Бездна обещаний - Номи Бергер

— «Новый рубеж» — это вовсе не тот предел, которым ограничивали переселенцев, — настаивала Кирстен. — Кеннеди говорит о том, что движение вперед необходимо и возможно, и я вижу в этом живое начало.

— На твоем месте, дорогая, я приберег бы весь этот пыл для музыки. — И одарив ее снисходительной улыбкой, Джеффри положил конец спору: — Искренность и политика никак не сочетаются между собой — и не будут сочетаться.

«В этом ты не прав», — возразила про себя Кирстен.

Шутливое предложение Джеффри обратить свою страсть на музыку в каком-то смысле было справедливым, поскольку в последнее время Кирстен и впрямь не хватало чувства в игре, и Наталья сразу же заметила это.

— Что случилось, Киришка? — Постаревшая учительница остановила любимую воспитанницу на середине новой пьесы. Кирстен вспомнила о прошлой ночи, когда Джеффри в очередной раз оказался импотентом, и сдержалась, чтобы не поморщиться. — Ты ведь счастлива?

Уставившись в ноты, Кирстен кивнула:

— Разумеется, я счастлива, просто устала немного, вот и все. У меня дом в сорок комнат, теперь за всем приходится следить и…

— Прекрати!

Кирстен подскочила.

— Ты ведь совершенно не занимаешься своим хозяйством. В твоей игре я не слышу никакого хозяйства, зато я слышу тоску по чему-то.

На этот раз Кирстен ответила не сразу.

— Прости. Я сыграю чуть громче.

— Вопрос не в том, чтобы играть громче, — ты не можешь сыграть то, что не чувствуешь.

Кирстен повернулась к наставнице лицом:

— Просто я немного устала, вот и все.

Наталья вздохнула. Она слишком хорошо знала Кирстен, чтобы слова последней могли ее убедить. Но она знала и то, насколько ее любимица упорна в своем стремлении одержать победу в любом деле. Ласково поцеловав Кирстен в обе щеки, она попросила ее сыграть сонату сначала. И Кирстен не разочаровала ее.

Кирстен получила от Нельсона программу своих выступлений в наступающем сезоне в один день с результатами анализов, подтверждающих ее беременность. Судя по всему, она зачала в ту первую брачную ночь. Кирстен охватил ужас. Скоро, слишком скоро. Она не готова. Не прошло и двух месяцев, как она замужем, а тут приходилось сразу же готовить себя к новой роли. Роли матери.

Кирстен тут же подошла к телефону, намереваясь позвонить Джеффри, Но аппарат зазвонил как раз в тот момент, когда Кирстен протянула к нему руку. В трубке раздался голос матери.

— Что?

Когда Кирстен наконец вникла в слова матери, комната заплясала у нее перед глазами.

— Я тебе не верю.

Наталья, ее драгоценная Наталья, упала и умерла от сердечного приступа сегодня утром, на улице, прямо напротив «Карнеги-холл».

20

— Кто мамина любимая девочка, а? Кто она, Мередит? Кто мамина единственная драгоценность, — едва слышно щебетала Кирстен, покрывая бесчисленными нежными поцелуями темноволосую головку дочери. — Кого мамочка любит? Правильно, ангел мой, мамочка любит тебя. — Ухватившись ручонкой за прядь черных волос Кирстен, Мередит засунула ее кончик в рот и с удовольствием принялась посасывать. — Тебе нравятся мамины волосы, да? Пройдет время, и у тебя будут такие же волосы, как у мамочки, и ты сама будешь их расчесывать. А знаешь, что еще ты будешь уметь, дорогая? Ты будешь играть на рояле совсем как твоя мамочка, а может Сыть, и еще лучше. Я научу тебя, ангелочек.

Теперь это стало мечтой Кирстен — привить дочери свою любовь к музыке и быть для Мередит тем, кем была для нее любимая Наталья. Кирстен снова вспомнила о Наталье, и нижняя губа ее задрожала. Прошел почти год, как Наталья умерла, но чувство потери и опустошенности по-прежнему постоянной болью сжимало сердце.

Временами Кирстен казалось невозможным, что Натальи нет. Занимаясь музыкой, Кирстен часто отрывала взгляд от нот, ожидая увидеть рядом свою учительницу, покачивающую головой в такт музыке. Когда возникали трудности с разучиванием произведения, Кирстен продолжала машинально подходить к телефону, чтобы набрать номер Натальи. И она до сих пор отказывалась работать с кем-то другим — для Кирстен это было святотатство. Она предпочитала учить себя сама надеясь, что Наталья одобрила бы результаты. Во всяком случае, публика одобряла, о чем говорил еще больший, чем прежде, спрос на Кирстен.

Почти год. И что это был за год. Как много не узнала Наталья.

К великой досаде Джеффри и радости Кирстен, Джон Ф. Кеннеди в ноябре был избран тридцать пятым президентом Соединенных Штатов Америки. Взоры всей страны теперь были обращены к Белому дому.

Курс «новый рубеж» был официально объявлен в январе. Ключевым словом новой администрации стало слово «энергичность», и оно заражало. Люди почувствовали себя моложе и сильнее. У них появилось желание созидать.

Как и большинство ее собратьев по искусству, Кирстен следила за деятельностью «первой леди». Для них Жаклин Кеннеди олицетворяла собой культуру. Жену молодого президента по праву можно было назвать образованной и изысканной. Джекки, как ее все называли, превратила всегда степенный Белый дом в место, где собирались люди неординарные, живые и интеллигентные.

С таким лидером, как Джон, и такой патронессой, как Джекки, и невозможное казалось возможным.

Мередит уснула. Бережно, так, чтобы не разбудить дочь, Кирстен уложила ее в кроватку. Для Кирстен не было большего наслаждения, чем смотреть на спящую дочь. Каждая минута, проведенная с дочерью, была драгоценным подарком, поскольку большую часть времени они проводили в разлуке.

Сейчас, глядя на своего обожаемого ребенка, Кирстен ощущала себя по-настоящему счастливой. Она имела все, что только можно иметь в этом мире: карьеру, семью, ребенка.

Единственным темным пятном на безупречном портрете семьи Оливер была их с Джеффри сексуальная жизнь. Кирстен была расстроена и не удовлетворена ею. Все ее попытки заняться с Джеффри любовью ни к чему не приводили. Несмотря на всю настойчивость Кирстен, ее нежность и умелость, Джеффри не удавалось сохранить «напряжение», необходимое для того, чтобы войти в Кирстен. И в конце концов Кирстен отказалась от своих попыток — ей больно было видеть Джеффри таким униженным. Когда же инициатором любовной игры становился Джеффри, у него что-то получалось, но этого «что-то» хватало только на него — Кирстен не успевала получить полного наслаждения. В конечном счете она решила для себя, что если ценой за благополучную во всех остальных отношениях семейную жизнь были полчаса расстройства в постели, то, кажется, это не так уж и дорого.