Шараф-наме. Том II - Шараф-хан Бидлиси

Через несколько дней Казак[-хан] умер в заточении у Ма'сум-бека, по словам некоторых, его удушили — [истину] знает господь. Один из одаренных [так] сказал относительно времени его кончины. Стихотворение:

[Это] второй Хаджжадж, от урагана гнева которого

Никому никуда не было пути спасения.

От твоих жестокостей население города Герата

Согласно было умереть само и отчаялось в жизни.

Поник он челом на ковре полновластного владыки,

Был непоследователен, как ферзь (на шахматной доске], и потому получил мат.

Поскольку его убийство способствовало благоденствию Герата,

Хронограммой его смерти стали [слова]: мамури-йи Хари[755].

Государевым диваном управление Гератом было препоручено эмиру Гайб-султану устаджлу, сыну Халхал-бахадура. Зиму Ма'сум-бек Сафави и другие эмиры провели в Герате. Ночью 12 ша'бана этого же года шах Тахмасб видел во сне его святость имама Мухаммада Махди[756] и отменил тамгу /226/ со своих богом хранимых владений — [тамга] была отмечена и зафиксирована в августейшем податном списке [и составляла] ежегодно около 30 тысяч туманов, какими пользуются в Ираке. Он вычеркнул[757] [тамгу] из податных списков и совершил то благодеяние ради[758] двенадцати имамов — да будет ими доволен всевышний господь!

Год 973 (1565-66)

Зимой и весной в этом году повелитель мира и государь эпохи султан Сулайман-хан провел счастливое время в стольном городе Константинополе в радости и наслаждениях. Шах Тахмасб тоже зимой и летом находился в Казвине, обратив благородные помыслы на соблюдение интересов областей и общины.

Ма'сум-бек навел порядок в Хорасане и возвратился в Ирак.

Год 974 (1566-67)

В этом году венценосный хакан и государь — покоритель стран султан Сулайман-хан, невзирая на преклонный возраст, на то, что болел подагрой и не мог ездить верхом, восседая в паланкине, выехал из славной и достойной резиденции с намерением покорить крепость Сигет и перебить безнравственных ка-фиров тех областей. Он вознес до апогея солнца и луны свод [своего] дворца, что служит опорой небосводу, и вершину упирающегося в небеса шатра. Искусные лекари и врачеватели, везиры, столпы [державы], знатные и вельможи сколько ни отговаривали[759] его величество от трудного похода, тот [исполненный] ревности и пыла государь не согласился, а в ответ изволил сказать:

«Если придет мой смертный час, пусть он наступит на войне с неверными, дабы наутро после Страшного суда я восстал из мертвых среди принявших мученичество за веру».

Султан Гази пошел на крепость Сигет, и победоносные войска окружили крепость. /227/ Осада продолжалась около сорока дней. Тем временем стало известно, что на помощь неверным Сигета идет большая армия кафиров из крепости Гюле и Эгри[760].

Когда луч этих известий упал на зерцало сиятельного помысла победоносного султана, [государь] послал Партав-пашу вазира и около 40 тысяч янычар и конников отбить неверных. Они осадила крепость Гюле и за короткое время покорили ту могучую твердыню. [Из крепости] вышло около 4 тысяч пеших и конных кафиров и с условием, что [им] пощадят жизнь, сдали крепость мулазимам султана. Янычары и придворные, не обращая внимания на слова и обещания везира, напали на презренных кафиров, истребили их не [ведающими] жалости мечами и низвергли всех во прах уничтожения. Их имущества и достояния они разграбили, поручили охранять крепость знающим людям и невредимыми, с добычей возвратились в лагерь победоносной армии.

Во время осады тот победоносный государь — борец за веру не поднял головы с ложа немощности и не восстал с ковра горести. Когда болезнь стала причинять страдания еще более сильные, августейшую особу охватила продолжительная агония. Согласно хадису: «Тот, чьи последние слова “Нет бога, кроме Аллаха", попадет в рай» — он сделал язык переводчиком души И сердца, несколько раз произнес [высказывание] о единстве божьем и препоручил исполненную святости душу призывающему: «А ты, упованием покоившаяся душа, возвратись ко господу своему, будучи удовлетворенною, удовлетворившею»[761]. Стихотворение:

Жаль того государя, обладателя счастливого сочетания звезд,

Венценосного Джама — покорителя царств.

Увы, не обретет уже земля

И за сто столетии государя такой справедливости и веры,

Увы, /228/ не увидят уже небеса

Ему подобного в зерцале луны и солнца.

Когда произошло это ужасное, испепеляющее душу несчастье, столпы державы и сановники его величества несколько дней скрывали тело того государя — прибежища всепрощения — и возможно скорее послали за покорителем царств царевичем Султан Салим-ханом. Со всею поспешностью его привезли в лагерь [войск, которые] обошли [весь] мир, и посадили на трон царствования. Везиры и столпы победоносной державы поспешили его приветствовать. [За время] между смертью султана Гази и прибытием высокодостойного царевича крепость Сигет была завоевана усилиями и натиском победоносных войск и перешла во владение государя всепобеждающей державы.

Прожил тот благочестивый, [ныне] покойный султан 74 года и 48 лет правил. И воистину был он монархом ревностным и славным — разорил области Венгрии, завоевал остров Родос, разрушил крепость Белград, покорил обитель мира — Багдад, сокрушил героев Молдавии и истребил смутьянов Франции и Германии. Подобного и равного ему на земле не видели и не наблюдали очи благочестивых ни в одну эпоху и время. Стихотворение:

Тебе подобного нет ныне,

Каждому, кто скажет: «Есть!» — ответь: «Укажи!»

В дни [своего] царствования он совершил четырнадцать отважных походов и каждый раз возвращался с победой над врагами: 1) поход в злосчастную Венгрию; 2) европейский поход; 3) венгерский поход; 4) поход на Германию и Австрию и завоевание крепости Буды; 5) иранский поход; 6) поход на франков; 7) поход в Молдавию; 8) победоносный поход в Венгрию; 9) поход на Вену; 10) иранский поход в связи с Алкас[-мирзой]; 11) поход на персов /229/ Нахчевана; 12) поход против Султан Байазида в Скутари; 13) венгерский поход и принятие джизьи недостойным королем; 14) поход на Сигет.

[Султан Сулайман] воздерживался от всех греховных удовольствий и деяний, запрещенных и отвергнутых, и являл такое непомерное старание и усердие в славных делах и в отвержении недозволенного, что [этот] лишенный порядка мир разбил о камень кубок с чистым вином, подобным покрытому росой[762] тюльпану. Соловьиные голоса весельчаков поникли, наподобие чанга, в углах уединения, припали они головой к