Молитва - Филипп Янси
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Английское слово «meditation», которое мы переводим как «медитация», «созерцание», «молитвенное размышление», происходит от латинского слова, означающего «упражнение». Римский поэт Вергилий писал о пастушке, который «медитировал» (то есть разучивал мелодию) на флейте. Моя молитва часто напоминает упражнение или репетицию. Я повторяю гамму (это молитва Господня), исполняю знакомые пьесы (псалмы) и разучиваю несколько новых мелодий. Репетиций я, как правило, не пропускаю.
Два мира
В средние века был такой обычай (а в монастырях он действует и поныне): заслышав звон церковного колокола, все останавливались и произносили положенную для такого случая молитву. Молитвенный ответ на колокольный звон заставлял вспомнить о Боге. Там, где я живу, звон церковных колоколов не слышен, и потому, чтобы вспомнить о Боге, мне приходится прилагать специальные усилия. В противном случае мои мысли всегда будут заняты сугубо земными вещами: образами с телеэкрана, деталями предстоящих путешествий, видом кучи нестиранного белья, беспокойством за больного друга — и так до бесконечности.
Когда я молюсь, мне иногда кажется, что я покидаю большой мир, а мое пространство сужается до размеров комнаты. На самом же деле я вхожу в другой мир, живой и реальный, хоть и невидимый. Он имеет силу изменить и меня, и мир, в котором я обычно живу — тот, что, как мне представляется, я покинул ради молитвы. Регулярная молитва помогает мне защитить свою душу от вторжения внешнего мира. «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф 5:8), — сказал Христос. Зная, как долго способен держаться в моем сознании эротический образ, сконструированный голливудскими режиссерами — мастерами возбуждать в человеке похоть, я понимаю, что имел в виду Христос. Как часто мои мысли заполнены образами, вытесняющими Бога! Молитва же способствует «обновлению ума» (Рим 12:2). Это двухступенчатый процесс. Сначала надо вычистить все, что может не понравиться Богу и повредить мне (оказывается, это одно и то же), а потом дать Богу возможность заполнить мой разум более важными мыслями.
Контакт с Богом — этот не просто миг, позволяющий мне воспарить духом: в это время я запасаюсь тем, что нужно мне для дальнейшей жизни. Я стараюсь урвать для молитвы хотя бы несколько минут тишины по утрам — в надежде, что частица этого спокойствия останется со мной в течение всего дня. Когда я молюсь добросовестно, я чувствую себя свободным, сильным и готовым встретить все тяготы и искушения предстоящего дня. Как ясно видно из псалмов, молиться — не значит отрываться от жизни. В молитве мы приносим Богу все, чем живем в земном мире — ритмы природы, изматывающие проблемы, терзающие душу чувства, личные конфликты — и просим у Него дать нам новый взгляд на жизнь и новую энергию для жизни на земле.
Короче говоря, в молитве я предстаю перед Богом и приглашаю Его в свою жизнь. Иисус проводил много часов в уединении и молитве, но неизменно возвращался в наполненный делами мир людей, с их хлопотами, обедами, свадьбами и толпами бедных и больных. Он отказался от предложения Петра поставить шатер и остаться на вершине горы Преображения (Лк 9:28–37). Вместо этого Он вернулся к народу, ожидающему Его внизу. Я хочу, следуя примеру Спасителя, сблизить два мира — мой мир и мир Бога, — чтобы они стали одним целым.
Утренняя молитва — это возможность в присутствии Бога обдумать планы на день грядущий, перебрать в памяти все намеченные встречи и телефонные звонки. Это также возможность попросить Бога, чтобы Он обострил мое внимание к любым знакам свыше. Мы не знаем, что ждет нас сегодня. И поэтому, как мне кажется, полезно просить Господа о чуткости ко всему, что может произойти. Просить о том, чтобы мне настроиться на волну Господа, Который неизменно выводит Свою партию за сценой. Мой духовный наставник молится так: «Господи, покажи мне, что Ты делаешь сегодня, и как я могу участвовать в этом». Когда я начинаю свой день с молитвы, в течение дня мои приоритеты удивительным образом перестраиваются. Неожиданный телефонный звонок оказывается более важным, чем запланированное заполнение налоговых деклараций.
А вечерняя молитва — это своего рода эпилог дня. Она дает возможность оглянуться на минувшие события, подвести итог всему понятому и узнанному за день, покаяться во грехах и доверить Богу то, что я не смог сделать, и то, что меня тревожит. Как часто я ложился спать, не зная, как справиться с забарахлившим компьютером или преодолеть творческий кризис, а утром просыпался с готовым решением или со свежими идеями. Но вот что существенно: если я специально не планирую время для молитвы — неважно, на утро или на вечер, — молитва, скорее всего, не состоится. Для молитвы необходимо выделять время — так же, как для спорта, для просмотра новостей и для приема пищи.
Мне, как и многим другим людям, важно иметь постоянное место для молитвы. Это помогает настроить дух. Президент США Джимми Картер отвел для личной молитвы специальную комнату рядом с Овальным Кабинетом. Я знаю женщину, которая организовала уголок для молитвы в своей просторной ванной комнате. Она поставила там свечи и несколько раз в день заходит туда с единственной целью — помолиться.
Когда Генри Нувен преподавал в Йельском университете, он превратил свою гардеробную в комнату для молитвы. «Если я в молитвенной комнате — значит, я молюсь. — говорил он. — Находясь там, я могу думать о тысяче разных вещей, но сам факт, что я там нахожусь, означает, что я молюсь. Я заставляю себя пробыть там пятнадцать минут. Я изо всех сил стараюсь сосредоточиться, очистить ум ото всего, что меня отвлекает, и погрузиться в молитву. Но если в течение пятнадцати минут мне так и не удается должным образом сосредоточиться, я говорю: «Господи, вот это и была моя молитва — вся эта сумятица. А теперь я возвращаюсь в мир».
Мой день начинается на террасе, окна которой обращены к роще. К кормушке прилетают ранние пташки. Проснувшиеся белки потягиваются и соскальзывают вниз к рассыпанному птичьему корму. Сквозь причудливую линию холмов прорезаются первые лучи солнца. У меня возникает ощущение, что Господь уже начал сегодня Свою работу. Я
