Тостуемый пьет до дна - Георгий Данелия

Аллегра показала письмо Сонего.

— Напиши, что я согласен, — сказал Рудольфо. — Но только без упоминания моего имени. А то вдруг какому-нибудь нашему японоведу захочется эти письма перевести на итальянский. И тогда все будут думать, что я себе яйца отрезал.

Аллегра так и написала профессору и уже по своей инициативе попросила, если книга состоится, прислать один экземпляр.

Книжки, три экземпляра, пришли только этим летом. И вот одна из них с иероглифами и бабочкой на обложке лежит на столе в ресторане «Пиросмани».

— А что означают эти иероглифы? — спросил я.

— Я посмотрела в японском словаре. У меня получилось: «Письма кастрированного монаха».

— Рудольфо был бы польщен таким статусом! — сказал я.

— Да, — улыбнулась Аллегра. И заплакала.

Два рисунка, которые подарил мне Чезаре Дзаватини, висят на стене в моем кабинете. А рядом с этими рисунками работы и других великих итальянцев: Федерико Феллини, Рудольфо Сонего (Рудольфо тоже великолепно рисовал) и Тонино Гуэрры. Времени прошло много, дарственные надписи на них выцвели, и их почти совсем не видно. А на главном месте вот уже тридцать лет красуется картинка, которую нарисовала маленькая девочка: «Лошадка на зеленой травке».

13 июня 2005 года, Москва