Звериный подарок - Юлия Шолох

Радиму не нравилась мысль, что Дарька будет терпеть его приставания стойко, как положено порядочной жене, и он готовился упорно бороться с ее стыдом, собираясь доказать, что для нее близость может стать таким же наслаждением, как и для него. И станет!

И был весьма удивлен всяким отсутствием этого самого стыда. То ли ее просто забыли научить, то ли пара люна-са сделала ее более раскованной, он не понял. Проснувшись к обеду и открыв все шторы, чтобы запустить в комнату побольше света, она долго его изучала, как когда-то у костра изучала зверя, причем не просто смотрела, а тщательно ощупала, а местами даже обнюхала, вызывая неконтролируемые приступы восторженного смеха. А потом уселась сверху, прижала ладони к его груди и заявила свои права.

— Мое! — громко сообщила окружающему миру.

И Радим с превеликим удовольствием подтвердил:

— Твое.

За все время, которое они провели в доме, мысли Радима отвлеклись от Дарьки только дважды, и оба раза это было что-то вроде крика души с просьбой небу, что только бы ничего не случилось и никто не явился им мешать.

Глава 19

Новая жизнь

В день нашего возвращения прибыла делегация горных. Я с удовольствием поприветствовала их в зале и получила свадебный подарок. Это была статуэтка из полупрозрачного камня, изображающая птицу с человеческим лицом и пышным разноцветным хвостом. Их символ богатства и плодородия. Статуэтка была настолько красивой, что мои благодарности звучали совершенно искренне — глаз оторвать от такой красоты было невозможно. Так и ушла, смотря на фигурку, примостившуюся в ладони, и вызвав у горных довольные усмешки.

Радим освободился только поздно ночью.

Переселять нас никуда не стали, мы ночевали то в его комнате, то в моей, благо они находились почти рядом, всего через коридор. Правда, мать Омелия показала мне несколько выделенных нам комнат, но их нужно было ремонтировать и обставлять согласно нашим желаниям, а я пока не знала, какие у нас желания.

По вечерам, когда бесконечный поток встреч, бумаг и срочных решений иссякал и Радим освобождался, то сразу меня звал. Слышно было уже на расстоянии, и я сразу шла его искать, такая у нас была игра. Шла на зов, кружила по коридорам, заглядывала в комнаты, пока не находила. А если я была занята, он приходил сам. Садился где-нибудь в углу и наблюдал за уроком истории, или языка, или магии, которой меня пытался обучить волхв. Собственно, у него не особо получалось, он старался изо всех сил и каждый раз безрезультатно.

— Не знаю, как вас удалось обучить целительству, — качал он головой. — Не бить же вас, в самом деле? А сами вы ну никак не хотите!

Не то чтобы я не хотела. Просто все равно сильную молнию не запущу, а мелкой и слабой врагов щекотать — смех да и только.

Список моих занятий был составлен лично матерью Омелией, поэтому я ничего против не говорила. Ходила к Поляну, как того требовали, и старательно собирала из воздуха в кучку энергетические разряды.

— Стыд и позор! — мрачно бормотал в конце урока волхв. — Не могу научить взрослого человека простейшему фокусу!

Через две недели уроки магии заменили на уроки самозащиты. Вот так. Пришла однажды мать и отвела меня в казармы, расположенные в конце парка позади замка. Там поговорила с Билугом, тем самым, кто с детства учил Радима и альф, а Билуг передал меня Улему. Теперь четыре раза в неделю мне предстояло приходить сюда на тренировку.

Зачем, сразу понятно. Слабость вожака должна уметь хоть что-то сделать в случае нападения. Только не очень-то верю, что смогу продержаться хоть минуту против белоглазого. Они слишком быстро двигаются, и, как только окажутся достаточно близко с этими своими ножами, шансов у меня уже не будет.

Оказалось, Улем тоже так думает. Первым делом он стал учить меня метать ножи, даже не совсем ножи, а узкие, длиной с ладонь, двусторонние клинки. Чуть не заснула, пока слушала про балансировку оружия и как ее проверять. Это еще полбеды. Потом Улем взялся рассказывать, как этот нож надо метнуть, причем не куда попало, а в цель. Сделать замах, не давая участвовать в нем кисти. Дать ножу соскользнуть с руки.

Неужели он все это серьезно и не шутит? После часа зубрения теории я поняла, что крепко влипла. Все сложности, с которыми я встретилась у Поляна, показались глупыми и мелкими, потому что Улем от меня так просто не отстанет. Он был спокоен, как скала, и ни разу не показал, что чем-то недоволен. Волхв бы на его месте уже выл бы в голос и волосы на голове рвал, причитая. А Улем невозмутимо все заново повторяет и, похоже, способен повторять до самого утра.

Через неделю у меня стало получаться, по крайней мере, нож не падал с руки прямо у ног, а летел в сторону цели. Хотя я страшно этим гордилась, у Улема был такой вид, будто ничего не изменилось. Ни разу не видела такого невозмутимого человека. Ни тени эмоции, ни одного лишнего слова.

Зато довелось посмотреть на бой альф. Пришел однажды под конец урока в казармы парнишка, крепкий и рослый, но на лицо — ребенок. Пока на круглой площадке, утоптанной в пыль, не перекинулся в волка. Он дрался с альфой, имени которого я не знала, и проиграл. Зрелище не из приятных, два зверя носились, пытаясь вцепиться друг другу в глотку, катались по земле и рычали. Улем придерживал меня рукой, не давая подойти ближе, но смотреть не мешал. Альфа оставил мальчишку лежащим на земле, когда на том места живого не оставалось. Впрочем, его тут же подхватили двое других и понесли в сторону замка, видимо к больнице. Я предложила помощь, но Улем так же невозмутимо отказался.

— Они сами справятся, ты лучше занимайся, чем должна.

— С ним все будет хорошо?

— Конечно, — тут он весьма хищно улыбнулся. — Он вернется и станет сильным альфой. Это все видят.

— Вернется? Но зачем ему?

— Кровь зовет, — непонятно ответил.

Я тут же спросила, что это значит, но он пожал плечами и ушел. Урок был закончен, а просто так общаться Улем не любил.

Вообще, зрелище боя особо ничем не пугало и не шокировало. После пережитого в лесу нападения — драка как драка. Никто не умер.

Вскоре после этого мать Омелия привела ко мне в комнату пожилую женщину с огромными сияющими глазами и ямочками на щеках.

— Познакомься, Дарена, это старшая Митроль, люна-са. Надеюсь, она сможет ответить на твои вопросы и рассказать о чем-нибудь доступном только таким, как вы.

Я поклонилась Митроль и дождалась, пока она усядется в единственное кресло, предназначенное для гостей. Сев, она тут же улыбнулась, не только губами, лицом, а как-то вся целиком.

Мать ушла, оставила нас наедине. Я во все глаза смотрела на люна-са, что-то было в ней такое, к чему тянуло. Седые волосы очень ей шли, и даже морщины смотрелись удивительно ладно на круглом смуглом лице.