Больница скорой помощи - Дмитрий Суслин

Закусила губу.

Женя посмотрел на нее. Сердце предательски забилось. Он поспешил отвернуться, потому что больше не мог смотреть на нее.

Ее губы.

Они были и сейчас опухшие.

«Господи! Да, она оказывается, совсем не целованная была! Кто же ее так?»

И тут же предательская память, физиологическая, а не какая-нибудь другая, подсказала ему, кто.

Он вспомнил вкус этих девчоночьих губ.

За спиной послышались тихие прерывистые звуки. Женя понял, что она тоже одевается. Спешит.

Он застегнул ширинку и заправил рубашку. Не оглядываясь, подошел к двери, попытался открыть ее. Дверь была заперта. На ключ.

– Толян с братом и Володькой пошли за пивом. Сейчас придут, – сказала Юлька.

Женя посмотрел на часы. Было уже одиннадцать.

Он прошел мимо девушки, она уже оделась и зашнуровывала ботинки, и подошел к ударной установке. Сел за барабаны и взял в руки палочки. Стукнул.

По красному уголку разнеслись возмущенные стоны. Это просыпались те, кто все еще спал.

Женя продолжал бить по барабанам и тарелкам, все громче и убыстряя темп. К нему резким шагом подошла Юлька и стала что-то говорить злым голосом. Глаза у нее покраснели. Опухшие губы дрожали. Он не слышал, что она говорила, изо всех сил стараясь заглушить ее голос. И чем громче кричала она, тем громче стучал он. Стучал и смотрел невидящим взглядом в одну точку. Тупо и сосредоточено.

В конце концов, Юлька не выдержала. Она топнула ногой, прокричала что-то матерное, кажется, послала его, и побежала собирать свою верхнюю одежду. Потом она выскочила, чуть не сбив вошедшего Толяна и Володьку. Они спросили ее вдогонку, в чем дело, и она послала их туда же, куда и Женю.

Увидев, что ее нет, Женя перестал стучать и тоже стал надевать куртку и шарф. Все, кто был вчера с ним, стояли теперь вокруг и смотрели на него. И никто ничего не говорил.

– Ладно, мужики, пока, – сказал он, когда был уже у двери, – мне идти надо. Жена в больнице. Я и так опоздал.

Ему никто ничего не ответил. Только Толян открыл пиво и приложился к горлышку бутылки. Стал громко пить.

Уже за проходной Женя перестал о них думать. Он думал теперь, как он будет смотреть в глаза Маше, когда увидит ее. Сможет ли не отвести взгляд?

– Александрова? – переспросила Женю сестра, которая оказалась в коридоре. – Шестая палата? Сейчас позову.

И ушла. Только белый халат распахнулся от встречного воздуха. Это оказалась хорошая девушка. Жене еще ни разу она не попадалась.

Он устало прислонился к стене, ни сколько не заботясь о том, что может испачкаться о побелку, и закрыл глаза. Ему было страшно. Противный липкий страх, как у нашкодившего подлеца, сидел в низу живота и отдавался по всему телу.

Что он сейчас скажет?

И как никогда, никто ему не помешал добраться до отделения.

Никто не сказал ни слова. Все двери были открыты, словно приглашали его. Входи, говорили они все. Входи и расскажи о своих подвигах жене. Порадуй ее.

– Это вы Машу Александрову просили?

Женя открыл глаза. Это была опять эта медсестра.

– Да.

– А ее нет.

– Как нет?

– Ее перевели в другое отделение.

– В какое?

– В родильное.

– В родильное?!!

– Да, в роддом.

2

Лев Петрович Кузьменко очень редко задерживался на работе, потому что очень ценил свое личное время, и чаще уделял внимание ему, а не служебным делам. Пост директора школы, позволял это. Вот почему во вверенном ему учебном заведении он появлялся регулярно, но не надолго, и застать его в кабинете было делом нелегким.

Натура Льва Петровича была кипучая, но работать он не любил. Не любил, и давно разучился. Часов у него было мало, в математике он разбирался плохо, учителем был бездарным, зато прекрасно занимался служебными интригами и несколько лет назад стал директором средней школы под номером десять. На руководящем посту, так сказать. Это уже совсем не то. Это тебе не уроки вести. Изо дня в день идти в кабинет полный балбесов и втолковывай им алгебру да геометрию. Тут интересного мало. Одна нервотрепка. То ли дело руководить школой. Коллективом. Это ведь не работать. Пусть завучи работают, для этого их и держат. Вон сколько развели. И это даже хорошо, что много их – завучей. Когда их много, то и стравливать их легче. Пусть между собой дерутся. Так у них шансов меньше свалить его Льва Петровича. Да и не даст он им. Слишком хороший он начальник. Опытный. А самое главное, что наверху его ценят. Зав РОНО ценит. Так ценит… Тут дело более тонкое. Не каждому дано. Это ведь надо уметь – руководить. И он Лев Петрович умеет.

И ему нравится руководить.

Приятно быть начальником, а директора школ в последнее время получили власть прямо-таки неограниченную, это естественно только по отношению к подчиненным, а не к вышестоящим. В его руках находились те самые ниточки, с помощью которых он и вершил судьбами семидесяти взрослых людей. Педагогический коллектив. О, это настоящий театр марионеток. Весело пляшут актеры под его музыку. Надо только умело дергать за ниточки, и все будет как в пьесе. А кто не хочет плясать и играть ту роль, какую он Лев Петрович ему назначил, тот сломается или уйдет. На его место желающих хоть отбавляй. И времени на руководство много не требуется. Несколько часов в день. Всегда можно уехать на какое-нибудь совещание в РОНО, там они чуть не каждый день проходят, в школе никто и не догадается, что по своим делам, а кто догадается, тот промолчит. И рад бы сказать, подлец, а промолчит. Язык у него не повернется. И правильно. Всяк сверчок, знай свой шесток. Займи мое место, и тоже так жить будешь. Таков закон жизни. И не понимают его только дураки, идиоты, да всякие борцы за права человека. Но эти у него долго не живут. Он с ними как с тараканами борется. А тут все средства хороши. Часы, расписание, дисциплина, оформление журналов, да мало ли до чего можно придраться? Да хотя бы за то, что свет в классе не выключает на переменах! Так что молчи, подлец, не твое дело, где начальник находится. Где надо, там он и есть!

Сегодня Лев Петрович тоже не собирался приходить в школу.

Суббота ведь. Святой день.

И вдруг пошел. Неожиданно для себя пошел. Словно потянуло его в школу. Предчувствие потянуло. Нехорошее такое предчувствие. А предчувствиям Лев Петрович доверял. Иначе бы он не был директором. Да и как не доверять. Школа то у него бедовая. Сколько директоров слетели. А почему? Вот наверно потому и слетели, что не доверяли предчувствиям. Что-то в школе может случиться, и он должен быть на работе.

Пришел раньше всех Лев Петрович в школу. Только дети пока топтались в коридорах, те, которых родители выпроваживают за час до урока. Ранние птенчики. Вот бы все так. Директор обошел вокруг всю школу, осмотрел все стены и окна. Все в порядке. Слава Богу!