Эпидемия. Начало конца - Стив Альтен

— Извините, что отвлекаю вас, сэр. Теперь мы можем подавлять сигналы всех мобильных операторов и готовы обесточить город.

— Выполняйте.

— Есть, сэр.

Адъютант побежал вниз по лестнице.

Ли Нельсон выглядела ошеломленной.

— Вы отключаете электричество?

— Наша задача — удерживать три миллиона человек на острове, — начал объяснять Джей Звава. — Обесточив город, мы дадим нашим термочувствительным датчикам лучший обзор. К тому же, выключив электричество, мы принудим людей сидеть по своим домам.

— Вы спровоцируете панику.

— Доктор! Паника уже началась… пять часов назад.

Они смотрели на город.

Отключение электричества началось с южной оконечности Манхэттена. Кварталы один за другим погружались во тьму. За Бэттери-парком и Финансовым кварталом последовали Чайнатаун и Нижний Ист-Сайд… Трибека… Маленькая Италия… Сохо… Распространяясь на север, темная волна прошлась по центральной части, погасив огни Центрального парка. Затем тьма спустилась на Верхний Ист-Сайд и Верхний Вест-Сайд. Весь остров погрузился в бархатистую темень, впрочем, пока не полную: от брошенных на улицах автомобилей еще исходил свет.

Из тьмы послышался крик. Преодолев разделяющее два острова расстояние, он ужасал единодушием: так обычно кричат на американских горках. Только крик этот вылетел из ртов миллионов обреченных на смерть людей, тщетно взывающих во тьму…

Под 158-й улицей

Манхэттенвилль, Манхэттен

22:31

Они спускались во тьму. Патрик и Вирджил. Мужчина, защищенный от чумы вакциной, но страдающий от пустоты в собственном сердце, и старик, ослабленный прожитыми годами, но защищенный от всех напастей верой в свою благородную цель. Чтобы не оступиться и не скатиться вниз по бетонным ступенькам лестницы, они спускались, держась за руки. Единственным источником света был фонарик в руке вооруженного человека. Каждая невидимая ступенька, которой касались их ноги, приближала их к болезни и тьме. Снизу стоял гнилостный запах сточных вод. Мерзкий цокот скребущихся по бетону крысиных лапок наполнял души людей трепетом.

Три лестничных пролета… шесть… восемь… двенадцать… Наконец спуск закончился. Перед ними возник вход в бетонный туннель восьми футов высотой. Никак не меньше, чем на один фут он был залит подмерзшей жижей сточных вод и грязи. Отпечатки подошв обуви свидетельствовали, что через этот туннель прошла не одна сотня ног.

Вооруженный человек отрывисто приказал им идти дальше. Увязая по щиколотку в грязи, они продолжили путь. Патрик терял терпение. Бывший морской пехотинец всерьез подумывал кончиком изуродованного протеза располосовать вооруженному человеку горло. Словно прочитав его мысли, Вирджил обогнал Шеперда, и теперь шел между ним и незнакомцем.

Преодолев еще сотню ярдов, они вышли с другой стороны сточной трубы на берег реки Гудзон. Снег с дождем закончился, и на небе, не освещенном городской иллюминацией, стали видны звезды.

Патрик смотрел на группки людей на берегу. Подойдя ближе, он понял, что здесь собрались представители двух совершенно разных социальных слоев. Лица представителей элиты в дорогих парках и пальто закрывали высокотехнологичные противогазы и ребризеры; даже на маленьких детях, а таких было немного, красовались детские противогазы уменьшенных размеров. Их слуги, преимущественно иностранцы, донашивали за хозяевами одежду. Ночным морозным воздухом они дышали через респираторы или марлевые маски. На спинах у слуг были небольшие детские рюкзаки, а в руках — набитые вещами огромные чемоданы; некоторые из них вели на поводках хозяйских собак.

Дюжина вооруженных людей в противогазах подвела процессию к небольшому причалу. Глаза всех собравшихся на берегу были устремлены на реку, по которой медленно плыла баржа для перевозки мусора.

Наконец баржа причалила. Патрик узнал эмблему компании. Судно принадлежало семье Лукези, преступному синдикату, базирующемуся в Бруклине. Из рулевой рубки вылезла темнокожая женщина лет сорока. Она была одета в длинное кожаное пальто, сапоги в тон и темные камуфляжные штаны. Тонкую талию перетягивал ремень с кобурой, в которой Патрик заметил «магнум» сорок четвертого калибра.

Женщина направилась к Грэгу Мастрояни по прозвищу Счастливчик, который, как известно, был капо[43] семьи Лукези.

— Я Шэрон. Помощник сенатора организовал нам помещения на острове Говернорс. Надо спешить. Катер береговой охраны вернется через двадцать минут.

