Бывшие. Запрети мне тебя любить - Салиева Александра

Что изменилось?

— Дочь! — переходит на повышенный тон мама. — Объяснись!

Моё сердце болезненно сжимается.

Нельзя ей так нервничать.

Тем более, из-за меня.

— Никого я не использую. И Рома молчит, потому что прекрасно знает это, — произношу негромко, решив, что воспользуюсь диалогом по максимуму, раз уж так вышло. — Я развожусь, мам. Ухожу от него. Решила начать всё заново.

Негодование в серых глазах сменяется на откровенный ужас.

— А как же Матвей?.. — неверяще шепчет она.

Теперь она выглядит растерянной.

— Мы пока не решили, — говорю, как есть. — Я Роме о разводе только сегодня сказала. Не обсудили ещё ничего толком. Но забрать ему сына у меня я не позволю точно, так что не переживай. Договоримся как-нибудь.

Я и сама себе в этот момент не верю. Но пытаюсь изображать обратное изо всех сил. И даже получается выдавить довольно искреннюю приободряющую улыбку, когда вижу, как по маминым щекам катятся слёзы.

— Ну а ты-то чего расстроилась? — произношу ласково, обнимая её за плечи. — Я же сказала — договоримся мы, всё хорошо будет… — дополнить что-либо ещё не позволяет звук открывающейся калитки.

Оборачиваться не обязательно, чтобы знать, кому принадлежат шаги за моей спиной. Наверное, всё дело в окончательно сдающей психике, но отчего-то кажется, будто тяжесть взгляда, которую я мгновенно на себе чувствую, просто не может принадлежать другому человеку.

— Добрый вечер, Нина Анатольевна, — здоровается с моей матерью Артём.

Голос слишком сухой и бесцветный, чтобы я могла различить хоть малейший намёк того, на что настроен мужчина, поэтому и отстраняюсь от матери. И просто жду дальнейшего, пытаясь поймать ртом воздух, ведь в лёгких его катастрофически мало.

— Добрый вечер, Артём, — нехотя отзывается мама.

Напряжение, исходящее от неё, ничуть не меньше моего собственного.

— Мне с Женей поговорить надо, — продолжает он вежливо. — Вы не против?

С пару секунд женщина сканирует взглядом того, кто стоит за моей спиной, а после переводит на меня очередной неверящий взгляд.

— Так вот почему… — только и говорит она, оставив возможность додумать окончание фразы самостоятельно.

Тут же удручённо качает головой, больше не смотря ни на кого из нас. Уходит, печально улыбаясь каким-то своим мыслям. Но и это не снимает витающее в воздухе напряжение. Артём молчит, оставаясь за моей спиной. Правда, подходит чуть ближе — отчётливо чувствую и слышу его дыхание. И тоже не спешу встретиться с ним лицом к лицу. Наверное, мне слишком страшно увидеть в безграничной синеве его взгляда то же равнодушие, которое так и пронизывает всё, что делает Рупасов за последние минуты.

— Почему сразу не сказала? — наконец нарушает тишину Артём.

Первым моим стремлением возникает мысль — воспроизвести каждое из оправданий, которое я мысленно давно заготовила на этот вопрос. Вторым — промолчать, потому что ни одно из них всё равно ровным счётом ничего не изменит. И только по истечению нескольких секунд я решаю остановиться на другом. Том, что гораздо значимее для меня. Не могу держать в себе.

— А разве это изменило бы что-то лично между нами двумя? — интересуюсь глухо.

Сердце сжимается в болезненном спазме, а душу разрывает на клочки. Нет, не само ожидание его ответа — сам факт того, что суть нашего разговора вообще имеет настолько огромное значение для мужчины. Ведь он начал сомневаться практически с первого мгновения и сомневается до сих пор. Пусть обстоятельства и располагают к подобному, но от того менее обидно не становится.

— А сама как считаешь? — отзывает Рупасов в открытой усмешке.

То, что думаю по этому поводу лично я — не его ума дело. Всё, что требуется от него сейчас — определиться. И это настолько важно и значимо для меня, что всё остальное даже обсуждать не буду. Всё-таки не одного Артёма одолевает неуверенность в будущем.

Он ведь сам просил переступить через прошлое.

Я переступаю.

И что теперь?

Его черёд.

А если нет…

Если вся эта искренность в его глазах мне всего лишь показалась…

Значит, я банально ошибаюсь.

Опять.

Ну, да мне не привыкать.

Я заполучила свой небольшой кусочек дебильного личного счастья.

Дальше…

Пошло оно всё!

Тем более, что:

— Хочешь знать? — вопрос риторический, совсем не требует от него ответа. — Ладно, — утверждаю самой для себя. — Я считаю, что ты просто не можешь сказать мне всё прямо, как есть! — срываюсь на повышенный тон в одно мгновение, резко разворачиваясь к нему в порыве эмоций. — Обязательно устраивать мне допрос, да? Неужели нельзя просто сказать, что ты думаешь по этому поводу и то, что будет с нами в таком случае дальше? Или смелости не хватает? Ну… — кажется, моя внутренняя истерика решает обозначиться внешне, ведь далее я точно больше не контролирую то, что несу: — Теперь, когда ты знаешь о том, что у меня есть сын, я и не нужна тебе, да? Или что, Тём?! Давай, не молчи! Скажи, как есть! Потому что если ты, мать твою, снова заведёшь эту пластинку с хождением вокруг да около, я просто в очередной раз развернусь и уйду, понятно тебе?! Потому что меня это всё задолбало!