Убийство по лицензии - Светлана Успенская

Еще в машине Парнов сообразил, что бояться нечего — это опять милые шутки ребят из «Нескучного».

«Ну и фантазия у ваших шефов, — иронически сказал бы он, если бы ему развязали рот, — несколько однообразная. Не могли что-нибудь пооригинальнее придумать?»

Но рот ему не развязывали, и поэтому Парнов был вынужден хранить свое мнение при себе. Он только возмущенно мычал, требуя смягчения условий своего содержания, — например, повязка на руках была не по условиям игры тугой. А мешок, накинутый на голову, плохо вентилировался, и поэтому в нем было ужасно душно.

«Что ж, игра так игра, — молча ухмыляясь про себя, думал пленник. — Эти дилетанты, наверное, воображают себя крутыми парнями. Дешевые актеришки… Вот прилетим на место, я от них быстро слиняю. Один раз я уже убежал от них, когда они меня пытались заставить на заводе вкалывать, и еще раз сбегу. Посмотрим, что они тогда будут делать…»

И он хитро улыбался, представляя себе растерянные рожи своих конвоиров в момент, когда они обнаружат его пропажу. Влетит же им за срыв сценария! А можно еще неустойку с фирмы потребовать — за нарушение пункта пятого договора, который гласит, что за срыв программы релаксации по вине фирмы-производителя работ клиенту выплачивается неустойка в двукратном размере от суммы оговоренного гонорара. И если клиент сбежит, так это уж вина его охранников — недосмотрели, недоглядели, проворонили… А он может прикинуться валенком — и знать ничего не знал, и ведать ничего не ведал, даже не подозревал. Думал, что бандюги-то настоящие…

Так, составляя коварные планы, как перехитрить своих похитителей, Парнов корчился в зародышевой согбенности на полу, где его время от времени пинали пудовые ботинки не слишком-то любезных охранников — чтобы меньше ерзал.

Вскоре вновь заложило уши, пол накренился вперед, завыли двигатели — самолет начал снижение. Потом ощутимо тряхнуло, колеса затряслись по взлетно-посадочной полосе.

«Вот мы и дома, — подумал пленник и решил: — Забавно, конечно, они меня развлекают, но… Лучше бы оставили в Женеве, доучаствовать в работе комиссии по нефти и газу. С господином Липскером так я и не порыбачил, хотя обещал ему… Эх, дурьи головы, так хорошо начали и так банально кончают. Промурыжат пару дней, может, устроят для понта какую-нибудь погоню со стрельбой и отпустят. И все тебе развлечение. А у меня в Женеве такой бизнес сорвался… Вот если бы сценарий с самого начала согласовали со мной — было бы отлично!» Правда, вспоминая оскаленное лицо герцогини Мари де Гито и черную струйку крови, прикипевшую к подбородку, Парнов прекращал жалеть о безвременно покинутой Женеве. Дело для него могло закончиться куда более неприятно, пронюхай о случившемся вездесущие папарацци, — огласка, репортажи в газетах «Новый русский убивает в постели свою высокородную любовницу!» и прочие малоприятные аспекты уголовной хроники. После такой шумихи никто из щепетильных западных бизнесменов не захочет вести дело с подозрительным предпринимателем, который недавно еще валялся в одной постели с трупом! И не важно, был труп настоящим или поддельным!

«Ах, Мари, Мари, — вздыхал про себя любовник, вспоминая страстные объятия элегантной аристократки, причем реальность путалась у него в голове с вымыслом и наоборот. — Ведь мы могли бы с ней… У нее такой замок… Столько акций… Такое состояние… Жаль, что наш роман закончился, едва успев начаться, — размышлял Парнов, валяясь на полу со скотчем, противно стянувшим губы, — из этого флирта мог бы получиться неплохой бизнес…»

Вскоре пленника грубо выволокли из самолета (его волочащиеся на весу ноги пересчитали все ступеньки трапа) и кинули, кажется, в кузов крытого грузовика. Грозно взвыл мотор, машина помчалась, взвизгивая тормозами на поворотах.

Через полчаса тряски пленник ступил на твердую землю, мешок наконец-то сняли и вынули изо рта кляп. Парнов выдохнул с облегчением: ну, слава Богу! Луч фонарика скользнул по стенам, осветив неприглядные стены с потеками воды. Из-под ног порскнули темные тени, свет выхватил из мрака серо-коричневые спины и длинные омерзительные хвосты — крысы!

— Вы не имеете права! — откашлявшись, заговорил Парнов, как только понял, что ему предстоит пара дней интимного тет-а-тет с грызунами. — По условиям контракта фирма не должна причинять своим клиентам физический вред! Не должна грубым образом травмировать психику! А вы травмируете! Крысы могут меня покусать!

— Гля на него, Жмурик! — с удивлением выслушал один из конвоиров пламенную речь. — Кажись, он права решил качать!