— Пусть садятся, но сначала каждый должен заплатать за проезд.

— Слышали, люди! Деньги, драгоценности, золото… Никто не взойдет на борт без предоплаты.

Хорошо одетый человек лет сорока, обогнав пожилую пару, открыл перед Шэрон свой дипломат.

— Здесь двадцать шесть миллионов в облигациях на предъявителя. Этого более чем достаточно за одиннадцать человек плюс две иностранные студентки.

Темнокожая женщина посветила фонариком на содержимое дипломата.

— Нефтяные компании. Годится. Теперь старик. Вы следующий. Сколько у вас людей?

Вперед вышел сухопарый седовласый старик лет семидесяти-восьмидесяти в отороченном мехом шлеме летчика, за ним ковыляла, опираясь на трость, его жена, а два широкоплечих телохранителя ее поддерживали.

— Со мной восемьдесят или девяносто человек, — сказал старик. — Половину суммы я уже перевел. Другую половину вы получите тогда, когда мы в целости и сохранности доберемся до места назначения. Моей жене недавно сделали операцию на тазобедренном суставе. Проследите, чтобы ее разместили удобно на судне.

— Это вам не «Королева Мария».[44] Ваша жена и на мусоре посидит. Все там будут сидеть…

В голосе старичка зазвенел убийственный металл.

— Да как вы смеете! Вы не имеете ни малейшего представления, с кем разговариваете!

Вирджил оттащил Патрика в сторону.

— Нам надо идти… сейчас же…

— А как же дети? У меня десять пробирок вакцины. Если я оставлю две для моей семьи, то…

— Спрячь коробку и помалкивай. На своем пути мы еще встретим людей, более достойных спасения.

— А что, если я дам им несколько пробирок, чтобы они доставили их медикам в Нью-Джерси? Доктор Нельсон говорила…

— Раскрой глаза, Патрик. Перед тобой пиявки общества. Они думают лишь о собственном благе и спасении от чумы. Жизнь они прожили в богатстве, свято веря, что весь остальной мир должен подчиняться их воле и служить удовлетворению их капризов. Духовное разложение отвратило их от света, а жадность сделала приспешниками Сатаны. Под этими респираторами скрываются лица людей, которые обворовывали пенсионные фонды на десятки миллионов. Даже сейчас эти люди пытаются за свои неправедно нажитые богатства купить пропуск с Манхэттена, прекрасно понимая, что тем самым могут распространить заразу по всему миру. Хорошенько рассмотри их, сынок. Это пиявки, не больше.

Патрик наблюдал за седоволосым стариком, который, как полный дурак, снял с лица противогаз, ругаясь с темнокожей женщиной.

— А теперь слушайте меня. Мои предки управляли этой страной, когда ваши бегали в чем мать родила по джунглям. А вы, мой сицилийский друг, пребываете в полнейшем неведении. Кто, по-вашему, организовал эту маленькую эвакуацию? Ваш босс работает на меня. Ваш сенатор, между прочим, тоже, — обратился он уже к негритянке. — Без меня вас бы и на пушечный выстрел не подпустили к этому причалу.

Капо мафии посветил фонариком в лицо старику, затем развернул листок бумаги и сверил данные.

— Блин… лажа… Немедленно пропустить.

— Пусть ваши головорезы помогут моей жене подняться на борт, — приказал старик. — И поживее. Мне нужно как можно скорее попасть на Говернорс. В аэропорту «Ла Гуардия» нас ждет частный реактивный самолет. Через восемь часов я должен быть в Лондоне.

Седовласый остановился, словно спиною почувствовал враждебное присутствие. Медленно он повернул голову и посмотрел на Патрика.

Его глаза светились, словно у кота. Уши заострились, как у летучей мыши. Тонкие губы растянулись, обнажая гнилые острые зубы, покрытые желтоватым налетом. Пальцы вытянулись, превращаясь в когти. Его осанка оставалась стариковской, но теперь в нем чувствовалась внутренняя сила. Он превратился в живой труп, создание ночи, похожее скорее на рептилию, чем на человека.

Вокруг его слуг зароились тучи ос и шершней. Их лица опухли и покрылись кровоточащими укусами. Рты оказались набитыми стодолларовыми банкнотами.

Седовласый Носферату подобно змее зашипел на Шеперда:

— Тебе чего-нибудь нужно?

Темнокожая Шэрон выглядывала из-за правого плеча вампира. Она обольстительно улыбалась Шепу. Ее кожаное пальто превратилось в пару гигантских крыльев. Вооруженные боевики вокруг нее стали похожи на неандертальцев. Глаза за стеклами противогазов казались противоестественно большими и желтушными.