Весы смерти - Уилбур Смит

В комнате тут же повисло напряженное ожидание, и рас Кулла поднял голову и ворчливо что-то приказал.

Два вооруженных стражника втолкнули в комнату юношу лет девятнадцати и поставили его перед расом Куллой на спешно освобожденное место. Руки юноши были связаны сыромятным ремнем, который глубоко врезался в запястья, его испуганное лицо блестело от пота, глаза дико вращались.

За этой группой с воплями следовала старуха, высохшая и похожая на бабуина. На ней было широкое черное шамма, негнущееся от грязи и позеленевшее от ветхости. Она не оставляла попыток впиться юноше в лицо костлявыми скрюченными пальцами, беззубый свой рот она разевала так широко, что видна была темно-розовая глотка; стараясь добраться до юноши, она прыгала и вертелась перед ним, а стражники отгоняли ее веселыми криками и шутливыми ударами, но при этом, не ослабляя хватки, держали своего пленника.

С неожиданно проснувшимся интересом рас вытянулся вперед, наблюдая за этой игрой, в его глазах разгоралась искра предвкушения чего-то приятного. Он задал какой-то вопрос. Вместо ответа старуха ринулась вперед и упала ему в ноги.

Пронзительным голосом она начала долгое повествование, стремясь одновременно схватить и поцеловать ногу раса. Рас похихикивал от предвкушаемого удовольствия, отталкивая руки старухи и время от времени задавая вопрос, на который получал ответ либо от стражников, либо от ползавшей перед ним старой карги.

— Мисс Камберуэлл, вам, наверно, лучше уйти.

— Зрелище будет не слишком приятное, — прошептал князь.

— А что происходит? — спросила Вики, в которой ожил журналист. — Что они делают?

— Женщина обвиняет этого юношу в убийстве ее сына. Стражники — ее свидетели, а рас — судья. Через минуту он вынесет приговор, который будет приведен в исполнение немедленно.

— Прямо здесь? — изумилась Вики.

— Да, мисс Камберуэлл. Прошу вас, уходите. Кара будет библейская, в точности по Ветхому Завету, который составляет ядро коптских верований. Зуб за зуб…

Вики колебалась — принять ли ей совет князя. Ведь любые проявления человеческой натуры, какими бы невероятными они ни были, входили в область ее интересов. Но, пока она раздумывала, стало поздно.

Рас со смехом оттолкнул старуху таким ударом в грудь, что она далеко отлетела по утоптанному земляному полу, и властным тоном отдал какое-то приказание стражникам, державшим юношу. Колотя ладонями по полу, как увечная черная ворона крыльями, старуха издала торжествующий вопль, как только услышала приговор, и с трудом поднялась на ноги. Стражники загоготали и стали срывать с приговоренного одежду. Скоро на нем не осталось ничего, кроме сыромятных ремней, которыми он был связан.

Битком набитая комната гудела как улей — так велико было возбуждение от ожидаемой забавы. В дверях и окнах торчали головы сбежавшихся из сада зрителей. Даже две бесстрастные красавицы с тяжелыми полными грудями под тонкой одеждой, сидевшие по обе стороны от раса, несколько оживились, наклонившись вперед, они тихо переговаривались между собой и таинственно улыбались, блестя темными лунами глаз.

Обреченный юноша тихо всхлипывал и судорожно вертел головой, как бы ища спасения. Его стройное мускулистое тело, как темный янтарь, блестело в свете ламп, руки были туго связаны за спиной. Длинные стройные ноги красивой лепки казались очень сильными, в паху вились густые жесткие волосы, член с обрезанной крайней плотью жалко повис, словно символизируя отчаяние юноши. Вики попыталась отвести глаза — ей было стыдно смотреть на поруганное человеческое достоинство, но зрелище оказалось слишком завораживающим.

Старуха прыгала и хлопала в ладоши перед приговоренным, ее коричневая морщинистая физиономия кривилась от крайней злобы. Открыв свой беззубый рот, она плюнула юноше в лицо. Слюна сбежала с его щеки и капнула на грудь.

— Пожалуйста, уходите, — торопил Вики князь, но ноги не слушались ее.

Воин-галла, сидевший напротив нее, вынул из тисненых кожаных ножен кинжал с узким лезвием. Рукоятка его была выточена из рога куду и оплетена медной проволокой, лезвие длиною в две человеческие ладони, слегка искривленное, было остро заточено. Воин окликнул старуху и швырнул ей по полу кинжал. Она издала радостный вопль, схватила кинжал и заплясала перед юношей, размахивая обретенным оружием под подбадривавшие крики присутствовавших.

Приговоренный, неотрывно, с отчаянием и ужасом глядя на лезвие, стал вырываться, но два высоченных стражника без труда удерживали его, хихикая, как два гнусных людоеда.

Старуха испустила еще один пронзительный вопль и прыгнула на юношу, метя ему в сердце. Сил, чтобы вогнать лезвие в плоть, у старухи не хватило, оно уперлось в кость и скользнуло вбок по ребрам, сделав длинный неглубокий разрез.

На секунду мелькнула белая кость, но тут же была залита кровью. Стон восторга прошел по рядам галла, они подбадривали старуху насмешливыми выкриками и улюлюканьем, словно стая голодных шакалов.

Старуха раз за разом ударяла юношу кинжалом, он корчился и вырывался, стражники ревели и хохотали, кровь ручьями лилась из неглубоких ран и блестела на свету, заливая вооруженную кинжалом руку и забрызгивая злобную физиономию ведьмы. Неудачи только раззадоривали старую каргу.

Будучи не в силах вонзить кинжал в грудь, она перенесла свою ярость на лицо юноши. Одним ударом она рассекла ему нос и верхнюю губу, следующим выбила глаз, мгновенно превратив его в кровавую дыру. Юноша упал на пол, и стражники не стали поднимать его.

Старуха прыгала на его груди, склоняясь над ним, как огромная невероятная летучая мышь-вампир. Теперь она наносила удары решительно, один за другим, в шею, пока наконец не рассекла сонную артерию. Кровь потоком хлынула на ее одежду и на пол, по которому они вместе и покатились, палач и жертва. Публика ревела от восторга.

Только теперь Вики смогла сдвинуться с места. Она вскочила на ноги и, расталкивая толпу, бросилась к дверям. Проложив себе путь между сгрудившимися в дверном проеме зрителями, она выбежала в холодную ночь; блузка ее насквозь пропиталась потом, ее тошнило; надеясь побороть дурноту, она прислонилась к стволу дерева, но все было тщетно. Рыдая, она согнулась, и от пережитого кошмара ее вырвало.

Кошмар не оставлял ее в течение долгих часов, она не могла заснуть, измученному телу не было отдыха. Она лежала в маленькой комнате, которую Ли Микаэл велел приготовить для нее, и вслушивалась в барабанный бой, взрывы смеха внизу и пение в лагере галла между деревьями.

* * *

Наконец ей удалось заснуть, но ненадолго — вскоре ее разбудило неприятное щекочущее ощущение и зуд на животе. Раздраженная, она откинула единственное одеяло и зажгла свечу. По всему животу, как пояс, как гирлянда красных бусин, ее охватывала полоса клопиных укусов. Вики так и передернуло от отвращения.