Бывшие. Запрети мне тебя любить - Салиева Александра

Глава 16

Обрушившийся на город ливень словно отражает мои мрачные мысли. Я упорно стараюсь концентрироваться на крутом подъёме и резких поворотах вдоль узкой грунтовой дороги, но то и дело отвлекаюсь, думая о том, в какое глубокое дерьмо умудрилась влезть. Внутри всё пылает в агонии злости и негодования. И даже холодный поток непогоды, бьющий в лицо, как только оказываюсь на улице, не способен унять это пламя, выжигающее душу и сердце ядом разочарования.

Неужели Рупасов просто-напросто решил заставить меня расстаться с мужем, чтобы унять задетое когда-то эго «Брошенного парня»? Или может он просто не успел объясниться со своей невестой? Но тогда почему мне не сказал о её существовании? Не просто девушка ведь… Та, на которой он собрался жениться, разделить с ней остаток своих дней! Явно не на пустом месте! Ни за что не поверю, будто бы она ничего особенного для него не значит! Уж тем более маловероятно, что Артём готов вычеркнуть её из своей жизни ради трёх последних дней, похожих на «американские горки» в эмоциональном плане.

— Блядство! — срываюсь на крик, не выдержав.

Вокруг всё равно никого нет. Никто не услышит меня. Самая высокая точка в горной местности на весь наш край — пустырь, резко заканчивающийся обрывом. Отсюда можно увидеть весь город как на ладони. А ещё разбиться по пути сюда, ведь подъём слишком рискованный для езды на автомобиле и слишком долгий для преодоления пешком. Сеть здесь ловит очень плохо. Тем больше моё удивление, когда гаджет заливается мелодией и вибрацией, давая знать о том, что кто-то, помимо мужа, всё ещё обо мне помнит. И пусть я собиралась провести ближайшее время в бескрайнем одиночестве, не взять трубку не могу. Свекровь звонит.

— Да, Лидия Михайловна, — выдыхаю, принимая вызов.

Дождь расходится с новой силой, поэтому подумываю о том, чтобы вернуться в салон автомобиля, но тут же меняю решение — обычно наш с ней разговор можно измерять считанными секундами.

— Женечка, я тебе весь вечер звоню-звоню, никак дозвониться не могу! — восклицает женщина. — У тебя всё хорошо? Я уже переживать начала!

Лицемерие, которым пропитано каждое её слово, вынуждает меня неприязненно содрогнуться, но внешне, конечно же, я этого никогда не покажу при ней.

— Да, Лидия Михайловна. У меня всё хорошо, — отзываюсь с вроде как искренним, пусть и фальшивым, теплом в голосе. — Сами как?

То, что мать Романа Агеева терпеть меня не может, что с моей стороны очень даже взаимно — не отменяет установку правил вежливости, обозначенные между нами её старшим сыном.

— Ох, Женечка, ты даже не представляешь! Федечка руку сломал! — отзывается она таким жалобным визгливым тоном, рассказывая о своём четвёртом по счёту муже, что я содрогаюсь повторно. — Как же мы теперь будем тут совсем одни? Кто же о Матвее позаботится? Я же не могу справляться со всем в одиночку! И за Федечкой присмотреть и за внуком! Представляешь, какой кошмар?!

Очень хочется огреть её чем-нибудь потяжелее, если бы это было возможно в данных обстоятельствах, а ещё напомнить о том, что сломанная рука у взрослого мужчины, когда они сами на элитном курорте, где их и так полностью обслуживают от и до — наверняка не конец света, но я упорно проглатываю напрашивающиеся едкие комментарии, интересуясь в ответ вполне вежливо:

— Может тогда вам стоит вернуться?

Прекрасно знаю, что она скажет в ответ.

— Думаешь? — в показной неуверенности отвечает Лидия Михайловна. — Но ведь Ромочка и Костик так заняты, так заняты… Кто нас в аэропорте встретит?! Кто домой отвезёт?! И Матвея ещё забрать надо! Я же не могу с ними двумя нянчиться!

Обречённо закатываю глаза, глотая и эту часть показного вранья. Могу поклясться, она уже позвонила обоим сыновьям и те отшили её, учитывая нынешние обстоятельства и то, что происходит вокруг нас.

— Когда купите билеты, сообщите мне номер рейса и время прибытия — я сама вас встречу, — говорю в точности именно то, чего она ждёт.

И, конечно же, не ошибаюсь.

— Рейс сто двадцать четыре, пребывает послезавтра в четыре утра! — получаю сразу же подтверждение всем своим домыслам.

Тяжело вздыхаю, понимая, что просто-напросто ведусь на её каприз. Но и оставить сына с той, кто явно не хочет за ним присматривать, тоже не могу. Вообще, была бы моя воля, не отправила бы Матвея с ними. Но Рома настоял, а я не смогла отказать. Очевидно, зря. Да только поздно сожалеть о том, что не вернёшь.

— Женечка, ты меня слышишь?! — возвращает в реальность голос свекрови, ведь я так и не ответила ей. — Ты запомнила?

— Да, Лидия Михайловна, — отвечаю запоздало, — я всё запомнила: рейс сто двадцать четыре, пребывает послезавтра в четыре утра.

— Хорошо, дорогая, — покладисто отзывается женщина.

Теперь можно перейти и к тому, что меня не так бесит в разговоре с нею. И так ничего не слышала о сыне четыре дня, ведь сотовой связи у них там нет, а позвонить мне раньше самой, используя стационарную связь, она и не подумала, пока не возникло необходимости.

— Как Матвей?

— Ой, набегался с другими ребята, в футбол наигрался, спит теперь богатырским сном, — откликается Лидия Михайловна. — Не буду будить его, ладно? Всё равно же скоро вернёмся, там и увидитесь!