Следы невиданных зверей - Бернар Эйвельманс

Путаница усугублялась еще и тем, что русские купцы, участвующие в вывозе бивней, называли их «мамонтова кость», а не «клык» и не «зубы». Они сами были введены в заблуждение юкагирами, которые были основными поставщиками этого сырья, и которые называли его холхут-онмун, то есть «рог» и даже «бревно» мамонта. Это не значит, что у них не было представления о строении мамонтов: бивни назывались у них «рогами, растущими изо рта». Что же касается «бревен», то они казались северянам самым подходящим предметом для сравнения с толстыми изогнутыми бивнями, не имеющими ничего общего, по их мнению, с зубами.

Впрочем, это был не самый вопиющий случай заблуждения, что доказывает следующая история, описанная в научном труде Вилли Лея «Драконы в янтаре»:

«В 1772 году шведский офицер, барон Кагг, полковник королевской кавалерии, отправился в Сибирь в качестве исследователя, будучи военнопленным. Его напарник, также пленный, посвящал все свободное время сборам сведений о знаменитом гиганте, обладателе дорогой кости. Однажды он встретил одного русского, который сказал ему, что знаком с этим животным и согласился нарисовать его. Напарник передал рисунок Канну, чтобы тот отправил его в Швецию, где этот шедевр до сих пор и хранится в библиотеке Линчепинга. Трудно сказать, верил ли тот русский, изобразивший корову с когтями и рогами, закрученными штопором, в истинность своего рисунка, или же он хотел подшутить над своим бывшем врагом».

Вилли Лей с иронией замечает:

«Сам барон Кагг искренне верил рисунку. Чего нельзя сказать об ученых».

Неожиданное появление бегемота и шерстистого носорога.

Пока европейские ученые ломали головы над загадкой, единственной зацепкой в которой можно было считать бивень, привезенный Логаном, русские предпринимали конкретные шаги. Решив разгадать тайну, Петр Великий послал в Сибирь немецкого натуралиста, пользовавшегося немалым доверием и авторитетом, доктора Д. Г. Мессершмидта. Ему поручалось продолжать освоение бескрайних просторов Сибири и одновременно уделять должное внимание поискам загадочного землероющего слона.

Стоит ли приписывать удачу, которая сопутствовала немцу, поразительной частоте, с которой встречаются мамонты в Сибири? В любом случае во время путешествия исследователь узнал, что неподалеку от Индигирки обнаружили обнажившийся из-подо льда труп мамонта. Он прибыл на место, когда большая часть туши уже была растащена волками. Мессершмидту достался почти весь скелет чудовища, а также кусок кожи, покрытый длинной шерстью, напоминающей козью.

Увы! Сравнительная анатомия была еще слишком слабо развита в те далекие годы. Почтенный ученый без колебания заключил, что останки принадлежат «животному, упоминающемуся в библии под именем Behemoth».

Известно, что «бегемот, истекающий кровью», упоминаемый в святых книгах, — не что иное как гиппопотам, сальные железы которого выделяют красноватые масляные капли, способствующие повышению эластичности и водоотталкивающим свойствам кожи. Под солнечными лучами они создают видимость сочащейся крови.

К счастью, мало на кого произвело впечатление это «открытие».

В 1771 году была сделана еще одна находка, на этот раз, правда, верно определенная, которая внесла в список подозреваемых животных и носорога. Известный немецкий натуралист и естествоиспытатель Петер Симон Паллас, путешествующий по Сибири на средства Екатерины Великой, обнаружил на одном из притоков Лены неполный скелет, покрытый остатками кожи неизвестного животного. Кожу его устилали густые и длинные темно-коричневые волосы. Как правильно установил ученый, скелет не мог принадлежать легендарному мамонту, он принадлежал носорогу.

Мамонт

Ученым, не верившим в сибирских слонов, пришлось признать факт существования на крайнем севере шерстистого носорога — двурогого, с ноздрями, разделенными перегородкой. Теперь в Европе стали появляться палеонтологические труды, в которых упоминалось о том, что когда-то здесь жили предки современных носорогов.

Напомним, что в средние века, когда ученым приходилось откапывать захороненные окаменелые кости динозавров, сохранившиеся в европейских глинах или гравии, принято было считать, что они принадлежали гигантским людям, Титанам и Атлантам.

В церквях и по сей день хранятся «кости драконов». Слоновьи бивни принимались за рога другого сказочного героя: нарвала.

Те времена канули в прошлое. В 1799 году Иоанн Фридрих Блуменбах из Геттингенского университета торжественно объявил, что раньше в Европе жили слоны, которые не были похожи на современных слонов. У тех бивни были причудливо загнуты. Вы узнали их, конечно: ученый имел в виду наших мамонтов!

