Тот, кто назначен судьбой - Татьяна Алюшина

Он тогда сказал ей: «Только пообещай, что не станешь искать половинку для меня!» И она легко пообещала: конечно, не будет! Степанида давно и точно знала, что его половинка – это она сама, и ничего здесь уже не исправишь и не изменишь.

Как бы ему ни хотелось изменить.

Так вот легла жизненная карта – трудная, не трудная и, может, не очень удачная, но вот судьба скинула тебе именно эти карты, а ты играй с ними как сможешь и старайся выигрывать.

Она поняла и почувствовала, что это тот самый ее единственный мужчина, когда упорно и тупо, практически уже ничего не соображая, шла за волокушами, которые тащил на себе Саргин, и думала только о том, что надо переставлять ноги, идти вперед и постараться не упасть. И вдруг подняла глаза от земли и посмотрела в его спину и на напрягшуюся от натуги шею, на которую был накинут веревочный хомут от волокуши, и Стешу словно ударило озарившее осознание того, что вот этот мужчина дан ей жизнью и судьбой и, наверное, богом на всю оставшуюся жизнь! Что это тот самый ее мужчина!

И эта мысль так ошеломила Стешку, что она тут же запретила себе думать об этом, сосредоточившись на более главном в тот момент – идти вперед столько, сколько она сможет.

А потом эта ее болезнь в избушке и странное помутившееся сознание, из которого выплывало лицо Тимофея, то четкое, то размытое, то совсем близко, то отдаляясь, и ей казалось, что она смотрит на него обнаженного, и он кажется ей великолепным и прекрасным, как древний бог!

Но странное дело, Степанида каким-то непонятным образом всеми нервами постоянно чувствовала его присутствие рядом, и это успокаивало ее необычайно и почему-то давало непоколебимую уверенность, что он спасет ее от всего на свете и нечего, просто нечего бояться, когда он рядом.

И это его предупреждение, прежде чем пригласить ее «на сеновал», что он не вступает в серьезные отношения.

Стешке было смешно – а кто нас с тобой спрашивает, куда мы там вступаем, а куда не вступаем по принципиальным соображениям, – вот свел бог, одарив встречей, и ничего не изменить, и запели, зазвучали две красивые партии, сливаясь в один необыкновенный дуэт.

Нет, можно, разумеется, отказаться от своего человека. Можно. Никто не спорит – твоя жизнь, твой выбор.

Только что от тебя останется в таком случае? Состояние нелюбовь? Это то, что ближе всего к живой смерти.

Можно отказаться, и Стеша знала, что именно так Саргин и намерен поступить по каким-то ей пока неизвестным, но очень для него важным и весомым причинам, не зря же он с таким упором предупреждал ее заранее. Но она ему этого не позволит – он как хочет там, а лично она отказываться и отпускать от себя свою половинку не собирается! Прости, Саргин, но вариантов у тебя нет!

Ночь перед отъездом они практически не спали.

Тимофей никак не мог насытиться Стешкой и доводил ее до умопомрачения своими ласками и тихим жарким шепотом, поднимая на вершину… и начинал все сначала.

Больше часа он ласкал ее грудь, воздавая таким образом свое почтение и восхищение этой частью ее тела, и Стешка думала, что сейчас вот уж точно с ней случится полное помутнение рассудка, настолько это было непереносимо прекрасно. Но он опускался ниже, творя свое волшебство дальше, и думать-предполагать она переставала совершенно – у нее горела кожа под его руками и поцелуями и дрожало тело от переполнявшей чувственности…

А после она возвращала «должок», занявшись ласками Тимофея и доводя его до такого же состояния полного помутнения и горячей, запредельной чувственности…

– Я обожаю смотреть в звездное небо, – шептала Стешка, лежа головой у Тимофея на животе и глядя в окно над ними. – Оно действует на меня мистически, словно затягивает в себя, и чувствуешь такое в душе что-то возвышенное, необъятное, и словно музыка еле слышная звучит, как орган. Так вот и засыпаешь, как загипнотизированная этими звездами.

– Где это ты под звездным небом засыпаешь? – усмехнулся Тимофей.

– В Крыму, в нашем доме.

Бабушка Лиза умерла пять лет назад.

Папа с Надюшей только поженились и приехали к родителям в Крым. Специально, чтобы венчаться в местной церкви и отметить свадьбу второй раз с родными, даже Стеша ради такого события прилетала из Москвы на два дня.

Елизавете Архиповне исполнилось в том году уж девяносто лет, но она была еще большим молодцом, в полном разуме и двигалась вполне бодро, правда, понятное дело, уже и помощницу родители наняли для нее, и сами постоянно приглядывали.

Но на свадьбе, которую решили отмечать дома, как раз чтобы бабушка могла присутствовать в кругу самых близких родственников и друзей Геннадия Андреевича, бабуля сидела рядом с внучком. И перед тем как уйти отдыхать, подозвала к себе молодых, погладила по голове Надюшку, присевшую перед ней на корточки, расцеловала внука и вздохнула удовлетворенно.

– Ну, вот теперь можно и спокойно уходить. Геночка в семье и счастье, пристроен по сердцу и в радости. Я спокойна. А то все за него переживала, нельзя же так: молодой, здоровый, а холостяком живет.

И ровно через месяц она умерла самой спокойной смертью – во сне, с улыбкой на губах.

Родственники скинулись и под руководством деда Андрея сделали капитальную перестройку бабушкиного дома, оборудовав его по последнему слову техники и современного ремонта, перепланировали сад-огород, соорудив что-то вроде садика для отдыха с большим столом в обвитой розами беседке, с уютными местами для гамака и кресел. Большую же часть огорода так и оставили под урожай фруктов-овощей, отгородив от зоны отдыха перголой, увитой виноградом.

И теперь бабушкин дом сдают отдыхающим, в основном, понятно, в курортный сезон, но и в остальное время есть желающие. За годы даже постоянные клиенты появились, которые заранее записываются в очередь. Для бабушки с дедом это великое подспорье и главный источник финансирования, оба ведь давно уже пенсионеры.

Так вот. К чему отступление – когда делали эту грандиозную реконструкцию, дед возьми и толкни идею: «Надо бы и наш дом осовременить и покрасивей и капитальней сделать, раз уж ввязались в стройку века». – «А что? – подумав, согласилась с ним бабушка. – И действительно! А то мы один ремонт вытащим, а потом новый начинай, и все сначала, так уж лучше сразу».

Родня в лице Геннадия Андреевича с Надюшей и Стешки сказала: давайте. И скинулись еще раз – Степанида из денег, доставшихся от деда Алексея, а папа с Надюшей кредит взяли под такое дело.

Дед хоть и инженер, но человек творческий, так что из среднего скромненького двухэтажного домика получился современный красивый коттедж. А комнату Степаниды на втором этаже перенесли на третий мансардный этаж и по ее капризу сделали в ней огромное окно до пола с выходом на широкий балкон с удивительно красивой ажурной кованой оградой.