Первые цивилизации - Вадим Массон

Так, в древней дельте Мургаба вдоль одного из протоков в начале II тыс. до н. э. складывается целый оазис поселений, культура которых идентична комплексу верхнего слоя Алтын-депе. Здесь мы видим и те же основные формы керамики, и близкие типы терракотовых статуэток, и аналогичные печати. Сам оазис состоял из шести поселений, расположенных на сравнительно небольшом расстоянии друг от друга (3—4 км). Наиболее крупным из них, древним центром оазиса было Келлели I. Здесь представлен новый тип крупных хозяйственно-жилых массивов, развивающих традицию четко спланированных домов «квартала знати» Алтын-депе. Крупные дома, подквадратные в плане, имели общую площадь около 800 м2. По периметру их шел обводной коридор, в центре значительная площадь оставалась свободной, а вокруг двора происходила застройка секциями-квартирами из 2—3 комнат. Такие дома раскопаны и на небольших памятниках келлелинского оазиса. Имеется здесь и новый тип поселения, неизвестный в подгорной полосе. Это подквадратная в плане крепость с обводной стеной, фланкированной прямоугольными башнями. Планировочно она близка к упомянутым выше квадратным домам, но значительно превосходит их размерами (127X128 м). Появление таких фортификационных сооружений, скорее всего выполнявших функцию убежища для всего оазиса, указывает на напряженную военно¬политическую ситуацию, отличную от картины, наблюдавшейся в традиционных оазисах прикопетдагской равнины. Хозяйственная система, судя по всему, развивает те же сферы, что и на Алтын-депе, лишь со значительно большим удельным весом свиноводства, что может быть связано с большей обводненностью дельты такой крупной реки, как Мургаб. В целом культура келлелинского оазиса представляет собой местный вариант культуры верхних слоев Алтын-депе с незначительными локальными модификациями. Его происхождение следует прямо связать с перемещением населения из оседло¬земледельческой метрополии Южного Туркменистана. Такое передвижение едва ли было простой инфильтрацией, скорее всего, оно представляло собой организованный процесс, направляемый политическим и хозяйственным руководством, сложившимся в цивилизации Алтын-депе.

В середине и второй половине II тыс. до н. э. дельта Мургаба широко осваивается союзами оседлоземледельческих общин. Древние поселения расположены кустами вдоль дельтовых протоков. Их центрами являются крупные памятники площадью свыше 5 га, обычно состоящие из подквадратной крепости и обширного примыкающего холма аморфных очертаний. На таких поселениях имелись и особые ремесленные кварталы, где концентрировалось производство глиняных сосудов, а также как будто и металлических изделий. Таково, например, поселение Таип I, для которого характерно и богатство культуры: именно здесь обнаружены четыре цилиндрические печати и оттиск на глиняном сосуде двух других (Масимов, 1981). Крупнейшим памятником этого времени в дельте Мургаба, возможно даже своего рода местной столицей, было поселение Гонур, центр одновременного оазиса. Его площадь достигает 28 га, и здесь также имеется крепость, подквадратная в плане. Большая же часть древних поселений невелика по размерам, и на них, как правило, отсутствуют следы интенсивной ремесленной деятельности. По-видимому, крупные центры следует рассматривать как поселения городского типа, а оазис в целом в качестве исходного субстрата общественной единицы, которая по мере развития превращается в организм, известный как город-государство. Однако пока нет данных о том, что в дельте Мургаба (древней Маргиане) в рассматриваемое время был уже достигнут такой уровень социального и политического развития.

Культура Маргианы бронзового века формируется на основе алтыновских традиций, перенесенных в эту область как устойчивый комплекс еще в период формирования оазиса Келлели. К числу последующих новшеств относится (помимо некоторых изменений в керамике, носящих, возможно, и эволюционный характер) распространение плоских печатей-амулетов со сложными сценами, цилиндрических печатей и новых форм бронзовых изделий, включая парадные топоры. На печатях преобладают изображения различных зверей, в том числе быков, атакуемых змеевидными драконами, но имеется и печать, изображающая могучего героя, держащего в руках двух поверженных животных. Этот мотив иконографически явно восходит к излюбленному персонажу месопотамского эпоса — Гильгамешу.

