Эпидемии и народы - Уильям Макнилл

покрова и вскоре привело к значительной эрозии верхнего слоя почвы[242]. После 1500 года пригодные для питания американские растения имели огромную важность для Европы, Азии и Африки, однако лишь немногие организмы американского происхождения успешно конкурировали в диких условиях с жизненными формами Старого Света. Впрочем, некоторые подобные случаи действительно имеются, например, распространение растительной вши — филоксеры, которая чуть не уничтожила европейские виноградники в 1880-х годах.

Таким образом, неразвитое состояние инфекционных заболеваний у американских индейцев было лишь одним из аспектов более масштабной биологической уязвимости Нового Света, однако именно этот аспект имел особенно радикальные последствия для жизни людей. Точную информацию об инфекционных заболеваниях на американском континенте в доколумбову эпоху обнаружить сложно. У относящихся к этому периоду скелетов можно найти поражения костей, свидетельствующие о некой разновидности инфицирования, которые иногда интерпретировались как имеющие сифилитический характер медиками, искавшими подтверждения того, что эта болезнь имеет американское происхождение. Однако подобные отождествления спорны, поскольку способ внедрения одного конкретного микроорганизма в кость очень напоминает способ, каким то же самое, вероятно, проделал бы и другой микроорганизм — схожими являются и реакции тканей на подобные вторжения вне зависимости от характера инфицирующего агента[243]. В местах погребений доколумбовой эпохи были обнаружены однозначные доказательства присутствия кишечных червей и простейших паразитов, но даже в этом случае набор паразитических червей оказался существенно меньшим в сравнении с богатством их разновидностей в Старом Свете[244].

В ацтекских манускриптах обнаружены свидетельства наличия инфекционных заболеваний и смерти от эпидемий, однако эти явления, похоже, взаимосвязаны с голодом и неурожаями и могли не проистекать из той разновидности инфекционной цепи, основанной на передаче инфекции от человека к человеку, которая существовала в Старом свете. Кроме того, эти бедствия далеко отстояли друг от друга во времени — в сохранившихся текстах можно выявить всего три таких события[245]. После испанского завоевания старики даже отрицали, что в годы их юности инфекционные заболевания вообще существовали в каком-либо виде[246].

Поэтому представляется, что сообщества американских индейцев мало страдали от инфекционных заболеваний, даже несмотря на то, что в Мексике и Перу масштаб и плотность заселения территорий значительно превзошли тот критический порог, при превышении которого контагиозные болезнетворные организмы способны поддерживать простую цепочку передачи инфекции от человека к человеку неопределенно долгое время. В этом отношении, как и в ряде других, цивилизации американских индейцев выглядят сопоставимыми с древними Шумером и Египтом, а не с сообществами Испании и Африки XVI века, на которых эпидемии оставили глубокий след, сделав их стойкими к инфекционным заболеваниям.

Прежде чем благоприятные для жизни территории Мексики и Перу стали вмещать человеческие популяции, обладавшие достаточной плотностью для того, чтобы цепи передачи заболеваний от человека к человеку существовали неопределенно долгое время, прошло несколько столетий — вероятно, больше тысячи лет. Однако подобные инфекции на данных территориях, похоже, не утвердились. Причина этого, предположительно, заключалась в том, что имевшиеся в распоряжении американских индейцев одомашненные животные не являлись переносчиками такого типа стадных инфекций, которые могли распространять свое паразитирование на человеческие популяции, когда они достигали достаточно большого размера. Именно этот тип переноса должен был происходить в Старом Свете, где рассеянные по степи и лесным территориям Евразии огромные стада дикого скота и диких лошадей были достаточно многочисленны и в естественном состоянии вступали в достаточно тесный контакт друг с другом, что создавало возможность для поддержания существования инфекций, передававшихся от одного животного к другому без какого-либо промежуточного хозяина. Напротив, дикие ламы и альпаки обитали высоко в Андах небольшими рассеянными группами, которые были слишком немногочисленными и слишком изолированными, чтобы подобные инфекции поддерживались в дикой природе. Достоверная реконструкция образа жизни диких предков морской свинки — еще одного характерного одомашненного индейцами животного — представляется невозможной. Что же касается собак, старейших одомашненных человеком животных, то сегодня они имеют много общих с человеком инфекций, однако вполне понятно, что в диком состоянии собаки тоже должны были существовать относительно небольшими и изолированными стаями. Таким образом, за возможным исключением морской свинки, одомашненные индейцами виды животных, как и группы людей-охотников, изначально проникшие на американский континент, были неспособны к поддержанию инфекционных цепей того типа, что характерен для заболеваний цивилизации. В таком случае неудивительно, что, как только индейские популяции Мексики и Перу вступили в контакт со Старым Светом, они стали жертвой привычных детских болезней Европы и Африки, и этот процесс приобрел массовый размах[247].

Масштаб последующих бедствий был отражением того факта, что во время европейского открытия Америки и Центральная Мексика, и внутренние территории империи инков были очень плотно заселены. Две наиболее значимые американские пищевые культуры — кукуруза и картофель — давали больше калорий на акр посевной площади, чем культуры Старого Света, за исключением риса. Это привело к появлению на американском континенте популяций с большей плотностью на квадратную милю обрабатываемой земли, чем та, что была достигнута в любой части Старого Света, за исключением территории заливного рисоводства Восточной Азии.

Кроме того, традиционные индейские способы приготовления кукурузы в пищу позволяли избегать некоторых диетологических недостатков рациона питания, в котором главную роль играют злаки. Зерна замачивались в растворе сока лайма, который расщеплял некоторые молекулы кукурузы таким образом, что позволял человеческому пищеварению синтезировать необходимые витамины, отсутствующие в самой кукурузе. Без такой обработки кукурузная диета ведет к нехватке никотиновой кислоты. Ее симптомы, известные как пеллагра, зачастую серьезно подтачивали здоровье европейских и африканских популяций, которые принимались за выращивание кукурузы. Однако американским индейцам удавалось не сталкиваться с пеллагрой благодаря замачиванию кукурузы для получения «кукурузной крупы» и дополнению своего рациона бобами в тех регионах, где больше нельзя было охотиться, поскольку они были слишком плотно заселены людьми[248].

Экологические настройки в Мексике и Перу демонстрировали признаки напряженности еще до того, как прибытие испанцев радикально нарушило всю ситуацию. В Мексике уже была серьезной проблемой эрозия почв, а в некоторых прибрежных территориях Перу засоление почв, похоже, привело к демографическому коллапсу незадолго до появления Писарро[249]. Всё это подводит нас к выводу, что в момент появления испанцев индейские популяции испытывали жесткое давление ограничений, связанных с доступностью обрабатываемой земли. Кроме того, отсутствие сколько-нибудь существенного количества одомашненных животных означало, что на американском континенте разница между совокупным объемом сельскохозяйственного производства и прямым человеческим потреблением продовольствия была меньше, чем в Старом Свете в целом. В пору неурожаев или других разновидностей продовольственных кризисов стада и табуны Евразии представляли собой нечто вроде продовольственного резерва. Животных можно было зарезать и съесть, а там и тогда, где и