Брошенка для депутата - Арина Вольцева

— Ты-то ложись, завтра большой день, — попыталась переубедить его я.

— Я теперь тоже не усну!

*74*

И вот "большой день" настал. Офис с самого утра напряженно гудел как огромный рой пчел. По периметру конференц-зала сидели люди за ноутбуками с гарнитурой в ушах и тонкими микрофонами перед губами. Они постоянно что-то в них говорили, быстро щелкали по клавишам и шуршали бумагами, что-то в них поминутно записывая.

Я едва успевала править сводки — так часто информация менялась. Числа постоянно качались то в меньшую, то в большую стороны, проценты прыгали, а принтер уже отключился, не справившись с напряжением.

— Паш, — простонала я, просительно глядя на супруга, сидевшего перед своим компьютером с сильно сдвинутыми бровями и сцепленными пальцами рук, лежавшими перед ним на столе.

Отвлекшись от внимательного рассматривания таблицы, он перехватил мой взгляд.

— Что, Мандаринка? — вздохнул он.

Кат, стоявшая возле меня в ожидании новой сводки, тихонько ахнула и как-то нервно хихикнула.

Проглотив возмущенное выражение, готовое сорваться с губ — не место перед группой в десяток человек сейчас осекать босса! — кивнула в сторону принтера.

— Приказал долго жить, — вздохнула я.

Не вернувшись до конца из своих мыслей, Паша хмуро посмотрел в указанном направлении, а потом вернул на меня непонимающий взгляд.

— Принтер сломался, — с нажимом сказала я, стараясь, чтобы смысл до него, наконец, дошел.

Быстро набрав номер на своем мобильном, Паша скороговоркой выдал:

— Новый принтер в мой кабинет, быстро! — и отключился.

Через несколько минут в кабинет вошел один из программистов и поставил прямо передо мной принесенный принтер, быстро подключил его напрямую к моему ноутбуку и велел очистить очередь на предыдущий принтер и пустить все по новой.

Сделав все, как велели, я принялась в спешке распределять методично выдаваемые техникой листы и раздавать их ожидающим работникам.

Отдав Кат ее стопку бумаги, оказавшуюся на этот момент последней, я устало прикрыла глаза. Время еще только одиннадцать утра, а я почти без сил! Странно, физически я почти не работала: не таскала тяжести, не бегала между кабинетами — даже не вставала с места! — но ощущения были такими, будто я только что, как минимум, отмыла и прибрала весь наш огромный дом в одиночку! Лопатки ныли от того, как сильно я их свела и сидела в таком положении последние четыре часа. Сегодня офис работал с часу ночи, я приехала в пять. Паша — на час меня раньше.

Поводя плечами и покрутив затекшей шеей, я откинулась на спинку кресла с закрытыми глазами, дав им небольшой отдых. Перед сомкнутыми веками рябила и дергалась бордовая пелена, расплываясь из-за слезливости.

Неожиданно на мои плечи опустились горячие ладони. Прошлись с нажимом от шеи до предплечий — и обратно, осторожно разминая.

— Ммм, — промычала я, чувствуя, как шею слегка покалывает.

— Устала? — раздался голос Паши где-то над головой.

— Угу, — промычала я, не открывая глаз. — Минутку, и я вновь примусь за работу.

— Может, выпьем кофе?

— Да, сейчас сделаю, — открывая, наконец, глаза и поднимаясь с кресла.

— Эммм… Я не имел в виду, что тебе надо сходить за кофе, — Паша слегка пожал плечами, немного растерянно глядя на меня.

Он стоял всего в шаге от меня. От нашей бессонной ночи, проведенной за чаепитием, на его лице остались упоминания в виде темных кругов, залегших под глазами и морщинки между бровей. Я, наверное, если бы не косметика, выглядела бы не лучше, но будьте благословенны те, кто придумал тональную основу и консилер!

— Ничего, я схожу. Как раз разомну хоть ноги.

Развернувшись, я пошла на кухню. Стоя около кофемашины в ожидании наших порций, я бездумно медитировала на пейзаж за окном…

— Вот это выходные! — за моей спиной раздался восторженный возглас Катарины.

— Рада за тебя! — ответила я, не желая возвращаться в реальность.

— Да я о тебе! — возмущенно сказала Кат. — Точнее о вас! — и передо мной на столешницу шлепнулся журнал.

На обложке местного осветителя сплетен была фотография… меня и Паши на катке, запечатлевшая наш поцелуй.

— Молодцы! Здорово играете! — ее хитрая мордашка расплылась в довольной улыбке.

Скрывая пылающие щеки, я отвернулась от подруги. Кофе как раз подоспел, и я сделала вид, что полностью погружена в созерцание наполняемой чашки.

— Марин… Мандаринка, — хмыкнула она, располагаясь пятой точкой на столешнице. — Ну рассказывай! — ее светящиеся глаза с любопытством смотрели на меня.

— Кат, давай не сейчас, — взмолилась я. — Я и сама толком ничего не понимаю! — со вздохом вырвалось признание.

— Марин, — став серьезной, проговорила Кат. — Можно, я дам только один совет? А там сама как хочешь. Можешь даже ничего мне не говорить.

Не поворачиваясь к ней, я кивнула.

— Если между вами что-то началось, не сопротивляйся этому! Поверь мне, лучше триста раз пожалеть о сделанном, чем мучиться сомнениями и переживаниями, что не дала себе ни единого шанса на счастье, всю жизнь!

Кат говорила это так проникновенно, с такой болью, что я не выдержала и резко развернулась к ней. В глазах подруги стояли слезы. Раздавая советы мне, она думала про себя, про свою ситуацию. Я шагнула к ней и крепко обняла, чувствуя, что и мои глаза защипало.

Несколько мгновений мы простояли в тишине, а потом Кат мягко высвободилась.

— Иди уже, а то муж кофе заждался!

— Кат! — укоризненно посмотрела я на нее.

— Все-все! — подняла она со смехом ладошки. — Простите, миссис Богомолова. Ступай давай.

С улыбкой посмотрев еще раз на нее, я подхватила кружки и пошла в кабинет.

*75*

Больше сорока часов без сна… Воспаленный мозг с заминкой реагирует даже на простейшие команды. Литры кофе уже не помогают, как и энергетики, которые по моей просьбе притащил Ник.

Безо всякой надежды на чудесное воскрешение допиваю