Колонизация дельты Мургаба оседлоземледельческими общинами была прелюдией к дальнейшему освоению новых территорий. В первой половине и середине II тыс. до н. э. оседлые поселения с культурой, практически мало отличающейся от мургабской, представлены по среднему течению Амударьи как на правом ее берегу, в пределах Узбекистана и Таджикистана (Аскаров, 1973, 1977), так и на левом, в Северном Афганистане (Сарианиди, 1977). Оседлые оазисы теснятся около небольших водных протоков, которые, судя по всему, использовались для орошаемого земледелия. Использование вод Амударьи и ее крупных притоков было не по силам земледельцам бронзового века. Ассортимент возделываемых культур был достаточно широк — два вида пшеницы, ячмень, просо и виноград. Среди домашних животных помимо верблюда для транспортных нужд использовалось еще одно животное — осел. Типичным поселением этого времени является Саппали, где центром поселка служила подквадратная в плане крепость размером 82X82 м2, по структуре аналогичная большим квадратным домам и крепостям Маргианы. Вдоль стен здесь расположены коридоры, в центре находится двор, а по периметру идут теснящиеся друг к другу хозяйственно¬жилые комплексы, рассчитанные, судя по величине, каждый на малую семью. Саппали отличалось, как и другие поселения этого типа, высоким уровнем благосостояния. Об этом можно судить по обильному инвентарю в погребениях — иногда в них находится до трех десятков керамических сосудов и до десятка изделий из бронзы и меди. Значительное количество бронзовых изделий выделяет богатые погребения, среди них многие принадлежат женщинам, общественное положение которых, видимо, как и в пору ранней бронзы, оставалось достаточно высоким. Более крупным центром на правобережье Амударьи было поселение Джаркутан, где центральная крепость занимала площадь в 4 га, а неподалеку располагался обособленный комплекс сложной внутренней планировки, возможно являвшийся храмовым центром. Показательно, что наряду с распространением крепостей становится больше и предметов вооружения, подтверждая заключение о напряженной и беспокойной эпохе. На это указывает и появление на некрополях значительного числа кенотафов, количество которых к концу II тыс. до н. э. даже несколько увеличивается. Нередко в кенотафы помещены такие предметы, как боевые топоры и бронзовые копья, что указывает на сооружение их в память воинов- мужчин, погибших где-то на стороне. Таким образом, на юге Средней Азии во II тыс. до н. э. произошло перемещение центров, что осложнило картину последовательного эволюционного развития, наблюдавшегося в прикопетдагских оазисах на протяжении VI — III тыс. до н. э. Процесс формирования городских поселений и цивилизаций, впечатляюще представленный материалами Алтын-депе, был прерван в данном конкретном центре; происходит пространственное расширение границ обитания, на организацию которого, видимо, ушли основные усилия общественных организмов. Показательно, что по среднему течению Амударьи, т. е. на территории позднейшей Бактрии (рис. 44), мы не находим во II тыс. до н. э. крупных городских поселений, имеющиеся крепостцы и монументальные комплексы храмового типа расположены на значительном удалении друг от друга подобно дислокальному типу расселения, наблюдавшемуся в Мезоамерике в эпоху майя.

Культурная эволюция оседлоземледельческих общин, завершившаяся формированием протогородской цивилизации Алтын-депе, является примером сравнительно хорошо изученного процесса, документированного материалами археологии. Вместе с тем это был лишь частный случай более масштабных процессов, охвативших со второй половины III тыс. до н. э. не только юг Средней Азии, но и целый ряд соседних областей. Археологические комплексы Маргианы, Бактрии, Шахдада в Центральном Иране, Мергара на северо-западе Белуджистана характеризуют целый блок культур, который мы предлагаем именовать протобактрийским. Анализ художественных изделий, сочетающих глубинные, почти ранне-шумерские традиции и новые, специфические местные инновации, рисует культуры этого блока и Бактрию в первую очередь как выдающийся очаг искусства древневосточного мира (Amiet, 1986). Здесь ярко проступает соотношение различных типов культур (рис. 45). На эпохальном срезе это тип культуры, характерный для эпохи первых цивилизаций, хотя и в ее начальных, формативных проявлениях. На региональном уровне весь этот массив явно входит в культурную макросистему Древнего Востока, но имеет ряд специфических черт, позволяющих говорить об особом протобактрийском субрегионе. В наборах типов артефактов заметны существенные отличия от комплексов типа Шахри-Сохте и особенно Мергара IV—VII. В последнем сохраняет значение расписная посуда в керамическом комплексе, что указывает на близость к хараппскому пути культурогенеза. Однако вскоре подвижность границ культурных регионов приводит к определенной смене ситуации, и нерасписная посуда Мергара VIII и Сибри (Jarrige, 1985) явно принадлежит к тому же кругу явлений, что и керамические комплексы Маргианы и Бактрии. Специфическими чертами субрегиона являются изготовление каменных сосудов из мраморовидных пород и плоские, преимущественно металлические печати с ушком-петелькой на тыльной стороне. Ко II тыс. до н. э. усиливаются в субрегионе процессы культурной интеграции. Помимо керамики культурная общность проявляется в глиптике, торевтике, металлургии. Налицо ряд типов изделий, общих на субрегиональном уровне.