Пепел - Федор Березин

— У кого-то есть вопросы? — поинтересовался Мун Гильфердинг, поворачивая голову. Вопросы были.

— Я, конечно, не математик, — язвительно сказал фрегат-инженер Страбон, — но не легче ли было наступающим воспользоваться сложным компьютером с двигателями коррекции, чем городить такую ахинею, при которой все висит на волоске вероятностей. А если бы они чуточку ошиблись, учитывая угол поворота астероида, он бы мог попасть вообще не туда, куда хотелось бы?

— Отвечу: конечно, они не могли рассчитывать на попадание в конкретную область луны, но им хватало того, что метеорит войдет в область ее поля тяготения с нужной скоростью, а уж остальное довершат законы физики. Я повторюсь: это была авантюра и провалилась она лишь потому, что мы обнаружили метеор заблаговременно. Нам могла помешать пыль или еще что-нибудь типа разрушения астрономической лаборатории предыдущим ударом. Далее, они не могли использовать сложный электронный мозг, из-за априори принятых условий. Как и вся применяемая ими аппаратура — эта была очень проста, они ведь опасались электромагнитного импульса и прочих поражающих электронику чудес техники. Поэтому против нас они использовали только реле времени и законы баллистики. Наверное, это было правильно.

— А откуда они могли знать период вращения астероида, да еще так точно? Они что, производили на него высадку? — поинтересовался еще кто-то любопытствующий.

— Я думаю, этого не требовалось. Для тел, не имеющих атмосферы, период вращения и его направление узнаются довольно легко, тут даже не имеет значения его форма. Достаточно некоторое время пронаблюдать тело в нескольких диапазонах, к примеру, в инфракрасном и видимом частотных окнах, и все станет ясно. Астероид освещается центральной звездой, а в результате вращения по нему движется эдакая тепловая волна. Она быстро затухает с глубиной, обычно не проникая внутрь более нескольких десятков сантиметров. В нашем случае по этому поводу существует аномалия, метеорит, видимо, сплошь железный, но тем не менее закон верен и для него в общем виде. Если быть строгим, можно прийти к выводу, что по всей поверхности астероида температура не может принять равновесного значения из-за изменения условий освещенности. Утренняя сторона не успевает согреваться, она всегда чуть холоднее, чем надо, а вечерняя немного теплее, ведь она, в свою очередь, не успела остыть. Посему относительно терминатора возникает небольшая асимметрия в распределении температур.

— Терминатор, как я припоминаю своими военными мозгами, это граница ночи и дня, — подал голос Дод Мадейрос.

— Безусловно, — не глядя на него, пояснил астроном. — И вот это запаздывание температуры удается наблюдать. В зависимости от того, в какую сторону вращается астероид, мы наблюдаем либо утреннюю, либо вечернюю сторону, и тепловая волна либо отстает от кривой блеска, либо опережает ее. Вот ответ на ваш вопрос.

— А как узнали, что вся эта штуковина железная? — решил поправить пробелы в образовании Орест Апофи — начальник технической службы.

— По спектру, разумеется, и из теоретических расчетов, само собой. Как конкретно получали информацию ученые Гаруды, я не могу точно знать.

— Прошу слова, — подал голос начальник отдела анализа боя капитан-лейтенант Криспус. Ему сразу же его дали.

— Как знают все, в начальный период обострения противоречий с Землей колонисты воспользовались временным многомесячным закрытием Портала и успели порядком подготовиться к войне. Мы знаем, что они проводили исследования самого ближнего космоса. Многие помнят, как нашим подвесным планетолетам пришлось взрывать их небольшую базу здесь на Мааре. Маловероятно, что они занимались столь несвоевременными исследованиями, как астероиды, на своей собственной планете у них было еще полно ископаемых ресурсов, но вполне допустимо, что они вели наблюдения за небом, как любая развитая цивилизация.

— Хорошо. Вопрос по существу: каков его примерный вес? — спросил Мун Гильфердинг, направляя дискуссию в более важное русло.

— Вес, понятное дело, здесь не имеет смысла, — нагло подколол начальника астро-лейтенант. — А масса объекта примерно пять миллиардов тонн, если надо, я могу выдать более точные характеристики.

Адмирал стерпел насмешку, про себя запомнив эту выходку.

— Лейтенант, вы недавно выразились в том смысле, что «авантюра провалилась, потому что…» и так далее. Эта гигантская каменюка уже перестала валиться нам на голову? Как примерно будет выглядеть катастрофа?

— Попав в зону действия луны, металлическая глыба увеличит скорость, окончательно сойдет со своей орбиты и начнет падать. Мы не имеем атмосферы, хотя вряд ли бы она помогла, если только тело не обладает очень плоской формой и не вошло бы в воздушную оболочку под крайне пологим углом. В этом случае было бы теоретически возможно отражение и уход астероида в сторону.

Астро-адмирал снова взял реванш, прервав этот поток красноречия.

— Ближе к делу, господин офицер. У нас нет времени выслушивать эти «если бы кабы».

— Извините, отвлекся, — с сарказмом пояснил Жак Гуго. — Поскольку воздуха нет, ничто не замедлит падения, не произведет первичный нагрев этой огромной массы, и энергия удара высвободится сразу при столкновении с луной. Нам на руку малая масса Маары. Ускорение свободного падения здесь не очень велико, посему метеорит разгонится не так, как при падении на планету. Однако последствия будут страшные. Удар придется в район моря Кризисов-2. По всей поверхности пойдет ударная волна наподобие водяной, только она будет из твердых пород высотой примерно метров сто — двести, спадая, ориентировочно, через две тысячи километров. Одновременно сквозь поверхность прокатится прямая ударная мощь. Она не выплеснется локально, строго с другой стороны, а рассеется из-за различной плотности внутренних слоев. Кольцевая волна не сможет обежать планету, но лунотрясение случится всюду. Мы думаем, орбита спутника нарушена не будет, удар вряд ли повлияет и на суточный цикл. Образуется кратер с кольцевой горой по окружности, примерно на расстоянии четыреста километров от центра. Глубину предсказать не берусь, у нашей программы слишком смутные знания о подпочвенных слоях в данном районе, но она может достичь Сорока и более километров. Пылевой слой окутает спутник на несколько недель, а скорее месяцев, сделав окончательно непригодными телескопы внешнего наблюдения.

— Вы думаете, после такого происшествия уцелеют телескопы? — поинтересовался Гильфердинг с отрешенным видом, словно описываемые кошмары не имели к нему отношения.

— Касательно базы: поднятые взрывом глыбы разбросает на огромную дальность, атмосферы нет. Не уверен, что наш «Большой лазер» сумеет их расплавить, там будут не только металлические, но и просто каменные монолиты: обладая плохими характеристиками для передачи тепла и значительными размерами, они, видимо, будут неуязвимы, хотя я могу ошибиться, коллеги меня поправят. Однако, даже если я заблуждаюсь, это не так важно. Поскольку сейсмический удар придет раньше, калибровка всех когерентных излучателей собьется. Думаю, база тоже будет повреждена до предела, при любом самом благостном раскладе. Поэтому мы вряд ли сможем что-либо сделать после столкновения — слишком грандиозна будущая катастрофа.