Первая жертва - Рио Симамото

– Глупости. Ты великолепно выглядишь. Кстати, а где Гамон?

Она подошла вплотную и прошептала:

– Насчет него…

– Неужели что-то случилось? Он что, опоздал?

– Нет, что ты! Он уже в саду. Но я так удивилась, когда он пришел нарядный, с зализанными назад волосами… Без очков он оказался таким шикарным мужчиной! Зачем он их носит?

– А, вот в чем дело, – смущенно улыбнулась я. – Понимаешь, просто у Гамона тонкие черты лица, к тому же он довольно высокий. Когда он только начал заниматься фотографией, то заметил, что из-за его внешности люди в кадре часто зажимаются, поэтому решил носить очки. А сейчас это уже, можно сказать, элемент его стиля. Когда он в них, клиентам проще расслабиться.

– Понятно. Я так удивилась! Меня даже жених одернул, мол, больно я раскраснелась.

Я с улыбкой слушала Рису. Вдруг в голове всплыло воспоминание о той ночи, когда мы с Касё лежали на крыше торгового центра и смотрели на звезды. Тогда он сказал, что брат гораздо умнее его, и добавил: «И по внешности я ему тоже проигрываю…» Тогда мне показалось очень милым, что Касё так сильно переживал на этот счет. Наконец я могла вспоминать о том времени без тревоги и чувства вины.

По всему саду цвели цветы. Начался банкет. Гамон фотографировал торжество, а я стояла рядом с ним.

– Тебя тоже разок сниму, – сказал он и направил на меня объектив. Я посмотрела в камеру и улыбнулась. Гамон увлеченно работал, не отвлекаясь на еду и напитки, поэтому я поднесла ему бокал.

– Спасибо, – он опустил камеру и серьезно добавил: – Хорошая свадьба, да?

Риса веселилась в окружении родственников и подруг и выглядела по-настоящему счастливой. Я вдруг задумалась, что бы было, если б мы с Канной встретились раньше. «Смогла бы я помочь ей постепенно, шаг за шагом, вновь обрести себя и начать жить так, как она сама хотела?» – размышляла я, глядя в небо. Я знала, что у меня впереди еще много работы. Вдруг рядом послышался шепот Гамона:

– Напоминает нашу свадьбу…

Я кивнула и кинула взгляд поверх цветущей изгороди. На кустах камелии уже не осталось цветов. Вдруг я почувствовала на себе взгляд Гамона:

– Что такое?

– Я тоже подумал, не цветет ли еще камелия…

Я ничего не ответила, а он продолжил:

– Для Касё она всегда имела особое значение.

Я немного напряглась.

– Когда Касё начал жить с нами, он взял из дома только одну вещь, напоминающую о матери. Пустую бутылочку из-под масла камелии, которое та любила наносить на волосы, – в бледных глазах Гамона читалось сочувствие. – Первое время он целыми днями напролет лежал в кровати и все разглядывал эту бутылочку. Я помню, он даже спрашивал у моей мамы, как называется цветок, нарисованный на этикетке.

Я не знала, что сказать.

– Однажды, когда Касё только перешел на третий курс, мы с ним пошли вдвоем пообедать. Он рассказал, что встретил в кампусе необычную и очень красивую девушку и подошел к ней познакомиться. По его словам, в университете он так раньше не делал. Касё придуривался и шутил, но все равно было видно, что он искренне рад. Потом мы с ним какое-то время не виделись, и мне даже в голову не приходило, что той девушкой могла оказаться ты. Но когда я пришел в университет, чтобы передать ему пуховик, и мы втроем столкнулись в столовой, я сразу все понял по его лицу. Поэтому потом я прямо спросил у него, что он к тебе чувствует.

Сначала я не захотела узнать ответ. Но стоило этой мысли промелькнуть в голове, как я осознала, что на самом деле хочу знать его больше всего на свете.

– И что он ответил?

Гамон посмотрел на меня с нежностью:

– Я так рад, что мы с тобой наконец говорим откровенно.

Я удивленно моргнула.

– Он очень дорожил тобой. Но чувство, которое он испытывал, нельзя называть любовью. Даже если я попытаюсь объяснить, насколько ваши отношения были для него важны, сейчас, спустя много лет, тебе будет трудно понять. Касё мне все рассказал о вас. Я знаю, как вы были с ним близки.

Мое лицо вспыхнуло, и мне начало казаться, что веселые голоса доносятся откуда-то издалека.

– Ты не думал расстаться со мной после того, как все узнал?

– Нет, – коротко ответил Гамон.

– Но ведь…

– Я всегда хотел сказать тебе это… – перебил он меня. – Ты можешь спокойно говорить со мной о Касё. И ругать его, и хвалить, неважно.

Я молча опустила глаза в пол. Когда-то Гамон мне сказал: «Ты всегда пытаешься переложить на себя чужую ответственность».

– Ты не жалеешь, что вышла за меня?

Я подняла голову.

– Конечно, нет. Ты делаешь меня счастливой. Всегда. С нашей первой встречи.

– И ты меня. Касё мне как родной брат, я тогда переживал за него. И ты, моя девушка, тоже была мне очень дорога. Я думал, вы не хотите ворошить прошлое, поэтому все это время молчал. Я решил, что поговорю с тобой, если вы с Касё когда-нибудь помиритесь. Наконец это случилось, и мне больше не нужно делить тебя с твоим прошлым. Теперь ты принадлежишь только мне.

Я медленно выдохнула. Наконец больше не существовало этой тайны, которую мне приходилось тщательно скрывать долгие годы. Вокруг раздались радостные возгласы, на лужайку вынесли свадебный торт, украшенный цветами. Гамон взялся за камеру, а я подошла поближе к столу. Когда я обернулась, на мгновение весь мир перестал для нас существовать: остались только мы двое в глазах друг друга.

В процессе написания книги я консультировалась со многими адвокатами и клиническими психологами. Отдельно мне хотелось бы поблагодарить адвоката Дзюнъити Иманиси, который подробно рассказал мне, как проходят суды по уголовным делам, а также психиатра и клинического психолога доктора медицинских наук Гайнэна Хосино, который поделился со мной своими познаниями в клинической психологии. Хочу еще раз выразить искреннюю признательность всем, кто помог мне в работе над этой книгой. Если уважаемые читатели найдут в романе фактические ошибки, все они целиком и полностью лежат на совести автора.