Перстень Харома - Саша Суздаль

— Я хочу всегда видеть твоё лицо.

Когда она, уставшая, ушла в душ, Павел остановил кап и пролистал абонентов. Нажав клавишу, он отправил файл адресату и стёр из памяти, а потом положил кап на столик Анни. Пришедшая Вика, с мокрыми волосами, удивилась радужному настроению Павла и с надеждой спросила: — Может ещё?

— Почему бы и нет, — сказал Павел, снимая с Вики ожерелье, и заваливаясь на неё сверху.

Вечером, когда все гости ушли по домам, Анни взяла у дедушки кап и отправила вызов Диме. Долгие гудки вместо ответа её озадачили, и Анни подумала, что Дима занят работой в лаборатории, а кап, как обычно, забыл внизу. Она попробовала еще раз с таким же результатом. В ту ночь ей не удалось связаться с Димой, и она в следующее утро, несмотря на уговоры деда, полетела в Академгородок, чтобы связаться с Димой со своего капа. Вика, увидев прибывшую Анни, удивилась, но тут же смылась, чтобы предупредить Павла, так как тот собирался прийти в гости. Анни набрала Диму, но ей опять никто не ответил. На третий звонок появилась виртуальная мадемуазель Мари, которая брезгливо рассматривала жилище Анни.

— Мсье Димон не сможет подойти к капу, — сообщила она и отвернулась, не выключая кап.

— Скажите ему, что звонит Анни, — попросила Анни, понимая, что что-то случилось.

— Тем более, не сможет, — сообщила мадемуазель Мари, щёлкнув капом.

— Кто звонил? — спросил Дима, спускаясь сверху.

— Дима, это я! — крикнула Анни, но он её не слышал, так как звук и изображение на капе Димы выключила мадемуазель Мари.

— Анни, — сообщила мадемуазель Мари.

— Никогда, слышите, никогда не соединяйте меня с ней! — страстно сказал Дима, остановившись. Придя в себя, он спросил: — Вы готовы?

— Да, — ответила мадам Мари, беря его под руку и на ходу выключая кап.

Анни застыла, поражённая увиденным и услышанным, не зная, что об этом думать. Перемена, произошедшая с Димой всего за один день, пугала её своей правдой, и она не могла понять, что она такого сделала, что так отвратило Диму от неё. Всего через пару дней она собиралась лететь в Версаль, так как диплом получила, и прошел месяц со дня подачи их заявки на брак. Она просидела целый день дома, размышляя, но первая мысль, которая пришла ей в голову стала последней и правильной: нужно лететь в Версаль и поговорить с Димой.

Откладывать поездку не имело смысла, и она следующим днём, с утра, сидела в магнетике, который направлялся в Версаль. Других пассажиров не наблюдалось, точно на ней имелось отличительное клеймо, но Анни радовалась такому обстоятельству: не нужно изображать на лице дежурную улыбку. Пока продолжался полёт, она ничего не думала, всё решив заранее, а однообразие пустого неба за иллюминатором не рожало ни одной мысли. Она быстро поднялась, как только они сели в Версале, и, сунув в автомат купюру, пять минут подождала автокар.

Набрала знакомый адрес и прислонилась к стеклу, наблюдая за окном проплывающие улицы, которые её не интересовали, и людей, озабоченно идущих по своим делам. «Никто, никому не нужен», — возникла в голове неожиданная мысль, которая родила другую: «Возможно, я ему не нужна?»

«Я ведь его совсем не знаю?!» — осенило её. Ведь те несколько дней, проведённых вместе, совсем не показательны, а какой он в обычной жизни, ей не довелось узнать. Она воодушевилась и подумала, что эта поездка для неё необычайно важна.

Ведь если окажется, что Дима такой, каким она его знала, то нужно бороться за него, а если она ошибалась, то ей преподали, пусть и горький, но урок. Пока она размышляла, автокар остановился, и она пошла по дорожке из округлых камней, направляясь к дому. Дверь оказалась открыта и она поднялась по ступенькам, неторопливо обходя все спальни наверху, но нигде никого не увидела.

Анни поднялась выше, в лабораторию, совершенно пустынную, как Сахара в прошлые века. Анни подошла к столу, где увидела несколько листков, писанных торопливым почерком Димы, а в углу заметила новый агрегат, которого раньше не видела.

Агрегат, явно собранный здесь из комплектующих многих фирм, представлял собой обыкновенное офисное кресло с обрубленной ножкой, всунутой в тор из проводов, а вверху всё это безобразие прикрывал круглый металлический зонтик, весь утыканный датчиками и проводками.

В подлокотнике торчал замок, с ключом странной г-образной формы, состоящий из множества стальных стерженьков различной длинны, а на горизонтальной плоскости подсвечивал какой-то светодиод. Вытянув ключ, Анни прочитала на нем надпись «транслятор» и машинально сунула его в карман, соображая, куда мог деваться Дима. То, что в здании всё открыто, говорило о том, что здесь кто-то есть. Она снова подошла к столу и заметила клочок бумаги, на котором Дима размашистым почерком написал: «Планета Глаурия».

Название оказалось знакомо Анни. Об этой планете, рассказывал дедушка Миша, но вспомнить подробности она не успела, так как в дверях лаборатории появилась мадемуазель Мари в сопровождении двух крепких мсье в одинаковых костюмах и на одно лицо. «Близнецы», — подумала Анни, а мадемуазель Мари разгневано спросила:

— Что вы здесь делаете?

— Я приехала к Дмитрию, где он?

— Его здесь нет, уходите, — раздражённо крикнула мадемуазель Мари.

— Я никуда не уйду, пока вы не покажете Диму, — воскликнула Анни и, подняв руку, положила палец на тревожную кнопку капа. Близнецы переглянулись, и один из них сказал мадемуазель Мари:

— Оставьте её, Мари, мы сами всё объясним, — он взял один из стульев и сделал жест рукой, — присаживайтесь.

— Я постою, — сказала Анни, осматривая взором пути отхода. Близнецы сели, а мадемуазель Мари, как и Анни, тоже не собиралась садиться.

— Понимаете, уважаемая... — начал один из близнецов, но его перебил второй:

— Меня зовут Жак, а вас ...

— ...Анни, — подсказала мадемуазель Мари.

— А меня Жан, будем знакомы, — продолжил первый. — Мы, как вы успели заметить, братья и ведём некоторые коммерческие проекты, в одном из которых участвовал ваш друг. Но, к сожалению, он нас обманул, и, я вижу, не только нас. Не далее, как вчера, он закончил одну... э ... э работу и исчез, даже не составив, отчёт. Так что мы с вами, в некотором роде, все потерпевшие. Вы же видите – мы своих средств на него не жалели, — обвёл вокруг руками Жан.

— Я вам не верю, — сказала Анни, а Жан развёл руками: — Это ваше право, но единственная причина, по которой нам не хотелось вмешивать в это дело соответствующие органы только одна – мы боимся, что о том, над чем работал ваш друг, разгласят в информационных новостях. Вы ведь знаете, стоит сказать слово и кто-то другой придумает похожее.