Луч фонаря ослепил отвыкшие от света глаза, пленник зажмурился, заслоняясь рукавом.

— А вот мы ща тебе покажем физический вред, — угрожающе заявил Жмурик, после чего Парнов почувствовал чувствительный тычок в живот и согнулся пополам, как книжка.

— Вы не имеете права, — хрипло пробормотал он. — Я пожалуюсь вашему начальству, я подам в суд, фирма будет платить неустойку!

Новый тычок поставил любителя справедливости на колени.

— Ну, борзеж! — удивился первый голос. — Я такого придурка еще не видел! А ты, Жмурик?

— И я не видел, — изумленно подтвердил второй голос. — Давай ему, что ли, пасть заткнем?

Они принялись в четыре руки обрабатывать лежащее на земле тело. Ребята распалились не на шутку — легкие, сперва даже как бы дружеские удары становились все сильнее и ощутимее — парни входили в раж. Парнов понял, что с рядовыми исполнителями разговаривать бесполезно. Лучше не злить их, может, они и правил игры не знают! Лучше уж сразу иметь дело с руководством…

— Гля, заткнулся, — почему-то шепотом произнес первый голос. — Слышь, Жмурик, как бы нам его до смерти не уходить…

— Ничего, — хмыкнул второй тип. — Главное, чтобы он ручку смог завтра держать, а остальное ему уже ни к чему…

Полуизбитый Парнов тихонько отполз в угол, чтобы не связываться с тупоумными исполнителями чужих приказов. Ну, это избиение он еще им припомнит! Они у него еще попляшут!

Значит, завтра, они потребуют, чтобы он подписал какие-то бумаги. Ясно какие — что, значит, претензий у него к фирме нет и никто его не бил. Фиг вам, ничего он подписывать не будет, поигрались, и хватит! Может, чего еще потребуют… Только чего?

Ночь прошла относительно спокойно — то ли крысы были сытые, то ли пища им казалась неаппетитной.

Утром пленника выволокли из подвала и притащили в какой-то сарай. За столом сидел широкоплечий тип с ежиком коротко стриженных волос на голове и развитой челюстью серийного убийцы. За поясом его широченных брюк виднелась вороненая рукоятка пистолета.

— Ну что, живой? — иронически хмыкнул он, оглядывая потрепанную фигуру презрительным взглядом, и добавил: — Ну вот что, мужик… Если хочешь еще пожить, подпиши бумаги и можешь дальше отдыхать. И мы к тебе свои претензии снимаем. По счетам-то нужно платить!

Парнова подвели к столу, сунули в руку ручку, выложили перед ним стопку отксеренных листов.

— По каким счетам, позвольте узнать, я должен платить? — ядовито улыбнувшись, спросил пленник, демонстративно закладывая руки за спину. — Мы с вами, кажется, не имели чести встречаться на деловом поприще.

— Чего? — не понял витиеватого слога широкоплечий. — Короче, не тяни, в натуре. Как договаривались, бабки на стол.

— Когда это мы с вами договаривались, позвольте узнать?

— Когда, когда… В тюряге, в натуре! Вышел на волю — гони бабки!

— Но ведь не вы меня освободили! Меня отпустила полиция, потому что я не виновен!

— Договор был такой, — не унимался широкоплечий, — вышел на свободу — плати!

«Идиоты! — ухмыльнулся про себя Парнов. — И они думают, что я поверю им и испугаюсь!» А вслух он произнес с иронической усмешкой:

— А что будет, если я не подпишу?

Пленник открыто улыбался узколобому типу с пистолетом, как будто кокетничал, хотел, чтобы его уговаривали.

— Не подпишешь? — Узколобый, очевидно, был настроен по-деловому и вытащил из-за пояса пистолет. — А вот это ты видал? Хочешь проверить, работает ли он?

— Вот что, парни, — лениво произнес Парнов, деланно зевая, чтобы продемонстрировать, как ему осточертело это дешевое актерское любительство. — Звякните-ка своему начальству… Вешневу или там еще кому… Скажите, что я прерываю сценарий! Мне ваши дешевые поделки надоели!

Тип с пистолетом тихонечко моргнул в сторону своих приспешников, и те с готовностью сжали кулаки, подступая к пленнику. Парнов понял, что его сейчас начнут бить, и решил, что второй раунд ему не выдержать.

— Прекратите это безобразие! — истерически взвизгнул он. — Я в ваши игры не желаю играть! Слышите, не же-ла-ю!..

Первый же меткий удар опрокинул его на стул и вызвал кратковременное помутнение сознания.

— Ну что, будем подписывать? Или будем дальше базарить? — участливо спросил широкоплечий, пододвигая к пленнику бумаги и вкладывая в руку ручку. — Лучше бы по-хорошему, — предупредил он.