Птица и ольха: сборник молодой поэзии Челябинска - Анна Дорина

я:

Мне на шнурки не хватило денег.

Кладбище

Из земли из земли

Нарастали и шли

Материнских волос завитки.

Ах дочерний расцвет

То ли был то ли нет

На могилке растёт паслён.

С глаз долой

А из сердца вой

По дороге домой

Попрощаюсь с тобой

И черна и свежа

И пахуча зимой

Как чужая скрижаль

Как язык мировой

Поцелуй меня в чресла.

Глядит через заросли весело

Мой невесёлый отец

Я имею в себе твой чудесный скелет

Пожирают тебя корешки.

Озорной озорной

Был мужик боевой

И теперь он с надгробия смотрит.

Ну чего ты отец

Я твой сын твой подлец

Твой законный феномен зачатья.

Как татары лежат кривобоко

Всё равнение на одного

Кто создал из Корана – барокко

Кто создал его кто?

Иволга жимолость травы

На любого найдётся управа

Не лежал – полежишь.

Да не встанешь

По-любому не встанешь.

«Иногда меня тошнит от себя и собственного опыта…»

иногда меня тошнит от себя и собственного опыта

ностальгия, скучания, переживания

не отравляют мне жизнь, но делают невыносимой.

не стукай меня не стукай

я не стукаю тебя, дурачок, я тебя е**** ногами, неужели тебе совсем

ничего не надо

а мне-то ясно только одно: мир –

глобус, пилюля, потеря связки ключей

в тонкую щель шахты лифта

жизнь говорит со мной с позиции герменевта через сдвиги времени счастья и моего времени

и вот этот академический разрыв

я толкую как асфиксию порядка,

как дефлорацию примерки суицида.

иногда меня тошнит от себя

а иногда меня тошнит на себя и

саблями саблями саблями я бы разрубил китайскую ловушку амбиций

не стукай меня не стукай

а я тебя и не стукаю, любимый, я ведь рожаю тебе детей мы живём вместе уже 9 лет ты забыл кто я

я забыл тебя и забыл кто ты я мальчиком получил в грудь напильник

и с тех пор научился только читать плавать и шить ниточки сухожилий

ностальгия, скучания, переживания

не отравляют мне жизнь, жизнь отравляет меня, как бы странно это ни звучало

и если пацанам нужны победы то мне нужны триумфы я никогда не читаю себя

не зову себя по имени

я богомолья поступь

забытая комната эрмитажа

первая росинка мая

я длительность

длительность

длительность

но и только.

«Катились в тишине, в земле сплошные знаки…»

катились в тишине, в земле сплошные знаки,

и что же не знак тебе, господи, как моя скука?

да, это я тебе подаю знак,

а ты реагируй.

в больничной палате истечение желчи

реагируй

домушнику сломали запястье

реагируй

в Питере сифилис передаётся устно

реагируй

расчленили городской бюджет

реагируй

переплетаясь с тишиной уедешь тихо

не говоря друзьям о тошноте

о том что камеры не мигают

о том что в челябинских клетках

табачная мозаика прошлого

как орангутанг-мама убивающая младших детей

чтобы прокормить одного старшего.

как ленинградские орангутанги.

всё, что чувствуешь – холод,

даже в бабушкиных

шерстяных носках.

а помнишь,

ничего уже не помнишь,

покинуть душевую не можешь,

идёшь в тишине

по уральской тропинке

в дикий лес

к тому,

кто тебя ждёт

с реальной лопатой

вместо весла.

«Просыпаясь в сушняк…»

Просыпаясь в сушняк

Понимаешь одно

Что не будет ресурс возвращён

Что вся жизнь – последствие

Родовой травмы

И родовая травма тоже

Последствие чьей-то жизни

Что же мы все

Делаем не так

Где красота где красота

Где.

Дарья Мацынова

родилась в 1998 году в Челябинске. Училась на журналиста в Южно-Уральском государственном университете, но была отчислена. Участвовала в поэтических конкурсах района и города, занимала призовые места.

Группа «ВКонтакте»: https://vk.com/jadati

«Печальная лодочка…»

Печальная лодока

Лу-у-уна

Под женское грустное

У-у-уа

Бесстрастно качается

В темной воде.

Конец!

себе?

Голова твоя – будка-явь

В ней я собака жуткая.

Вне дыр глаз твоих находится

Чудесный двор-сон вид:

В нем я собака жуткая,

Клочья клоками по двору,

Проношусь по репейнику,

Холкой вбиваясь в грязь.

Но голова твоя – будка-явь:

Место для пребывания

Меня, как на старой станции,

Где летом цветут акации.

И там я, собака жуткая,

Из двор-сна в яви представшая,

Вдруг становлюсь просто Дашей.

И уезжаю вдаль.

«Меня нет, меня нет!»

Меня нет, меня нет!

Мнения нет ни о чём.

Сарафанный поток голосов –

По нему плывём:

Я плыву, отстаю,

Меняю лицо, прикид,

Вместо меня – ничто.

(Меня нет) Я – буквальный вид

Незрячего человека.

(Меня нет) День стоит кислый.

Разбираюсь в своём составе:

«Меня нет», «мне ненавистны»,

«Мне нравится», «я люблю»,

«Сегодня мне горько».

А по факту состав один –

(Меня нет настолько).

Я нежно плыву в потоке,

Вот так «девица»!

Говорю глазами, (дай бог)

Чтоб смогла и в тридцать.

Говорю сквозь глаза (тебя нет)

И тебя! – где вы?

Поперёк тока крови,

Сквозь нейроны моей коры,

Не доходя до цели,

Теряется звук.

Меня-мнения-нет.

Есть друзья и хороший друг.

28 июня

Летом в четыре часа

Небо в лиловой ткани.

Льёт неожиданный дождь –

Лбом о стекло и камни.

Вечером новый ночлег

Шире весомого «дома»,

Я ощущаю вкус дыма

И кофе на стенках неба.

Двоица в двух селёдках,

Галстуках итальянских,

Что-то мне говорит:

Милые сердцу пьяницы.

Дом условно застыл

В долгих ночных беседах,

Имя моё захмелело

И потерялось где-то.

Хлипкую дверь балкона

Лупят размашисто грозы:

Лучше не стой у края –

Пахнет озоном воздух.

Пятки теперь холодные,

Небо в лиловой ткани.

Как мне бывает радостно,

Что я где-то «дома» с вами.

«На счётчике меланхолии…»

На счётчике меланхолии

Стрелка побила рекорд.

Град побил урожай. Непогода.

Я всё пропил. Один аккорд

Я с моим отцом. Всё потеряно.

В мусор выброшен вместо мешка

Скелет трёхколёсного велика,

Кукла, кофточка, женский шарф.

«эхр вистрваК клиноТсемь стэкОма?!»

эхр вистрваК клиноТсемь стэкОма?!

ЗаНиздАкум верлЕн лилео кимед,

Таскав мру, тистера ЛигетрИонок?

Я – НесусвЕтный заТейливый бред! (ред.)

«Сегодня не мог я дойти до двери…»

Сегодня не мог я дойти до двери,

Порог от меня был далёк.

Две тысячи миллишагов от него

По линии до моих ног.

Стою, весь