Но знаменитый немецкий зоолог, прекрасно осведомленный о шерстном покрове вымершего слона, не догадался сопоставить его с легендарным кротоподобным гигантом, которого сибиряки называли мамонтом. Он окрестил животное, скелет которого кропотливо составлял из костей, найденных как в церквях, так и в карьерах, Elephas primigenius.

Стоит сказать, что имя это не было удачным, так как мамонты были слишком обособившейся группой животных, сильно отличающихся от современных слонов.

Приблизительно в то же время, когда Блуменбах потряс западный мир открытием, один экземпляр из числа его любимцев предстал во плоти перед глазами скромного тунгуса, добытчика мамонтовой кости, по имени Осип Чумаков. Животное находилось в ледяной глыбе недалеко от дельты Лены и выглядело, вероятно, довольно зловеще, так как, наткнувшись на него, тунгус припустился бежать со всех ног. Ибо, согласно преданию, мамонт обладал дурным глазом.

Движимый любопытством, Осип возвращался каждую весну проведать своего зверя. Однажды он увидел, что изо льда показался кусочек бивня. Для добытчика мамонтовой кости это было слишком сильное искушение. Бедный малый несколько раз порывался выдолбить из-под льда ценный бивень, но всякий раз пугался, что чудовище проснется от боли и вырвется наружу.

О замороженных колоссах издавна ходили грозные слухи. Даже век спустя Йохельсон застал отголоски недоброй репутации, завоеванной мамонтами. «Выйдя к Охотскому морю в районе реки Колымы, — писал он, — я провел ночь на берегу озера Кемемнан (Мамонтово озеро). На мой вопрос, откуда пошло название озера, мне рассказали, что однажды на его берегу остановилась на ночлег семья кочевников-тунгусов. Проснувшись утром, они увидели неподалеку от стоянки пару торчащих из снега мамонтовых бивней. Охваченные ужасом, они вскочили на нарты и умчались, но на следующей стоянке все погибли, за исключением одного мальчика».

Осип, знавший о мохнатых гигантах много других впечатляющих историй, так испереживался, что в один прекрасный день заболел и решил, что пришел его последний час.

К счастью, в деревне в это время находился русский купец по имени Болтунов, который, почуяв выгодную сделку, быстро вернул к жизни суеверного тунгуса. Он нарисовал перед глазами мнимого больного картину доходного предприятия, пообещав ему, что если тот отведет его к замерзшему мамонту, он сам обременит себя трудом выдолбить изо льда бивни. В предвкушении поживы, Осип быстро поправился. Двум компаньонам удалось благополучно высвободить бивни животного. Отдав тунгусу 50 рублей, Болтунов стал обладателем добычи.

Русский коммерсант не только забрал с собой мамонтову кость, но и сделал зарисовку животного, которая в конце концов и попала к Блуменбаху.

Конечно, животное на рисунке мало напоминало слона. Мало того, что до появления Болтунова туша была атакована голодными волками, под давлением льда части ее причудливо деформировались, кожа порвалась, бивни вывернулись в стороны. Но Блуменбах без труда узнал в нем своего Elephas primigenius.

Ему хватило одного взгляда на один из зубов животного, тщательно вырисованного купцом. Немецкий ученый сразу же опубликовал рисунок с комментарием:

«Elephas primigenius называемый на Руси мамонтом, вырытый вместе с кожей и шерстью в 1806 году в устье реки Лены у Арктического океана. Рисунок сделан с натуры, остатки животного изображены в том виде, в каком они были найдены, то есть поврежденными и частично разоренными».

Окрыленный известием о почти сохранившемся мамонте, в дорогу собрался русский ученный, профессор Адамс. Он хотел своими глазами увидеть его остатки и сделать необходимые науке наблюдения. К сожалению, знаменитого ботаника опередили волки, лисы и росомахи, а также якуты, которые кормили ископаемым мясом собак.

Впрочем, сам скелет неплохо сохранился, ему не хватало всего одной ноги. Сохранились также три четверти кожи животного, покрытой рыжеватой и бурой шерстью, которая на шее достигала 70 сантиметров. Толщина кожи в некоторых местах превышала 2 сантиметра, десять человек с трудом смогли поднять ее. Адамс тщательнейшим образом упаковал все части бесценного ископаемого и даже просеял разбросанную вокруг него землю, получив 17 килограммов мамонтовой шерсти. С величайшими предосторожностями реликвии были переправлены в Санкт-Петербург и проданы там хранителям основанной Петром Великим Кунсткамеры за 8 тысяч рублей. Эти останки и по сей день можно увидеть в Зоологическом музее города.