Фармацевт - Александр Юрьевич Санфиров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Откинув одеяло, я бодро покинул постель и, как был, голышом, провел небольшую разминку. Благо смотреть на этот кордебалет было некому.
Позавтракав, я взялся за учебу. К сожалению, перенос в другое тело и время, не наградил меня абсолютной памятью. Хотя и жаловаться на неё было бы грешно. Но и учиться приходилось всерьез.
Периодически ругая себя, я посматривал на часы. Время шло до отвращения медленно.
В первом часу я поел, практически всухомятку. Желание что-то готовить отсутствовало полностью.
После двух часов, умывшись и причесавшись, собрался на первое в этой жизни свидание. Увы, того волнения прошлой жизни не было и в помине. Сложно описать чувства испытываемые мной сейчас. Наверно, я все же волновался, но это волнение было совсем другим, более холодным и рациональным.
— Можно было бы начать писать научную работу по психологическим девиациям поведения пожилого попаданца в теле подростка в период полового созревания — со смешком подумал я. — Вот только докладывать её придется уже в палате психиатрической больницы соседям по койкам. А что? Большинство из них вполне положительно встретят основные положения моего труда. Да и лечащий врач с удовольствием ознакомится. Не все же ему смотреть проекты звездолетов, для перевозки угля со спутников Сатурна. А у меня вполне научные рассуждения, только основанные на фантастическом допущении.
С такими мыслями я вышел из подъезда на залитую солнцем улицу и бодрым шагом направился в сторону кинотеатра. Идти пешком до него предстояло минут двадцать.
Глава 24
Шел и вспоминал прошедший год. Он был непростым, как обычно говорил один президент в моей первой жизни, поздравляя свой народ с Новым годом, притом ни президент, ни я нисколько не лукавили.
Однако в моей новой жизни изменения произошли кардинальные. Из невзрачного, трусоватого ботаника я за этот год превратился во вполне приличного парня. Не зря на меня сейчас с интересом поглядывают девушки, идущие навстречу.
Именно поэтому мама переживала, что я не справлюсь со своими желаниями, и в результате моё одинокое проживание в квартире закончится ранним браком.
По мере того, как я приближался к центу города, народа на улицах существенно прибавлялось. Вскоре мне пришлось идти в сплошном потоке людей.
У кинотеатра также толпился народ. Второй фильм о Фантомасе у нас показывали всего пару дней, поэтому желающих его посмотреть, хватало.
Пока я оглядывался по сторонам в поисках своей девушке, меня несколько раз успели спросить о лишнем билетике.
— Витя, здравствуй! — раздался рядом знакомый голос. — Давно меня ждешь?
— Наташа, привет, — улыбнулся я. — Недолго, минут пять всего. Но уже успел соскучиться по самой красивой девушке училища.
— Гребнев, оказывается, ты умеешь говорить комплименты — засмеялась Смолянская.
-Это не комплимент, а констатация факта,- заявил я, окидывая взглядом невысокую стройную фигурку.
В легком цветастом крепдешиновом платье и туфельках на невысоком каблуке Наташа действительно потрясающе выглядела.
Особенно, по контрасту с училищем, где нам всем приходилось надевать халаты и убирать волосы под колпаки.
А сегодня никто не запрещал девушке пользоваться косметикой. И с удовлетворением заметил, что Наташа ей не злоупотребляет, как некоторые мои одногруппницы.
— Кто-то обещал мне прогулку, — шутливо напомнила девушка.
— Раз обещал, значит, будет, — сообщил я. — До начала фильма почти час, для короткой экскурсии по нашему городу времени у нас достаточно.
Под мою болтовню час ходьбы прошел незаметно. Я беззастенчиво пользовался знаниями из прошлой жизни, рассказывая об истории города, чем немало удивил спутницу.
У кинотеатра толпа стала еще гуще. И лишний билетик спрашивали гораздо чаще. Лентяи! Что им стоило придти в кассу вчера, как я, например, и купить билеты, отстояв небольшую очередь.
-По мороженому? — спросил я, когда мы прошли в фойе кинотеатра.
Наташа молча кивнула. Спрашивая, я довольно близко наклонился к ней и только сейчас понял, что от неё пахнет знакомым ароматом духов «Быть может». Именно такими пользовалась немногим позже моя мама из первой жизни.
-Наверно поэтому, пока мы бродили по улицам, то и дело о родителях вспоминалось, — подумал я. — Запахи очень здорово пробуждают воспоминания. А до меня только сейчас дошло в чём дело, как до утки, на третьи сутки.
Поднявшись на второй этаж, в буфет мы разделились. Я встал в очередь, а Наташа отправилась занимать столик.
Когда я пришел туда с двумя пломбирами и бутылкой лимонада, то обнаружил, что девушка заняла очень удобный столик у балюстрады, откуда можно было смотреть киножурналы, показываемый на малом экране.
Как по заказу, когда я уселся напротив девушки, начался показ «Новостей дня».
Наташа сразу забыла о мороженом и впилась взглядом в экран.
Я тоже решил посмотреть, что там происходит.
Показывали нам в новостях, между прочим, историческое событие, в масштабах нашей страны, конечно.
В Москве на Красной площади Герой войны Алексей Маресьев передавал Леониду Ильичу Брежневу зажженный факел привезенный с Марсова поля в Ленинграде. А Генеральный секретарь Коммунистической партии еще довольно стройный, бодро принял этот факел и зажег Вечный огонь на могиле Неизвестного солдата.
В следующем сюжете Брежнев прибыл с визитом в Болгарию, где у трапа самолета начал взасос целоваться с Живковым.
Мой скептический смешок при виде этого зрелища Наташе явно пришелся не по душе. Она нахмурилась, хоть и ничего не сказала.
Я же в этот время думал уже о другом.
Сегодня мы с Наташей, пожалуй, провели вместе столько времени, сколько не набралось за предыдущие полгода.
Мне было приятно идти рядом с ней, рассказывать смешные истории, да просто глядеть на неё.
Но огня в моей душе не было. Не было того волнения, как в той жизни, когда я впервые пригласил Наташу на танец.
— Все-таки как же был прав Александр Сергеевич, написав свои строки — Любви все возрасты покорны,
но в возраст поздний и бесплодный
на повороте наших лет,
печален страсти нашей след.
А ведь ему в это время не было и тридцати лет — думал я.
Уже в зрительном зале, когда девушка то и дело хватала меня за руку, когда на экране появлялся Фантомас, печальные мысли о невозможности вновь пережить юношескую влюбленность меня временно покинули. Зато подростковая гиперсексуальность взяла свое.
Первый раз, когда после очередного щипка моего бицепса, моя ладонь успокаивающе легла на Наташину коленку, она почти сразу мягко убрала её.
На второй раз девушка промолчала, но когда ладонь поползла вверх по горячему бедру, она тихо шепнула:
— Витя, перестань, я рассержусь.
— Ага, тогда ты перестань щипать мою руку, там, наверно уже синяк получился, — шепнул я в ответ. Но ладонь с её бедра все же убрал.
До конца фильма больше мы
