. Погнали!

Надо ли повторять, как сильно любил эти слова Султан Оздоев? Под рев мотора «Победы» Миша и Алиса пили свое свадебное шампанское прямо из горлышка.

— Выбирай.

Она думала совсем недолго.

— Вот это.

Взгляд продавца ювелирного салона был весьма снисходителен и красноречив.

— Алис, — шепнул Миша ей на ухо. — Я могу себе позволить купить тебе другое кольцо. Подороже. С… камушками.

У нее было уже кольцо с бриллиантами. Пусть и не обручальное. И это кольцо подарило ей путь к свободе. А сейчас она хочет это.

— Я хочу это, — Алиса твердо указала на тонкий золотой обод. — Только такое.

— Хорошо. Будьте добры два — мужское и женское.

Бутылку шампанского они допили на обратной дороге. И потом сидели молча, переплетя пальцы и слушая, как задорно Султан подпевает громким ритмичным мотивам.

Султан доставил их до дома. Помахал энергично рукой на прощание. И Алиса с Мишей еще успели услышать, как он говорит кому-то по телефону: «Сам в город отвез! Да я тебе отвечаю — это не фейк! Девятый точно женился!»

— Ну вот теперь я точно готов есть сочни, — Миша повесил свою и Алисину куртки на вешалку. — Там еще курица вчерашняя есть с гречкой.

— Хорошо, — спокойно отозвалась Алиса. — Пойдем на кухню. Ты, наверное, голодный.

— А ты? — он поймал ее за руку, повернул к себе лицом.

Долгий-долгий взгляд. И сочни остались ждать на кухне своего часа. Наступил он, скажем честно, не скоро.

Поза была самой простой, миссионерской. До изысканных ласк дело тоже не дошло. Они были на самом деле голодные. Оба.

Единственная ласка, что удалась ей — это держаться за его плечи и гладить их.

Единственная ласка, что удалась ему — проверить, готова ли его жена — и вздрогнуть всем телом, почувствовав влагу.

А потом они слились. Его поначалу неспешные размеренные движения. Дрожь ее пальцев на его плечах. И взгляды, не отводя, не закрывая глаз. Смотреть, не отрываясь, чувствуя каждый миллиметр движений — его внутри, ее по плечам. И только в финале прикрыть глаза от затапливающего наслаждения.

— Алиса…

Она открыла глаза. И тут же счастливо зажмурилась, утыкаясь ему в шею.

— Алиса… — повторил Миша, положив руку на ее плечо и слегка поворачивая Алису. — Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Что? — неужели между ними еще остались какие-то невыясненные вопросы?!

— Ты любишь меня?

Она образцово, как настоящая блондинка, хлопнула пару раз глазами. А ведь и правда… Не сказала.

— Миша… — Алиса подняла руку и коснулась его щеки. Чуть-чуть колючий. Такой родной. — Я так свыклась со своей любовью к тебе, что, мне кажется, все об этом знают.

— Не все.

Теперь уже она обхватило его лицо ладонями, вглядываясь в глаза. Взгляд у Миши был напряженный.

— Неправда, — она самыми кончиками пальцев гладили его колючие щеки. — Ты все прекрасно знаешь. Ты не можешь не знать, не чувствовать, — она прижалась губами к его губам, — как сильно я тебя люблю. Мой родной. Мой любимый.

Его взгляд из напряженного стал какой-то беспомощный. А потом он крепко-крепко обнял Алису.

— И я тебя. Моя. Моя любимая. Моя жена.

Алиса поежилась, словно эти слова были слишком…. Слишком яркие. Слишком сильные. Они делали ее слишком счастливой. Хотя, наверное, нельзя быть слишком счастливой. А к этим словам — к ним надо просто привыкнуть. И она обязательно привыкнет.

— Как же я тебя люблю… — Миша прижал ее к себе крепче. — Как же я по тебе скучал. — А потом разжал руки. — Дай на тебя посмотреть.

Ей почему-то стало неловко. Она раньше не стеснялась своей наготы. Теперь же почему-то захотелось прикрыться. Но ведь это Миша… Ее любимый. Ее… мамочки… муж.

— Пожалуйста… — прошептал он, стаскивая одеяло вниз. — Пожалуйста… Позволь мне посмотреть. Я так скучал по тебе…

Одеяло уползло в сторону. Мишина горячая ладонь с камушками мозолей легла на ее плечо и двинулась вниз. Вслед за нею двигался восхищенный мужской взгляд. Они вдвоем огладили и обласкали упругую женскую грудь, скользнули по животу, обвели пупок и…

…и тут Миша подскочил на кровати.

— Что это?!

Руку Алисы, метнувшуюся за одеялом, он успел перехватить. И теперь напряженно всматривался в ее живот. Точнее, чуть ниже.

— Это… татуировка, — едва слышно выдохнула Алиса.

— Это я уже понял, — Миша выпустил ее руку, и, опершись ладонями о кровать по обе стороны от ее бедер, наклонился низко, почти вплотную. И принялся разглядывать. — Какой интересный рисунок.

— Это схематическое изображение йони, — отчаянно краснея, пролепетала Алиса. Несмотря на все уговоры самой себе, не смущаться почему-то не получалось. Но ведь это же Миша… Миша, который нависал над ней, обнаженной, и пристально разглядывал ее тело.

— Йони? — он наклонил голову, продолжая разглядывать. — Что такое йони? Это же вроде чудище двухметровое лохматое, нет?

— Это йети! А йони — это… — Алиса поняла, что уже вся заливается алым румянцем. И поспешно, пока не растерялась окончательно, выпалила: — Это схематическое изображение женского начала.

Миша прищурился, всматриваясь. А потом коснулся пальцем небольшого рисунка в самом низу женского живота, обвел по внешнему контуру. И хриплым голосом произнес:

— Похоже. Красиво.